Кристина повела плечами, что можно было истолковать как угодно. Сантьяго же подумал, о том, что они теряют время. И теряют его именно потому, что, в отличие от юных подопечных, слишком боягся показать свои истинные желания. Куда проще прикрываться манерами и отвлеченными фразами, чем рискнуть и узнать правду. Сантьяго редко приходилось выглядеть смешным и зализывать нанесенные этим раны, и он, признаться, совсем не хотел проходить подобный путь снова. Вот только в своей трусости, кажется, терял нечто куда более важное, чем сохранение лица и собственного спокойствия. И Кристина, прямо сказавшая ему, что ждала их встречи, имела по меньшей мере право на столь же искренний ответ. А вместо этого быпа вынуждена снова ждать его милости. А он рисковал однажды исчерпать даже ее терпение. И первые же слова Кристины подтвердили это.
— Надеюсь, у вас все хорошо? — чувствительно отстраненно поингересовалась она, и эта отстраненность подействовала на Сантьяго не хуже удара хлыста, подгоняющего лошадь.
— Не так хорошо, как хотелось бы, — признался он. — Но, когда вы смотрите на меня с таким доверием и такой заботой, Кристина, любые проблемы кажутся мне разрешимыми.
Она хлопнула глазами, однако следом столь мило улыбнулась, что в душе у Сантьяго стало необыкновенно чисто и звонко.
— Если вы позволите, я буду рада помочь вам с ними, — тепло проговорила она и накрыла свободной рукой его руки. — Или хотя бы выслушаю: иногда, сами знаете, это тоже помогает.
Да, Сантьяго отлично это знал и не собирался больше отворачиваться от Кристининой поддержки. Даже если он столько времени справлялся без нее, сейчас все виделось в ином свете, и Сантьяго хотел ее советов и ее участия. И больше не отмахивался от подобных желаний.
— Даже если из-за моих забот вы рискуете остаться без мороженого? — все же с легким вызовом спросил он. Кристина с читаемым лукавством склонила голову набок.
— Вы не оставите меня без мороженого, Сантьяго, сколь бы я ни уверяла, что приехала только ради вас, — проговорила она. — Ваша рыцарская натура уже сейчас вовсю противится этому и старается найги повод оградить меня от беспокойства и порадовать еще одним знаком вашего внимания. Так что я ни секунды не опасаюсь за подобный исход нашей встречи, но все же искренне надеюсь отплатить добром за ваше добро.
Сантьяго рассмеялся, но не стал спорить с тем, сколь точно она его разгадала. Махнул рукой в сторону побережья, начиная приводить свою задумку в исполнение.
— Что вы скажете о прогулке к морю? — спросил он. — Пока еще июльский зной не вступил в свои права и не загнал всех в милосердную тень?
— С большим удовольствием, — согласилась Кристина, и он, выпустив ее ладонь, предложил ей взять его под руку. — Кажется, вы уже слишком хорошо знаете, как мне угодить, — заметила она, продевая свою руку сквозь его. Сантьяго прижал ее локоть к боку и пожалел о том, что этикетом не позволено снова переплести свои пальцы с ее.
— Признаю, что мне очень хочется это сделать, — ответип он, увлекая ее вниз по главной столичной улице, где уже вовсю готовились к празднику. Горожане украшали свои дома флажками и яркими гирляндами. Местные лавки пестрели красочными афишами, завлекающими гостей фестиваля отведать их угощения. Где-то поодаль слышалась веселая музыка, обещающая в скором времени перерасти в настоящую какофонию перебивающих друг друга мелодий. И Кристина, поглядывая то влево, то вправо, чему-то улыбалась, а Сантьяго вдруг почувствовал, что легко отдал бы пару сотен акров своей земли за то, чтобы узнать о ее мыслях.
— Давно здесь не была, — будто отвечая его желанию, призналась Кристина. — После того как гадко поступила с бабушкой, не могла заставить себя выйти на эту улицу: я ведь тут ее и бросила. Но после нашего с вами разговора я поняла, что невозможно вечно прятаться от самой собой и что, сосредоточившись на одном событии, я лишаю себя памяги о других — куда более приятных и заслуживающих места в моем сердце уж точно не меньше. Вот в этой лавочке, например, бабушка с дедушкой купили мне на пятипетие удивительной красоты куклу и — не поверите! — не посадили ее на полку, велев мне дожидаться, пока я вырасту и сумею бережно к ней относиться, а отдали ее мне и разрешили поступать с ней так, как я сочту нужным. Подобного восторга я никогда еще не ощущала — наверное, потому и запомнила так хорошо, будто это было только вчера. Надо ли говорить, что эта кукла с тех пор живет в моей спальне и именно ей я много лет изливала все свои печали и радости, счигая ее самой близкой своей подругой? И вот сейчас, вспомнив о том событии, я ненадолго ощутила бабушкино тепло, от которого едва не отказалась. Все-таки страх — это самое последнее чувство, которое стоит пускать в свое сердце и уж тем более которым стоиг жить. И я очень рада, что наконец-то это поняла.
Сантьяго, откровенно чертыхнувшись в начале ее истории и послав проклятие в свой адрес за то, что не подумал об этой ее беде и терзающих ее душу воспоминаниях, дальше слушал все с большим удивлением. Кристина была мудра не по годам, но она еще и чувствовала так же, как чувствовал он сам, отвечая его мыслям и, не зная того, развеивая сомнения.
— Знаете, чего боюсь я? — уже не опасаясь ее непонимания, проговорил он и с удовольствием увидел самый живой интерес в ее глазах. И с еще большим удовольствием услышал ответ:
— Вы ничего не боитесь, Сантьяго. Но если вы нашли нужным меня поддержать, я не стану скрывать своего любопытства.
Нет, это становилось совсем невыносимым! Случайно или нарочно, но она каждым своим словом искушала его, вынуждая все сильнее желать повторения предыдущего хулиганства и жалеть о том, что вокруг столько народу и совершенно негде укрыться.
— У меня такое ощущение, что вы вообразили меня безупречным человеком, а это в корне неверно, — с легкой улыбкой произнес Сантьяго и поднес ее руку к губам. — И я боюсь, что однажды вы во мне разочаруетесь, а мне ужасно не хочется причинять вам боль.
Кристина повела плечом, потом бросила на него быстрый острый взгляд, от которого у него зашумело в затылке.
— Мне кажется, у нас с вами несколько разные представления о вашей безупречности, сеньор Веларде, — чуть перехваченным голосом сказала она. — Уверена, вы все это время сокрушались о том, что нарушили данное мне слово. А я… — она смело подняла на него глаза. — Я нисколько об этом не жалею. Одно из самых приятных воспоминаний в моей жизни. И от него я не стану прятаться, что бы вы сейчас мне ни ответили.
Шах и мат. Она вчистую обыграла его — и тем сильнее нравилась ему. Так, что никаких сил уже не осталось.
Он вызывающе стиснул ее пальцы и затянул Кристину в первую же попавшуюся узкую улочку. Сотня шагов вглубь — туда, где не слышно ни музыки, ни чужих голосов, — и Сантьяго развернул Кристину к себе, прижав ее спиной к нагретой стене каменного дома. Заглянул в лицо, ища хоть крохи возмущения или торжества, а увидел только пылающие щеки и закушенную от стыда губу, и в каком-то необъяснимом единении ткнулся лбом в лоб Кристины.
— Я слишком много думаю о вас, чтобы иметь возможность сокрушаться о собственной несдержанности, — прошептал он, чувствуя, как трудно вздымается у его груди ее грудь и от этого теряя связные мысли. Однако одна из них требовала прояснения еще до того, как он окончательно разучится думать, и Сантьяго выдохнул, овладевая собой. — Но я не знаю, чего вы ждете от меня, Кристина, и что пообещать вам теперь, чтобы вы не чувствовали себя обманутой. Я…
