— Я все прочла на его лице! — отрезала она. — Я не дура, сеньора, и некоторые вещи мне не надо объяснять! Бино — хороший парень: веселый, смелый, находчивый, но нам с ним больше не по пути! Вы… не беспокойтесь за меня, сеньора, я не стану из-за него убиваться и снова надоедать вам своими страданиями. Просто я теперь научилась отличать хороших людей от тех, кто ими только притворяется. И не хочу иметь ничего общего с последними!
Кристина снова вздохнула, но промолчала. Стоит переждать, прежде чем делать вторую попытку. Или убедиться, что она не нужна.
— Сеньора! Сеньора Веларде! — раздался за спиной запыхавшийся мальчишеский голос, и Кристина раньше узнала его по виду мигом насупившейся Милагрос, чем по собственным воспоминаниям. Фино Кастро. Вот уж кого Кристина никак не ожидала увидеть. — Можно мне поговорить с Милагрос? — между тем сделал умоляющее лицо Фино и даже руки сложил на груди. — Мне очень надо! Я… извиниться хочу!
Кристина приподняла брови и вопросительно посмотрела на свою подопечную. Милагрос передернула плечами, однако не отказалась, и Кристина, пообещав подождать чуть поодаль, отошла в сторону.
Было любопытно узнать, что подвигло Фино переменигь свое мнение о Милагрос, да еще и попросить у нее прощения, но не настолько, чтобы обижать ее излишней опекой. Да и Милагрос не заставила себя ждать, отрядив на разговор с Фино всего пару минут.
— Сказал, что сожалеет о том, что так накинулся на меня, — без единого вопроса Кристины и без единой эмоции в голосе сообщила она. — Что не хотел меня обидеть. Что на самом деле злился на брата, который должен был его сменить и надул. Что его не пугает мое прошлое и что он хочет быть моим другом.
— И ты приняла его предложение? — удивленно спросила не ожидавшая ничего подобного Кристина. Милагрос кивнула — все так же равнодушно. Кристина покачала головой, но промолчала. Не того брата ждала Милагрос. И не такие слова хотела услышать.
На Дворцовой площади к этому времени уже вовсю царило веселье. Работали разноцветные карусели, веселили собравшихся горожан нахальные клоуны, вилась где-то меж пестрой толпы задорная музыка, бойко торговали мороженым толстые — почему-то исключительно толстые — лавочники, зазывая к себе покупателей и почти всучивая им в руки сладкое холодное лакомство.
Кристина взглянула на Милагрос, но та словно больше и смотреть не могла на мороженое. Кристине тоже нисколько его не хотелось, а потому она предложила своей подопечной пойги на карусели. Милагрос подняла на нее удивленный взгляд.
— Вы тоже хотиге прокатиться?
Очевидно, сеньоре Веларде подобное баловство было не по статусу.
— Кажется, я была младше тебя, когда в последний раз садилась на карусель, — призналась Кристина, и у Милагрос загорелись глаза. Повторяя, что сеньора «обязательно, обязательно должна себя порадовать», она сама потянула Кристину к самой красивой карусели, где, разумеется, была и самая большая очередь. Впрочем, в ней скучать не приходилось, потому что совсем рядом стояла рукодельная сцена, где прекрасные танцовщицы исполняли страстные зажигательные танцы.
Милагрос смотрела на них, в восторге прижав руки в груди.
— Как бы я хотела научиться… так же… — шептала она, а Кристина только пожимала плечами. В институте ее учили танцевать, но, разумеется, не задорные народные танцы, в которых, казалось, разве что искры не сыпались, зажигая и всех тех, кто стоял неподалеку, и Кристина поймала себя на том, что покачивает головой в такт стремительной музыке.
— За такое не жалко, — улыбнулась она, вручая Милагрос монету и кивая в сторону танцовщицы, и Милагрос, все поняв, проскользнула сквозь толпу к самой сцене. А когда вернулась, на ее ладони лежала маленькая куколка в разноцветном вязаном платье.
— Грасиэла сказала, что отныне все мои неприятности будет принимать на себя эта куколка, — объяснила Милагрос и посмотрела на Кристину.
— Только ведь это ваша монета была, сеньора, значит, и куколка ваша!
В голосе ее прозвучало слишком явное нежелание расставаться с забавным оберегом, и Кристина, улыбнувшись, заметила, что это не покупка, а подарок, а дареное не передаривают. Милагрос, обдумав ее ответ, собиралась было что-то возразить, но в этот момент наконец подошла их очередь отправиться на карусель, и спор на этом был окончен.
Милагрос забралась в богатую карету, очевидно желая хоть на карусели почувствовать себя принцессой, а не служанкой, а Кристина присела на гнедого коня, чем-то неуловимо напоминающего знаменитого Себя сеньора Алькона. Что ж, хоть так она немного сгладиг собственное одиночество, раз уж любимый супруг не мог разделигь с Кристиной этот праздник. А ведь он наверняка не стал бы осуждать ее за такой поступок. Скорее, сел бы на соседнего коня, которого теперь оседпал шустрый мальчуган, и взял Кристину за руку, чтобы вместе проделать весь путь до остановки карусели. Ах, сколь увлекательным и радостным было бы такое путешествие! Сантьяго улыбался бы теплой и лукавой улыбкой — такой, какую, кажется, лишь Кристина у него и видела, — и говорил бы какие-нибудь
подразнивающие фразы о ее дерзости и уникальности, в которые Кристине так хотелось верить, а после остановки снял бы ее с гнедого скакуна, заглянул в глаза и, не выпуская из объятий, наклонил голову к ее губам, обжег дыханием, не обращая внимания на всю эту толпу вокруг и видя только ее…
Кристина зажмурилась, не желая отпускать столь яркую и чудесную фантазию слишком быстро, и вдохнула полной грудью, чувствуя, как взлетает вверх, и упиваясь этим коротким восторгом. А когда открыла глаза, будто в исполнение собственного желания поймала взгляд любимых глаз. Как Сантьяго, будучи на балконе подпе короля, умудрился разглядеть во всем этом столпотворении Кристину, она никогда не поймет. Но он увидел ее, улыбнулся ей и — что самое необъяснимое — достал с груди ее крестик и поднес его к губам.
У Кристины с силой стукнулось в сердце счастье и горячей волной прошлось по всему телу. Никаких объяснений, никаких сомнений — Кристина приняла его, поверила ему и ни о чем другом не могла уже думать.
Спроси ее кто, чем они с Милагрос после занимались, Кристина и не вспомнила бы. Душа ее пела в предчувствии, а сама она ни секунды не сомневалась, что Сантьяго не позволит ей так просто уехать, и перебирала в голове фантазии — одну ярче другой — чем закончится сегодняшний вечер. И торопила время, не зная, что того — на счастье — осталось совсем немного.
Часы на площади пробили восемь раз, отмечая начало бесплатной раздачи королевского мороженого — любимую часть праздника эленсийской ребятни и небогатого населения, кто не в состоянии был позволить купить себя даже порцию, — и мороженщики в колпаках, напоминающих вафельные стаканчики, уже застучали колесами ящиков по мостовой, но пример традиционно должен был подать Рейнардо. Перед ним на широком парадном балконе стояло большое блюдо с разноцветными шариками. Кристина невольно улыбнулась, почему-то уверенная, что его величество радуется этому, будто ребенок, однако ее вниманием сегодня безраздельно владел Сантьяго.
