To, что они были женаты, усложняло все до невозможности, и Сантьяго не раз малодушно пожалел о том, что не справился с собой. Что должна быпа подумать о нем Кристина? И на что рассчитывала дальше? А вдруг она решила, что отныне они полноценные супруги и всю жизнь проведут вместе? Сантьяго далеко не был уверен, что именно Кристину Даэрон представлял матерью своих детей и хозяйкой Нидо-эн-Рока. Не после нескольких поцелуев, во всяком случае. И не знал, как станет объясняться, если в первом же письме Кристина задаст ему прямой вопрос и потребует — а она имела на это право — прямой ответ. Он даже пытался найти какие-то отходные пути — и тут же отказывался от них, презирая себя за малодушие, и в конце концов решил, что просто все объяснит Кристине и попросит ее подождать с выводами хотя бы до следующего свидания.
Однако ни в первом, ни во втором, ни в десятом письме Кристина не только не задала этот вопрос, но даже косвенно его не упомянула. Ее слова стали ощутимо более нежными, а фразы — тегтпыми, но, сколько бы Сантьяго ни искал, он так и не обнаружил и толики предъявляемых на герцога Веларде прав. Кристина оставляла за ним выбор и ни единым желанием не ограничивала его свободу.
А он от этого терялся и бесновался.
Вдруг оказалось, что он не хотел никакой свободы. Ему до чертиков она надоела, потому что в ней не было ни заботливых карих глаз, ни волнующих осторожных прикосновений, ни будоражащих спонтанных поцелуев, которые не давали Сантьяго покоя ни днем, ни ночью. Он совершенно определенно привязался к Кристине — и понятия не имел, что теперь с этой привязанностью делать. Знал лишь, что не имеет права обидеть Кристину. И хотя бы это, пожалуй, мог себе позволить.
Еще вчера вечером он послал Бино в Нидо-эн-Рока, чтобы с рассветом они с Кристиной выехали из поместья и к девяти часам прибыли в столицу. Главное действо праздника было традиционно назначено на вечер, когда спадет жестокая жара и горожане, закончившие работу, соберутся на Дворцовой площади, чтобы отведать вкуснейшего мороженого и насладиться праздничным фейерверком. Его величество традиционно посвятит два часа приему всех желающих, и в это время Сантьяго должен быть возле него. Но до полудня, которым Рейнардо отмерил заключение в собственном кабинете для решения важных государственных вопросов, Сантьяго принадлежал сам себе и собирался использовать подобную роскошь в полной мере. И сейчас с каким-то полудетским волнением ожидал у дворцовых ворот появления кареты с собственным гербом и все с большим нетерпением поглядывал на часы, понимая, что каждая отмеренная ими минута уменьшает и так слишком короткое свидание, и втайне опасаясь, что Кристина может вовсе отказаться от его приглашения.
Она ведь по сути и не обязана была его принимать, не желая, к примеру, возвращаться во дворец или жариться под июльским зноем на городской площади. У нее могли быть другие планы на сегодняшний день, а Сантьяго не озаботился необходимостью предупредить о своей задумке заранее и не имел права осуждать Кристину за иное предпочтение. И вполне заслуживал своим невниманием появления на дороге одинокого всадника, в котором при всем своем нежелании не мог не признать Сабино Кастро и не понять, что свидание отменяется.
В груди заскребло горечью. Все-таки Сантьяго очень рассчитывал на эту встречу. И только сейчас понял, с каким воодушевлением ее ждал. Кристина была этим воодушевлением. Но, кажется, она устала ждать.
— Сеньор! Сеньор герцог! — закричал Бино, так и не отучившись от этой деревенской привычки сочетать обращение и тигул, и на ходу спрыгнул с лошади. — А можно мне сегодня… Ну, отлучиться?.. Ненадолго?.. Тут такое дело…
В этот момент, поднимаясь на пригорок, показалась двойка коней, запряженная в карету, и Сантьяго перестал его слушать. Сердце застучало предвкушением.
Все-таки приехала! Не отказала. Не разочаровалась.
Он поспешил к карете, чтобы лично помочь жене выйти из нее, и никак не ожидал, что первой на землю спрыгнет сеньорита Милагрос Паланка. Кажется, Кристина слишком серьезно отнеслась к полученной опеке над этой девочкой. А вот Сантьяго никак не рассчитывал, что на свидании их будет трое.
— Рад видеть вас, Кристина, — скрыл он собственное уязвление за самой приветливой улыбкой. — Рад, что вы приняли мое приглашение. Надеюсь, в дороге вас не было скучно?
Она тоже улыбнулась и подала ему руку.
— Вы хотите услышать правду или предписанную этикетом отговорку? — поинтересовалась она, спускаясь на землю. — Только предупреждаю сразу, что правда может прийтись вам не по душе.
Сантьяго услышал лукавство в ее голосе и поднес ее руку к губам.
— И то и другое, — поддержал ее игру он. — А уж там я выберу, что считать правдой, а что — данью этикету.
Кристина бросила на него быстрый взгляд и, как Сантьяго показалось, чуть порозовела.
— Я ехала в предвкушении нашей встречи, и потому мне не было скучно, — чуть запнувшись, проговорила она, давая однозначный ответ, что именно было правдой, еще до второго вариаига. — Да и виды из окна кареты были таковыми, что я не уставала ими восхищаться. У вас удивительной красоты земли, Сантьяго, и я надеюсь, что когда-нибудь и вы предпочтете их показной роскоши столицы.
Это был столь явный упрек в адрес его слишком долгого отсутствия, что Сантьяго откровенно возликовал. Все-таки она тоже скучала и хотела его видеть, а отсутствие упреков в письмах было лишь следствием ее сдержанности и правильного воспигания.
— Вы не любиге мороженое? — поинтересовался он, кажется немного сбив ее с толку собственной логикой.
— Люблю, — осторожно ответила Кристина, — и благодарна вам за ваше внимание. Надеюсь, вы не сердитесь за то, что я взяпа с собой Милагрос? Она ни разу в жизни не пробовала мороженое, и Бино обещал испросигь у вас позволения сопровождать ее на фестивале.
Оная Милагрос крутилась возле Кристины и робко заглядывала то ей в лицо, то в лицо Сантьяго, не зная, чего ждать, а он только кивнул, в очередной раз порадовавшись Кристининой предусмотрительности и поняв наконец, о чем его спрашивал Бино.
— В полдень я буду вынужден покинуть сеньору Веларде, — сообщил он собственному подопечному. — А до этого моменга предпочел бы не видеть ни одного из вас.
Бино просиял. Милагрос, не сдержавшись, понимающе хихикнула, но больше они его терпение испытывать не стали, раскланявшись и исчезнув с глаз с какой-то магической скоростью. И Сантьяго наконец вздохнул полной грудью.
— Ваш пострел не теряет времени даром, — заметил он, поймав на себе довольный взгляд Кристины. Кажется, она тоже была совсем не против остаться с ним наедине.
— Разве он мой, Сантьяго? — лукаво уточнила она. — А мне казалось, что вы давно уже переманили его к себе. И вряд ли он захочет назад.
— Он уже хочет, — усмехнулся Сантьяго и посмотрел на ее руку в своей. Накрыл ее второй рукой и перевел взгляд на Кристину. Не отнимет? Правила этикета тут были совсем уж ни при чем. — Что ни говори, а Милагрос — красивая девочка. А в возрасте Бино это самое главное.
