Я открыла рот, но он зажал его рукой, прижимая меня к стене. Мое дыхание дрожало под его горячей ладонью. Волна адреналина пробежала по моему организму.
– В интересах полного разоблачения, я понятия не имею, какого хрена я здесь делаю.
Все, что я могла сделать, это кивнуть, медленно и резко, говоря ему, что я понимаю. Он прижался своим телом к моему, его эрекция впилась мне в живот. Каждый мускул его тела был напряжен, а кожа разгорячена солнцем и похотью.
– Поцелуй меня, – мой голос прозвучал приглушенно под его рукой.
Люби свободно, сказала Джульетта. Я хочу, миссис Би, и это меня пугает. Сильно.
– Ты поцелуешь меня, – сказал он, в отчаянии прижимаясь лбом к моему. Он убрал руку с моих губ.
– Почему? – усмехнулась я.
– Потому что мне нужно, чтобы ты проявила инициативу в этом дерьме, Джесси. Я хочу прежнюю Джесси, детка. Ту, которая принимала решения. Новая просто не делает этого.
Что-то вспыхнуло во мне. Мне хотелось бы думать, что это была она. Старая Джесси приняла вызов, поднялась во мне, как ураган, и вышла наружу в порыве желания и решимости.
То ли потому, что я стала жертвой изнасилования.
Женщина, которая знала, что он шдюха.
Или просто потому, что он не был уверен, пожалею я об этом или нет, не имело значения.
Я с трудом сглотнула и поняла, что смотрю на мужчину, в которого влюблена. Человек, который должен был погубить меня.
Именно в этот момент я поняла, что пережила многое, но Роман Проценко, вероятно, не будет одним из них.
ГЛАВА 16
БЭЙН
ОНА СМОТРИЛА НА МЕНЯ.
Я смотрел на неё.
Это было плохо. Шесть миллионов баксов - это очень плохо. Так плохо, что мне должно быть чертовски хорошо стоять здесь, как идиоту, и позволить Джесси подняться на цыпочки, ее ресницы, густые и длинные, обмахивают ее щеки. Мне хотелось поцеловать изгиб ее губ, просунуть между ними язык и покорить ее дюйм за дюймом, словно скрытый континент. Мой, чтобы исследовать и господствовать. Мой, чтобы править. Мой, чтобы держать. Она вздернула подбородок, ее губы оказались в шаге от моих. Мне очень нравилась Джесси, но смотреть, как она делает первый шаг, было убийственно для моих гребаных яиц, и я не был заинтересован в детях, но мне нравилось, когда у меня был выбор, понимаешь?
Наконец - Господи, черт возьми, наконец-то - ее губы сомкнулись на моих, и желание схватить ее лицо и поцеловать так, как я знал, как я привык, как я хотел, сожгло каждую клеточку моего тела. У меня чесались руки. Я сгорал. И все же я стоял там, неподвижный, как кирпич, давая ей силу, пока ее рот робко исследовал мой.
– Вот так... я делаю это нормально?
Я медленно кивнул. Боже правый, да. Это было более чем нормально. Более чем нормально для нее испортить мою сделку с ее отчимом. Для нее было более чем нормально испортить мои планы. И мои сны. И мою жизнь. Это было более чем нормально, потому что это я пришел к ней. Который действительно подполз к ней, демонстрируя нулевой самоконтроль.
Я медленно опустился, сокращая расстояние между нами. Кровь застучала у меня в ушах, и мне захотелось ударить себя по лицу за то, что я чувствовала то же самое, что и в поцелуе без языка. Мне нужно было потрахаться. Скорее. Черт, прямо сейчас. Мы целовались, как дети. Один чмок. Два чмока. Три раза клюнул. Снова, и снова, и снова, мир вокруг нас исчезал в густом облаке пустоты, пока поцелуи не превратились в один долгий поцелуй.
А потом она открыла рот. Нежно. Робко. Как первый шаг ребенка в этом мире. Ее язык прошелся по моим губам, безмолвно прося разрешения, которое я дал. На вкус она была теплой и кокосовой, и мы какое-то время гладили друг друга, просто целовались, просто трахались языками, прежде чем я понял, что сжал ее волосы в кулаке, как дикарь, которым я был, и дернул ее к себе. Ее тело ответило, обвиваясь вокруг меня, как плющ. Она кивнула головой в нашем поцелуе, как будто давая мне разрешение действовать дальше, и это все, что мне было нужно, чтобы полностью открыть рот и уничтожить ее. Я просто съедаю ее лицо, в буквально смысле. Я облизал уголки ее губ, покусывая и всасывая их, пока они не стали пухлыми и чувствительными. Наши лбы столкнулись, когда я втянул ее язык в свой рот, пока это не перестало быть поцелуем и не отважился глубоко проникнуть на гребаную территорию её рта. Я проглотил ее всхлип, и я чуть не отпустил ее, испугавшись, что это слишком, но потом ее маленькие кулачки сжались вокруг моей шеи, и я схватил ее сзади за бедро и прижал к своей талии, терся о нее со смесью агонии и желания, которых никогда раньше не испытывал.
Когда прижал ее к стене, я понял, что мне некого винить, кроме себя. Я пробежал мимо каждой красной линии и нарушил все правила на своем пути к так называемому исцелению ее, все это время создавая самого большого наркомана на земле.
Да, это был бы я.
Мой стояк прижался к ее киске, и я немного согнул колени, трахая ее через одежду. Она вцепилась мне в плечи, когда я прижался к ней так, будто пытался вонзить ее в стену. Ее киска напротив моего члена ощущалась как темная магия.
Я трахал ее через нашу одежду. Буквально трахал ее без презерватива. Мой член был наполовину в ее киске, единственными вещами, разделяющими нас, были ее штаны для йоги и мои плавки. Я собирался оторвать свои губы от нее впервые за сорок минут, когда ее маленькая рука скользнула мне за пояс и схватила мой член. Мой член дернулся в ее кулаке и выскочил из моих плавок, и хотя это было определение глупости - трахать девушку, с которой ты подписал контракт на шесть миллионов долларов, трахать в нескольких футах от входной двери человека, который заставил тебя подписать его, - Джесси вдохновила идиота во мне. Я уже собирался возразить и промямлить что-то о необходимости немного успокоиться, прежде чем мой член взорвется, когда она просунула мой член между своих одетых бедер и потерла их друг о друга.
Тупой Бэйн: трахают твой член. Давай сделай это.
Это было восхитительно и грязно, и такая вещь, чтобы заставить новую Джесси вздрогнуть, что заставило меня поверить, что я получаю старую. Тот, что было до Эмери.
– Снежинка… – сказал я. Вот и все. Я действительно не думал об этом. Я даже не был уверен, о чем спрашиваю. Может быть, чтобы она сжалилась над моими яйцами.
– Давай кончим, – простонала она в наш поцелуй. Она переместила руку обратно к моему члену и начала поглаживать его, поглаживая большим пальцем головку и посылая дрожь по моему позвоночнику.
Поскольку я знал, что камеры наблюдения Даррена не указывают на огромные растения, украшающие его вход с каждой стороны - я проверил - что мы были в безопасности. Я сунул руку в ее штаны для йоги и обнаружил, что она шелковистая, теплая и такая чертовски тугая, что мне захотелось умереть прямо здесь и сейчас, зная, что ни один момент в моей жизни не превзойдет этот. Я просунул два пальца в её киску и немного поиграл с ней. С любой другой женщиной я бы сразу подошел к кульминации, потер ее клитор и заставил кончить, чтобы мы могли перейти к самой важной части—ко мне. С Джесси это была важная часть, и хотя несколько месяцев назад я бы нашел эту идею обескураживающей, мне было наплевать на нее.
