С того самого дня я разговариваю с мамой подчеркнуто вежливо и отстраненно. Я не звоню в неотложку и не предпринимаю никаких действий, о которых бы меня не просили.
И да, я до сих пор не простила свою маму. Потому что простить, значит понять. А я и в самом деле ничего не понимала.
Миссис Клевер я решила подождать внизу, в вестибюле больницы. За время, что её не было, я успела полностью успокоиться, и даже если она заметила, что я плакала, то ничего не сказала на этот счет. В любом случае это было вполне естественно. Я была ребенком, чья мама в данный момент была нездорова и находилась в больнице. Слёзы в моей ситуации явление нормальное.
По дороге домой женщина рассказала мне о том, что прогнозы врачей пока весьма туманны и узнать что-то конкретное ей не удалось.
– Но скорее всего Маргарет выпишут уже через пару дней. Вот возьмут все анализы и отпустят, – бодро добавила она и ободряюще сжала мою ладошку. – Так что не грусти, дорогая.
Я ничего не ответила ей на это и продолжала молчать всю дорогу.
Тогда мы, конечно, ещё не знали о том, что мамина болезнь только добавит нам новых вопросов.
Мы подошли к дому, и я намеренно замедлила шаг. День стоял теплый и солнечный, идти домой в душную и пустую квартиру мне совсем не хотелось.
– Я погуляю здесь во дворе, вы не против, миссис Клевер? – спросила я у своей спутницы.
– Погуляй, конечно, проветрись. Только не долго, ладно? Я как раз обед приготовлю, – ответила женщина и неторопливо побрела к подъезду.
Я развернулась и направилась к качелям.
Как не старалась я гнать прочь свои невеселые мысли, но сцена в больнице, словно заезженная пластинка проигрывалась в моей голове снова и снова. Было и тоскливо, и обидно, и всё ещё чуточку страшно. На глаза снова навернулись непрошеные слезы, но я не стала их сдерживать. Мне казалось, что я осталась одна в целом мире, маленькая, одинокая, испуганная и глубоко несчастная в своем одиночестве.
– Мой дедушка говорит, что если никто не умер, то всё поправимо.
Я услышала эту фразу и, вздрогнув, обернулась. На меня внимательно смотрел незнакомый мальчишка, который, по всей видимости, в будущем намеревался стать ниндзей, настолько бесшумно он двигался.
– Я не знаю, что тебе на это ответить, – сказала я ему и снова отвернулась. Мне было неприятно, что кто-то застал меня в такой момент, и теперь я поспешно вытирала слезы.
– Ты можешь рассказать мне, почему плачешь. Возможно, всё не так плохо, как кажется на первый взгляд, – сказал тот, и, обойдя качели, встал прямо передо мной.
– Ты не отстанешь, да? – буркнула я, понимая, что теперь даже если я захочу поспешно ретироваться, мне всё равно придется нос к носу столкнуться с назойливым незнакомцем.
Мальчишка будто бы и не заметил моего недовольства. Он был спокоен, невозмутим и уходить, явно, не собирался.
– Это и правда хороший совет. Расскажи кому-нибудь. Станет легче. Не обязательно мне.
– Мама заболела, – тихо ответила я, сама не зная, почему вдруг решила последовать его совету. – И в общем… Она ведет себя странно. Не хочет лечиться… Не объясняет почему.
– Это, действительно, проблема, – с серьезным видом изрек мальчишка и на некоторое время замолчал.– С родителями всегда так, вечно что-то не договаривают, думают, что мы маленькие и не поймем.
Я шмыгнула носом и кивнула в знак полной солидарности.
– У тебя тоже бывают проблемы с родителями? – решила и я проявить интерес к собеседнику.
Плечи мальчика неожиданно поникли, а взгляд погрустнел.
– Нет, – ответил он и отвернулся. – Я их и не помню даже. Погибли в аварии, когда я был совсем маленький. Я живу с бабушкой и дедушкой, мамиными родителями. Есть еще одна бабушка, но она очень далеко, в Австралии. Иногда присылает мне открытки и подарки на праздники, но сама не приезжает.
– Мне жаль, – ответила я. – А у меня есть только мама. Ни бабушек, ни дедушек нет, – я тяжело вздохнула и на этот раз мы замолчали оба.
Мальчишка поднял с земли какую-то палку и стал рисовать ей непонятные узоры. Я по-прежнему сидела на качелях и наблюдала за его действиями. Неожиданно я поняла, что полностью успокоилась. Мир уже не выглядел таким зловещим, а будущее беспросветным.
Теперь я стала с интересом рассматривать того, кто помог мне хотя бы на некоторое время вновь обрести почву под ногами. Светло-русые волосы были чуть длиннее обычной стрижки для мальчиков и слегка закручивались на концах. Длинная челка скрывала лоб и, хотя в данный момент не лезла в глаза, но уже сформировала привычку откидывать её назад. Дополняли образ внимательные серые глаза. Сейчас, глядя на Криса, я могу сказать, что было в нем что-то аристократическое. Правильные черты лица, светлая кожа, прямой классический нос. Но тогда я лишь подумала, что мальчишка довольно симпатичный и скорее всего не глупый. Он напомнил мне одного из мушкетеров любимого фильма.
– А я видел тебя в школе, – сказал мне объект моего изучения, нарушив наше молчание – Ты была совсем одна. И грустила. Что, совсем нет друзей?
На мгновение мне захотелось ответить что-нибудь колкое, но потом я решила, что вряд ли он хотел как-то обидеть меня. И я рассказала ему про переезд, и о том, что я новичок не только в школе, поэтому и друзьями обзавестись, пока не удалось.
– Что ж, тогда всё понятно, – подытожил мальчишка. – Меня зовут Крис Эванс. Думаю, мы могли бы с тобой подружиться.
– А я Катарина Кларк. Но все зовут меня просто Кэт, – улыбнулась я впервые за время нашего разговора. – У тебя тоже нет друзей?
– Почему это? – удивился Крис. – Есть Том и Чарли, они мои одноклассники. Отличные ребята. Я тебя с ними познакомлю. Правда, – мальчик на секунду замешкался, – с девчонками они как-то не очень… Считают их слишком странными.
– Ну а ты что же? – слегка насмешливым тоном спросила я. – Не согласен с друзьями?
– Девчонки тоже люди, – с серьезным видом ответил Крис, а потом широко улыбнулся. – Сколько тебе лет?
– Десять, – ответила я. – А тебе?
– Я немного старше. Мне уже одиннадцать. Но в этом тоже есть свои плюсы. Буду давать тебе списывать домашку за прошлый год, – Крис снова тепло улыбнулся мне и в этот момент я подумала: «Да, мы и, правда, будем друзьями».
Теперь Крис Эванс совсем взрослый. Он стал выше меня на целую голову и значительно шире в плечах. Фигура спортивная, но не перекаченная, как у Янга и ему подобных, а в меру подтянутая. Голос стал низким и глубоким. От худенького мальчика остались лишь проницательные серые глаза на красивом лице и «мушкетерская» прическа. Неудивительно, что даже девушки постарше находят его привлекательным. Я бросила ещё один беглый взгляд в сторону, куда ушел Крис со своей спутницей, и решила больше о них не думать.
Сильный порывистый ветер начинал набирать свои обороты, пронизывая до костей. Стало слишком холодно и неуютно.
