Или убедиться, что того не было вовсе.
Конечно, он начал расследование в тот же день, как все произошло. Едва уложив Викторию на кровать, отправился на кухню и выяснил у сеньоры Флорес, был ли перед фестивалем на кухне кто посторонний и не случалось ли чего необычного. Необычного — нет, не случалось, все строго по заведенному, тем паче праздник на носу, дел полно.
— А уж чтобы мы кого чужого на кухню пустили — бог с вами, сеньор герцог, разве мы враги вам и самим себе? — развела руками сеньора Флорес, однако следом осеклась. — Вот только забирал поднос с мороженым новый лакей — я такого никогда не видала. Но он в нарядном был и уверенно так шагал — я и мысли не допустила…
Сантьяго кивнул, не сомневаясь в ее искренности. Вот странность, в королевском дворце он, помимо Алехо, доверял только четверым людям — и всех четверых он взял у Кристины. Словно ее чистота и преданность передались и им, давая ему возможность глотнуть свежего воздуха в этом застенье даже в ее отсутствие.
Лакея, разумеется, не нашли, и Сантьяго мог пенять лишь самому себе за привычное невнимание к прислуге. По показаниям опрошенных он получил определенный портрет злоумышленника. Этот портрет был уже две недели развешан на каждом углу столицы, но разыскать преступника среди восьмисот тысяч эленсийцев задачей оказалось непосильной, и каждый новый день только подтверждал этот факт. Кем бы ни был таинственный лакей и с какой бы целью ни явился во дворец, услышать о нем снова Сантьяго не надеялся, а потому лишь усилил охрану его величества и сам старался не отходигь от него ни на шаг.
Рейнардо, однако, был от этого далеко не в восторге, и произошедшее с сестрой несчастье отнюдь не убедило его соблюдать осторожность. Он не преминул поставить кузену в вину недосмотр за Викторией, и в таком тоне, что Сантьяго пришлось напомнить, что он является исключительно королевским телохранителем, который, судя по цветущему виду Рейнардо, неплохо справляется со своей задачей. Если же его величеству угодно озаботиться безопасностью инфанты, то он может выбрать ей охрану по собственному вкусу.
— Надеюсь только, что вы не счигаете сеньора Керриллара достойной кандидатурой на этот пост! — уколол он напоследок, заставив кузена помрачнеть.
При всей приязни — былой или настоящей — к своему наставнику Рейнардо совершенно не одобрял их нынешних отношений с Викторией. Он считал договор между двумя государствами нерушимым и не хотел терягь дружбу с Аделонией из-за капризов сестрицы, и Сантьяго был рад, что хоть в этом они с кузеном были на одной стороне. Потому что его подозрения в адрес сеньориты Марино возмущали Рейнардо донельзя, грозя расстроить и без того некрепкую дружбу.
Слежку за ней Сантьяго установил с того самого момента, как Алехо рассказал ему о найденной в дневнике Перлы записке регента. Он не разделял уверенности товарища в том, что королевская фаворитка не станет рыть себе яму, работая в постели Рейнардо на сеньора Керриллара, а потому последний месяц Перла Марино Динарес не делала ни шага без сопровождения гвардейцев. Как ни забавляло это ее и как ни бесило Рейнардо, отныне не имевшего возможности уединиться с любовницей и в собственной постели, Сантьяго был непреклонен.
Да вот беда: даже подобная предусмотригельность не позволила ему ни предупредить покушение, ни обнаружить ее связь с Кинтином Керрилларом. Они не общались, не передавали друг другу записок, не обменивались знаками с помощью веера и трости — и не должны были устроигь это злосчастное покушение, которое своей необъяснимостью не давало Сантьяго покоя! Легко чувствовать себя на коне, когда все получается. А когда начинает идти наперекосяк, трудно отказать себе в желании найти поддержку. И Сантьяго слишком хорошо знал, в чьем именно понимании он больше всего нуждается.
И новое открытие наконец пересилило всю ту дурь, что Сантьяго лелеял уже две с лишним недели, не позволяя себя взяться за перо. Нет, заданную Викторией задачку ему не решить в одиночку. Он должен узнать мнение Кристины по этому поводу! Даже если она обижена и не хочет больше потакать его капризам, она не откажет ему в совете. Но сначала Сантьяго надо было поговорить с Бино и заручиться его согласием распытать Милагрос. Вряд ли это будет слишком сложно, учитывая то, какими глазами Бино смотрел на нее перед Фестивалем мороженого. Однако, как выяснилось, Сантьяго и тут был не прав.
— Не серчайте, сеньор герцог, но я вам тут не помощник, — угрюмо заявил тот, глядя в пол. — Я с ингересующей вас особой больше не знаюсь. Да и вам не советовал бы.
Сантьяго удивленно приподнял брови. Кажется, за своими делами он все пропустил.
— Означенная особа живет в моем поместье и недавно интересовала тебя куда больше, чем меня, — заметил он. — Однако теперь, признаться, ты растравил мое любопытство. По какой причине мне не стоит знаться с сеньоритой Паланкой? Уж не шпионка ли она сеньора Керриллара?
О шпионке Сантьяго упомянул случайно: он слишком много думал о том, кто может работать на регента, и в шутку примерил эту роль на Милагрос. Однако Бино его остроумия не оценил.
— Не знаю, шпионка она или нет, — снова буркнул он, — но сеньора Кристи к ней всей душой, а она, вон, с клеймом. Лгунья и клеветница. Вы бы предупредили супругу, сеньор герцог, а то, неровен час, навлечет она на сеньору Кристи беду. Сеньора ведь наверняка ничего не знает. Иначе разве стала бы…
Сантьяго нахмурился, не понимая.
— Какое клеймо? — переспросил он. — Милагрос — девчонка совсем, ей подобное наказание еще года три не положено, даже если она на короля напраслину возведет. С чего ты взял?..
— Как не положено? — перебил его Бино и наконец поднял голову. — Я же сам, своими глазами видел: у нее на запястье буква «М» выжжена. А такие отметины только клеветникам ставят. Я потому и решил…
Сантьяго передернул плечами, сердясь из-за еще одной загадки. Он слишком хорошо знал законы и не мог ошибиться в своем заключении. Но и Бино, очевидно, не лгал, а значит, кто-то знатно поиздевался над Милагрос, наградив ее подобным знаком отличия. Зачем? Ответ был только один: чтобы все, подобно Бино, считали ее обманщицей и не верили ни единому ее слову. Значит, права Кристина, и хранимая Милагрос тайна действительно невероятно важна? А он две недели игнорировал ее просьбу, занятый своими заботами, когда их можно было разрешить без особых усилий. Осел и самодур! И совершенно напрасно старался это оспорить.
Сантьяго взглянул на часы. Конечно, самым правильным было бы прямо сейчас отправиться в собственное поместье и там все выяснить, но до смотра войск, на котором Сантьяго обязан был сопровождать короля, оставалось всего два с половиной часа, а проделать путь до Нидо-эн-Рока и вернуться обратно в столицу за столь короткое время не под силу даже быстроногому Себу. Приходилось снова изворачиваться.
— Так как же, сеньор? — жалко повторил Бино, глядя на него глазами побитой собаки и, кажется, еще до его ответа осознав, какую совершил ошибку. Правда, до ошибок Сантьяго ему было далеко.
— Отвезешь сеньоре Веларде письмо! — приказал он. — Если при этом выяснишь, откуда у Милагрос клеймо, получишь десять талиантов за хорошую службу!
