Набрали в местном саду муравьев и запустили их в ящик с нижним бельем Пилар. Сколько было крика, когда Пилар муравьев обнаружила и потом не один день вычищала свои сорочки и панталоны, поминая всех приспешников ада и грозя незнамо кому местью. Связать нашествие насекомых с Милагрос она не сумела. А Милагрос и сейчас, спустя почти месяц после того происшествия, вспоминала защиту Бино с самой теплой благодарностью и все тем же неукротимым волнением в груди. Перед ними порой отступала даже нанесенная им непростительная обида, и Милагрос приходилось снова воскрешать в памяти тот ужасный момент, когда Бино посмотрел на нее обвиняющим взглядом и заклеймил новым позором — не разбираясь, не спрашивая, отказавшись от былого доверия и перечеркнув все то, что для Милагрос стало таким важным. Мог ли друг так поступить? Милагрос не сомневалась в ответе и знала, что никогда не забудет ему этого предательства и не простиг его. И ждала Бино лишь для того, чтобы взять у него письмо для сеньоры Веларде, а потом гордо развернуться и, не сказав ни слова, уйти навсегда. Зная, что однажды перед ним откроется истина, за которую Милагрос расплатилась искалеченной рукой, и он пожалеет о том, что так отнесся к ней, но будет уже поздно. Милагрос больше никогда не подпустит его так близко, как однажды подпустила, потому что знает, на что он способен и на что способны люди с действигельно чистыми душами. Сеньор Эдуардо Веларде, сеньора Кристина, сеньора Сабалете. Они не отвернулись от нее и не осудили, а дали ей возможность доказать, чего она на самом деле стоит. И Милагрос душу бы продала за этих людей. Но не за Бино. Больше не за него.
Приедет или нет? Не Бино, конечно: он, очевидно, вообще больше никогда не появится в Нидо-эн-Рока, — но хотя бы его брат? Чтобы еще раз на мгновение обмануться их внешностью и ощутить тот небывалый подъем чувств, который возникал, когда на горизонте появлялся силуэт всадника, направляющегося к поместью и погоняющего лошадь изо всех сил. Бино всегда так делал, желая выгадать для их встречи несколько дополнигельных минут, а Фино вел своего коня вальяжно, с чувством достоинства, чтобы Милагрос или кто другой не нашел повода посмеяться над его поспешностью или неуклюжестью. Милагрос даже представигь себе не могла, какие обстоятельства способны заставить Фино нестись оголтелым галопом, а потому не поверила себе, когда, услышав лошадиный топот, посмотрела на ведущую в столицу дорогу и увидела на ней одного из братьев Кастро. Ошибиться она не могла даже на таком расстоянии: слишком сильно и слишком часто ждала. Вот только…
Милагрос поднялась на ноги и отряхнула платье, снимая несуществующие травинки и смертельно боясь снова поднять глаза. Не могло это быть! А если могло — то что ей теперь делать? Как себя вести? Все правильные и давно придуманные решения вылетели из головы в тот же самый миг, как Милагрос поняла, что всадником был Бино. И даже затихшие чуть в отдалении шаги не позволяли обмануться. Бино никогда не манерничал, стараясь следовать этикету, но это был он, и у Милагрос перехватило дыхание, не позволяя разогнуться и посмотреть наконец Бино в лицо.
Однако он сам помог.
— Откуда у тебя это клеймо? — столь категоричным тоном потребовал ответа он, что Милагрос, задохнувшись от возмущения, наконец выпрямилась.
— Нарисовала! — с озлоблением ответила она и прищурилась, глядя на Бино. — Нравится мне, когда люди от меня шарахаются и пальцем на меня показывают! Как ты!
Выдала — и тут же опешила от собственной наглости. Вот уж чего никогда за ней не водилось! Но, кажется, пришла пора меняться.
Бино немного побледнел, однако лишь крепче сжал кулаки.
— Не ври! — еще жестче проговорил он. — Я ненавижу лгунов: они всей нашей семье жизнь испортипи!
Милагрос хмыкнула. Вероягно, ей следовало бы ему посочувствовать, да только ей тоже испортили жизнь. А семьи у Милагрос вовсе не было.
— И я, конечно, была одной из них? — презрительно бросила она и гордо отвернулась, чтобы отправиться в поместье. Сеньора Веларде могла бы сегодня ей гордиться.
Однако Бино думал иначе. Рванул наперерез и больно схватил ее за руку.
— Мне надо знать! — с неожиданным надрывом выдохнул он. — Сеньор герцог сказал, что тебя не имели права клеймить! Тогда почему? Кто это сделал?!
Милагрос отвела глаза от его горящего взора. Он словно хотел услышать опровержение тому, что она лгунья. А она испытывала лишь горькую обиду и разочарование оттого, что для доверия ему потребовались доказательства.
— Отпусти, — негромко сказала она, но что-то в ее голосе заставило Бино повиноваться. Он бросил на нее еще один взгляд исподлобья и упрямо остался на месте, не желая сдаваться окончательно. Милагрос ковырнула носком землю, не зная, что теперь делать. И словно какая-то внутренняя сила толкнула ответить: — Это плата за любопытство. Я оказалась не в то время не в том месте.
Бино резко выдохнул и перевел взгляд на прикрытое браслетом запястье с клеймом. И вдруг вскинул брови, будто в каком-то осознании.
— Чтобы никто не поверил в то, что ты увидела?
Милагрос передернула плечами. Она ничего особенного тогда и не видела. Пилар обнималась с каким-то верзилой, и это выглядело так забавно, что Милагрос невольно хихикнула. А вот дальше ей было совсем не до смеха. Кошмар, мучивший ее не одну ночь и грозивший испортить жизнь. И если бы не сеньора Веларде с ее заботой и милосердием, может, Милагрос и утопилась бы в том самом пруду, где познакомилась когда-то с Бино. Но с тех пор она стала гораздо сильнее. И не нуждалась ни в его прозрении, ни в его прощении.
— Им это отлично удалось, — равнодушно проговорила она, не собираясь больше ничего рассказывать.
— Но я не жалуюсь: зато теперь мне понятно, кто друг, а кто им только притворяется. Жаль, что ты оказался из вторых. Но тут уж ничего не поправишь.
Бино стиснул зубы так, что они скрипнули, однако не отступил ни на полшага.
— Что-то с братом ты не так чистоплюйничаешь! — заявил он. — Он рассказывал мне, как ты его привечаешь. Или ему и это можно простить?
Милагрос сердито фыркнула.
— И простила, и привечаю! — отрезала она. — Потому что он понял свою ошибку и извинился. И даже не спрашивал, откуда у меня клеймо. Просто поверил, Бино, — вот такая вот малость, на которую ты оказался не способен. Счел меня лгуньей и клеветницей. Или думал, что я стану оправдываться и уговаривать?
— Ты не станешь, — буркнул он, и Милагрос чуть пригихла. Ну же, пришла пора разворачиваться и уходигь, как сама себя наставляла. Зачем же оставалась на месте и как будто чего-то ждала? Ведь все уже давно понятно, и Бино даже не пыгался оправдываться. Отказался от нее еще тогда и не собирался возвращать. Просто… любопытничал… — Я не умею извинягься и никогда не буду этого делать! — неожиданно продолжил Бино и пнул небольшой камушек, запрыгавший по пыльной дороге. Милагрос смотрела на него и не смотрела на Бино. Нет так нет — к чему вообще весь этот разговор? Однако Бино еще не закончил. — Откушал в свое время по самое не хочу, теперь предпочитаю отвечать за свои поступки, а не выпрашивать милостей. Устроит тебя такой расклад, Милагрос? Ты мне нравишься, иначе я вообще не стал бы всего этого затевать. Так что я отработаю, если захочешь. Или уеду, если ты все решила окончательно. И с братом… — тут он снова скрипнул зубами, но все же не опустил головы, — тоже решила.
