Рейнардо с Викторией опасались, что регент откажется от подобной миссии, но и подумать не могли, что Сантьяго решит проигнорировать день рождения жены. Пришлось идти на хитрость и играть на его чувстве долга, но уж в этом Виктории не было равных. И пусть Рейнардо пережил пару ее неприятных выпадов в сторону Кристины, главное заключалось в том, что они сумели избавиться от опеки кузена и его вездесущности. Узнай Сантьяго о том, что они с Викторией задумали, ни за что не одобрил бы, обвинив Рей нардо в мальчишестве, и уверив, что регент не такой дурак, чтобы хранить записи о собственных злодеяниях в кабинете.
Собственно, те же самые доводы Рейнардо приводил и сестре, когда она предложила обыскать покои Керриллара, но Виктория только усмехнулась.
— А чего ему таиться, Найо? — спросила она. — Он уверен в своей безнаказанности и твоей слепой доверчивости и не опасается разоблаченния. К тому же он честолюбив и неравнодушен к трофеям. А значиг, должен оставить какие- нибудь доказательства своего триумфа, который фактически подарил ему корону и власть над Эленсией.
— Но что мы станем искать? — не чувствуя в сердце согласия с ее уверенностью, спросил Рейнардо, и Виктория сверкнула глазами.
— Дневники! Письма! Да что угодно, Найо, что заставит тебя убедиться в том, что я не лгу! И что спасет тебя от маминой участи! Ради этого я готова перевернуть весь дворец, а не только кабинет Керриллара! И если мне придется делать это одной, будь уверен, что я не отступлю!
И вот Сантьяго уехал, и откладывать дальше было некуда. Виктория взяла на себя отвлечение внимания стоящих на посту гвардейцев: каков бы ни был итог этого предприятия, Кинтину Керриллару знать о нем не полагалось. Рейнардо же, проникнув внутрь, должен был открыть тайный проход, ведущий из библиотеки, через который к брату присоединится и Виктория. Такими ходами был испещрен весь королевский дворец, и вряд ли кто-то из ныне живущих мог бы похвастаться тем, что знает каждый из них. Рейнардо же, нередко в детстве проводящий время у сеньора Керриллара, порой пользовался этим коридором и помнил, где он открывается.
— Хотела бы я знать, для чего Керриллару лаз в библиотеку, — ворчала Виктория, когда они обсуждали с ней план. — Ни разу не видела, чтобы он в ней появлялся. Он читать-то вообще умеет, как ты думаешь, Найо?
Рейнардо хмурился и молчал. Слишком много было поставлено на карту, чтобы рушигь шаткое перемирие с сестрой. За минувший со дня разоблачения Керриллара месяц Рейнардо так и не решил окончательно, можно ли верить ее словам. Уж слишком страшное обвинение из ее уст прозвучало. Неужели сеньор Керриллар действительно шантажировал их маму и даже, возможно, стал причиной ее смерти? Мама глубоко уважала его и как советника, и как человека, и сыну внушала то же уважение. И оно было таким искренним, что проникло Рейнардо в сердце и там же укрепилось, попав в благодатную почву. И это уважение не меркло в мамином голосе до самых ее последних дней. Если бы сеньор Керриллар шантажировал ее, она говорила бы о нем совсем иначе, но ни разу в ее глазах не возникло презрение к нему или страх перед ним. Виктория, возненавидевшая сеньора Керриллара сразу после отцовской гибели, не могла этого знать, а потому, возможно, не совсем правильно поняла подслушанные слова Кинтина Керриллара, или додумала то, чего не было и в помине.
Но говорить сестре о своих домыслах Рейнардо не стал. Виктория тут же обвинит его в предвзягости и нежелании видеть дальше своего носа, а Рейнардо после устроенного кузеном спектакля уже не был столь уверен в том, что она не права. А ему нужна была эта уверенность! Вопреки той порке, что подверг его наставник, Рейнардо не хотел таить на него обиду и возлагать на него ответственность за все свои несчастья. За десягь лет Кинтин Керриллар стал его семьей. И Рейнардо слишком хорошо знал, как больно терять близкого человека.
Виктория решигельно подошла к двум гвардейцам возле дверей в покои регекта и не терпящим возражений тоном приказала им обоим следовать за собой. И, не дожидаясь их ответа, направилась по коридору прочь.
Гвардейцам понадобилась пара секунд, чтобы определиться, кому подчиняться: регенту или инфанте, — и они поспешно бросились за Викторией. Рейнардо усмехнулся: признаться, подобному тону и он, король, не мог бы противиться. Прав был отец: из Виктории получипся бы куда лучший правитель Эленсии, чем из него. Пожалуй, ему стоит всерьез поразмыслить над законом, запрещающим женщинам становиться единоправными королевами. Если с Рейнардо что-то случится, Виктории придется отказываться от брака с Андресом и срочно искать себе супруга, который встанет во главе Эленсии. Ломать себя, отказываясь от любимого ради страны и долга. А что, если новый король не будет любить и беречь ни Эленсию, ни Викторию? Он и так получит их на блюдечке, имея полное право распоряжаться ими по своему усмотрению. Кто тогда защитит их от возможного произвола чужого человека? Нет, надо избавляться от подобного ярма! И Рейнардо теперь точно знал, каким будет его первый указ в статусе короля Эленсии.
Однако сейчас ему следовало подумать совсем о другом, а именно — суметь быстро и незаметно попасть в покои сеньора Керриллара. Забавное, на самом деле, занятие для короля, который одним своим велением мог открыть любые двери, и даже регент не имел бы права ему не повиноваться. А после учинить обыск с привлечением сведущих в этом деле людей. Тогда у сеньора Керриллара не было бы ни малейшего шанса избежать разоблачения.
Если бы только Рейнардо столь трусливо, но столь сильно не желал, чтобы он этого самого разоблачения избежал. Знала бы об этом Виктория! Развернулась бы — и ушла еще быстрее, чем когда уводила гвардейцев. И больше бы уже не вернулась.
Не желая в очередной раз разочаровывать сестру, Рейнардо наконец подошел к апартаментам сеньора Керриллара и вставил ключ в замочную скважину. Чуть в стороне послышалось движение, и Рейнардо краем глаза увидел одного из близнецов, привезенных Сантьяго из Кристининой деревни. Кузен опять приставил их к нему, как будто не мог подобрать более опытных солдат. Нет, иногда Рейнардо совсем его не понимал!
Дверь отворилась бесшумно, и Рейнардо, проскользнув внутрь, тут же запер ее за собой. Сделал несколько шагов по направлению к кабинету регента и остановился, борясь с накатившим чувством стыда.
Что он делал? Подозревал друга и наставника, столько лет служившего ему верой и правдой и дважды спасшего ему жизнь? А ведь клялся ему в вечной верности и почтительности! Даже если сеньор Керриллар иногда поступал вразрез с желаниями Рейнардо, было ли это поводом платить ему подобным вероломством? Обыскивать его вещи, вторгаясь в его личную жизнь и поливая грязью его чувства? Не мог сеньор Керриллар причинить вред их матери! Он боготворил ее и даже сейчас говорил о ней с печалью и самым глубоким почтением! И никому никогда не позволял бросить тень на ее доброе имя. Так как же смел Рейнардо…
Глухой стук из соседней комнаты заставил его вздрогнуть и податься назад. За собственными мыслями он совершенно забыл о Виктории, которая должна была отправиться в библиотеку и из нее по секретной лестнице подняться в покои регента. И сейчас она ждала за стеной, не понимая, почему брат все еще не открыл ей потайную дверь, а Рейнардо колебался в одновременном желании покинуть убежище сеньора Керриллара и удовлетворить неугомонное любопьгтство, столь искусно пробужденное Викторией.
