Я уже давно не была в гостях у Эвансов, но ощущение тепла, уюта и спокойствия, которое накрывало меня при общении с этими людьми, хорошо помнила и сейчас. Дедушка Криса запомнился мне еще и как чудесный рассказчик. В детстве мы услышали множество сказок и историй из его уст. И каждый раз это было свежо, по-новому, с добавлением каких-то невероятных подробностей, которых не было в книжках. Полагаю, что мистер Эванс сочинял их сам, тут же придумывал на ходу и тем самым вкладывал в историю частицу своей души.
Сейчас же я думала только о том, как ужасно несправедливо, что такой замечательный человек мог уйти из жизни так рано… Я почувствовала, что почти не дышу в ожидании ответа Криса.
– Нет, Кэт, – услышала я наконец его приглушенный голос. – Дедушка пока жив. Но он по-прежнему в коме. И если через две недели не случится чуда… – Крис замолчал, и я поняла, что в данный момент он просто не в состоянии закончить свою мысль.
– Его отключат? – тихо спросила я сквозь слёзы.
– Да. Бабушка только что из больницы.
– Мне так жаль, Крис. Но… ведь если никто не умер, то всё поправимо? – Моя попытка повторить слова, которые всегда сам говорил мистер Эванс, была робкой и, пожалуй, даже жалкой.
– Боюсь, что не в этот раз, – горько усмехнулся Крис. – Чудо. Только чудо.
Не зная, что еще добавить к этому нелегкому разговору, мы наконец попрощались, и я убрала телефон обратно в сумку. Хорошее настроение, подаренное мне Крисом минуту назад, испарилось и вернулось в свою исходную точку. Хотя нет, оно стало даже в разы хуже. Новость о мистере Эвансе была ужасной. Я подумала о том, как зыбок этот мир. Как быстро в нем меняются картины происходящего. Еще сосем недавно человек ходил, улыбался, что-то делал, строил планы на будущее, а сегодня он беспомощен и его судьба окончательно будет решена всего через две недели.
Мокрое от слез лицо неприятно обдало холодным ветром. Я поспешно вытерла его рукавом куртки и сделала глубокий вдох, чтобы успокоить разгулявшиеся нервы. В этот момент я подумала о маме. О её странных приступах. О наших непростых отношениях. Как там сказала Луиза? Живешь со своей болезненной мамочкой? Да, всё верно. Но другой у меня нет. И сейчас я, как никогда, нуждаюсь в её поддержке.
Жаркая лавина внезапно нахлынувших чувств накрыла меня с головой, подгоняя к дому. В голове закружились тысячи «хочу».
Я хочу снова видеть маму здоровой и полной сил! Я хочу перестать бояться её потерять! Я хочу вернуть наши теплые, доверительные отношения!
Я спешила домой, чтобы просто сказать, как люблю её. Не зная, как помочь ей, но желая этого всем сердцем, раз за разом я прокручивала в голове одну и ту же фразу:
Я хочу спасти свою маму!!!
Первое, что я почувствовала, заскочив в подъезд, это толчок в спину. Оглянувшись через плечо, я с удивлением обнаружила, что это была входная дверь. Она как-то странно раскачивалась на петлях и протяжно поскрипывала. Инстинктивно я сделала шаг назад, как будто боялась, что сейчас проказница-дверь наберет обороты и в следующий раз ударит уже посильней. Но этот факт, действительно, был странным. Обычно дверь нашего подъезда плотно прилегала к порогу, не скрипела и, уж тем более, не болталась.
Я оглянулась вокруг, подмечая и другие странности. Ноздри защекотал едва уловимый запах болотной сырости. Стена, на которую легла моя ладонь, показалась мне слишком шероховатой и холодной, а подъезд темным и чужим…
Я что, настолько ушла в себя, что ошиблась дверью?
– Привет, детка. Давно жду тебя здесь.
Фигура человека материализовалась на лестничном пролете так неожиданно, что я в прямом смысле подпрыгнула на месте.
– Вы кто? – Мой голос предательски дрогнул от испуга.
Мужчина на лестнице сделал шаг вперед, сокращая между нами расстояние. Его огромный силуэт перекрыл и без того скудное освещение и у меня не было абсолютно никакой возможности разглядеть его лицо. Всё моё существо буквально завопило об опасности, но мои ноги будто приросли к полу, и я не сдвинулась ни на сантиметр со своего места.
– Я спросила, кто вы такой? – снова повторила я чуть громче обычного.
– О, как жаль, что ты не можешь узнать меня, милая. – Жуткий незнакомец произнес эту фразу с такой интонацией, что не было никаких сомнений в том, что на самом деле, ему нисколько не жаль. При этом он приблизился ко мне еще на пару шагов и остановился на расстоянии вытянутой руки. Странно, но с его приближением усилился и болотный запах, к которому теперь добавились ещё и отвратительные нотки гнили.
Я сморщила нос, и это не осталось незамеченным для моего собеседника.
– Нос воротишь? Маленькая паршивка! – Мужчина сделал резкий выпад в мою сторону и больно схватил меня за запястье. Я попыталась вырваться из его цепких «объятий», но он лишь крепче сжал мою руку. – Я смотрю, твоя мать не научила тебя вежливым манерам. Ну, ничего, Стив Джонс это исправит!
Уже набрав полные легкие воздуха, чтобы закричать во весь голос о помощи, я вдруг краем сознания выхватила из контекста два слова…
– Стив Джонс? – В очередной тщетной попытке я вгляделась в лицо мужчины, но по-прежнему видела лишь неясный расплывающийся контур – большой нос на широком лице, да кривая неприятная улыбка. – Откуда ты взялся?
– Я приехал за тобой, Кэтти. Теперь ты будешь жить со мной. – Ухмылка в его голосе показалась мне ядовитой и омерзительной.
– Что? С какой стати? Да отпусти ты меня! – Я резко дернулась всем телом, и мне наконец удалось обрести желанную свободу.
В следующий же миг большой черной тенью в мою сторону метнулась тяжелая рука, которая обожгла левую часть лица и зажгла миллионы искр в моих глазах. Потеряв равновесие, я упала на пол. Сумка отлетела в сторону, и почти сразу же в ней как-то жалобно запиликал мобильник.
– Не смей перечить своему папочке, – услышала я вкрадчивый шепот прямо у своего уха.
– Да пошел ты… – также тихо отозвалась я, и почувствовала во рту металлический привкус крови. Судя по всему, этот псих только что разбил мне губу.
Прежде чем еще один удар, в разы сильнее первого, отправил меня в черную пустоту, в моём сознании почему-то вспыхнули слова мамы, сказанные сегодня утром за завтраком:
«Мне кажется, что сегодня будет особенный день»…
Часть вторая. ЛАБИРИНТ ЗАБВЕНИЯ. Глава 1
Новые потрясения
Мои глаза с трудом привыкали к темноте.
Поначалу только открыв их, мне показалось, что я нахожусь в каком-то беспросветном вакууме, настолько плотной была окружающая меня чернота. Но, слава Богу, через пару минут я смогла вполне сносно разглядеть собственную руку, а еще через некоторое время и ближайшее окружение. К слову сказать, рассматривать было особо нечего.
