Боже... гормоны двадцатилетней девицы и опыт сексуальных отношений сорокалетней женщины — гремучая смесь. И я неосторожно плеснула ее в пламя свечи на нашем столике. Воздух горел от страсти, обжигал легкие и кожу... если бы капля воды упала на меня, она с шипением бы испарилась, оставляя после себя белесое сухое пятнышко...
- М-ма-ша, - прошептал с запинкой мое настоящее имя мой любимый мужчина... и в глазах напротив я видела языки огня, горящие в его душе...
22
Из столовой я вышла мелко дрожа от пережитых эмоций. Сквозняк замковых коридоров неприятно хлестнул по влажной коже, заставляя зябко передернуть плечами.
- Вам холодно? - более низкий и будто бы осипший голос жениха, и на меня тут же опустился его камзол, заключая в объятия. Подкладка пропиталась потом и теперь окутала меня его запахом. До головокружения. - пойдемте, нам нужно переодеться. Сегодня в столовой удивительно жарко горели свечи...
- Я тоже это заметила, - фыркнула я, зарываясь в воротник его камзола.
- Мне понравился ваш сюрприз, - он придержал меня, заглянув в глаза, - я бы хотел...
он запнулся и не стал продолжать. А я прошептала, еле ворочая онемевшим языком:
- Я тоже...
Мы больше не разговаривали, шли молча до самых покоев. А там, жених придержал меня:
- Я жду вас на прогулку... я... нам, - он снова запнулся и сказал, явно совсем не то, что собирался, - я жду вас у конюшни...
Я только кивнула.
Мама-Васка помогла мне обтереться, ведь я вся промокла от пота, и надеть костюм для прогулки верхом. Она очень радовалась нашему сближению с Михаилом Андреевичем, на все лады повторяя, что папенька всегда желал мне самого лучшего, плакала от счастья, когда думала, что я не вижу, и благодарила Господа Бога за то, что вразумил бестолковое дитя. То есть меня.
А я молчала. Я никому еще не говорила, что собираюсь собственноручно расколотить свое счастье. Почему судьба так ко мне несправедлива? Почему и в одной, и в другой жизни, мне приходится выбирать между счастливой семейной жизнью и чем-то другим... больной мамой... личной свободой... почему нельзя и того, и другого вместе? Я ведь не так много хочу...
Жених уже ждал меня возле конюшни. Его конь и моя лошадка уже был оседланы и готовы к прогулке.
Волна по привычке потянулась за угощением, я каждый раз приносила ей то морковку, то яблочко, то подсолённый кусочек хлеба. Но сегодня, я совсем забыла о лошади. И не припасла ей угощения.
- Вы ее совсем разбаловали, - жених тепло улыбнулся, - в конюшне должно быть что-то вкусненькое. Я сейчас принесу.
На улице уже темнело. Мы слишком долго задержались в столовой, и солнце уже коснулось краем горизонта. Жених шагнул в темноту конюшни, а я прижималась к лошадиной морде и не могла не улыбаться. Какой сегодня хороший день...
Грохот упавшего в конюшне тела ударил по ушам.
- Михаил Андреевич! - я подпрыгнула и помчалась внутрь, в то же мгновение запинаясь обо что-то, лежащее поперек входа и рухнула прямо на жениха.
Он успел поймать меня, и я не ударилась. Я лежала на нем в проходе конюшни. Он обнимал меня. Мы оба замерли. Вставать не хотелось.
- Мария Львовна, - прошептал он, - это, пожалуй, самое не подходящее место из всех возможных. И уж точно не самый подходящий момент, но я больше не могу... Мария Львовна, я...
Глаза немного привыкли к темноте, и я отвела глаза, все же я не дотянула... кажется, тяжелый разговор, которого я так боюсь, случится прямо сейчас... и тут же забыла про все на свете.
Потому что увидела обо что мы с женихом споткнулись в конюшне.
Вдоль всех стойл от начала и до самого конца, тянулись ленты деревянных рельс, на которых в самом дальнем конце стояла пустая тележка...
- Михаил Андреевич, - перебила я признания в чувствах, и ткнула в свою находку, - смотрите...
- Железная дорога? - жених мгновенно понял, о чем я говорю, - но откуда?!
- Это Трофим! - догадалась я, вскакивая с жениха, - это точно он! Больше просто некому...
- Трофим! - крикнул жених, поднимаясь с пола и отряхивая одежду, - Трофим! Живо сюда!
- Господин барон? Госпожа баронесса? - как черт из табакерки, в абсолютно пустой конюшне появился Трофим собственной персоной.
- Что это? - сверкнул глазами мой жених, показывая на рельсы...
- Ну... дак... - Трофим замялся, - ленты госпожи баронессы...
- Трофим, - я была просто в восторге, - ты сам ее построил?
- Нет, - мотнул головой он, - ребята помогли... мы вместе...
- Нет, - рассмеялась я, - я не об этом.
Я присела на корточки и ощупала конструкцию. Жених поднес к рельсам свечу. Он как всегда угадал мое желание еще раньше, чем я сама подумала о необходимости зажечь огонь, чтобы рассмотреть все получше.
Гладко оструганное дерево мало походило на нашу с Трофимом поделку. Было видно, что он очень хорошо поработал над идеей, прежде чем построить все это в реальном масштабе... Но чего-то все же не хватало...
- Тебе нужны широкие и толстые поперечины — шпалы, - я смотрела на Трофима снизу вверх, - если уложить их под рельсы, то давление на землю будет распределено на большую площадь, рельсы не станут проваливаться под тяжестью тележки. А еще их можно будет закреплять на шпалах, чтобы конструкция была более устойчива.
- Понял, - в глазах Трофима загорелся совершенно незнакомый огонек, он присел рядом и возбужденно зашептал, - вы правы, госпожа баронесса... шпалы... А, никак не мог понять, как положить эти ленты по дороге, чтобы они не елозили туда-сюда и не проваливались... здесь я их прибил к полу... а то они не хотели лежать на своих местах... А если эти поперечины заглубить в землю... то ленты не сдвинешь даже при всем желании... шпалы...
Трофим забыл про меня, про жениха. Он уже был во власти своих идей, невольно шевеля пальцами, словно уже мастеря новую дорогу...
- Трофим, а тележку, я смотрю, ты тоже усовершенствовал, - жених прикатил тележку к нам, чтобы лучше рассмотреть, - вы в ней что навоз вывозите?
- Да, господин барон, - рядом возник старший конюх, - по лентам госпожи баронессы даже самую нагруженную тележку толкать легко. Мы за один раз вывозим навоз со всей конюшни. Поэтому и тележка такая большая...
- Я заметил, - кивнул жених, - она катится практически сама, стоит только слегка подтолкнуть...
Трофим на самом деле изменил конструкцию колес. Сделал проще, больше не было никакой выемки в ободе колеса, на выпиливание которой мы тогда потратили больше всего времени, добиваясь, чтобы ее размер подходил к рельсам, и только с внутренней стороны у каждого колеса осталось ребро, которое удерживало тележку на рельсах. Не, ну так-то логично... зачем нужно ограничивать каждое колесо, если при одинаковой и постоянной ширине колеи достаточно ограничить колесную пару?
