— Никогда, сеньора! — истово замотала головой Милагрос и судорожно всхлипнула. — Я бы все отдала, чтобы вернуть герцога Эдуардо к жизни! Я… всем сердцем хочу, чтобы сеньор Сантьяго поправился и чтобы ему никогда больше не угрожала опасность!
Если бы я знапа, что эта тайна поможет ему одолеть врагов, я бы давно все ему рассказала! Но вдруг я сделаю только хуже? Вдруг и на него навлеку новую беду? Я с ума от всего этого сойду, сеньора!..
Кристина покачапа головой, понимая, что последние слова Милагрос были недапеки от истины. На девочку было жалко смотреть, и Кристина не представляла, что за тайна может лежать таким камнем на ее сердце.
— А как поступила бы смелая Милагрос? — утешающе улыбнулась она и заправила ей за ухо выбившуюся прядь волос. — Та, которая уверена, что каждый может ковать свою судьбу, и которая не отступает ни перед какими трудностями? Давай посоветуемся с ней: может, она даст нам дельный совет?
Милагрос горько вздохнула и зажамкала браслет вокруг клейма. Кристина взяла и эту ее руку и ободряюще ее пожала.
— Смелая Милагрос думает, что своего врага надо знать в лицо, — наконец очень тихо проговорила Милагрос. — И знать, на что он способен. Я… готова рассказать все вам и сеньору Сантьяго! И пусть меня покарает Господь, если я не права!
Кристина покачала головой.
— Господь не станет карать того, кто чист душой, а у тебя она подобна роднику, — напомнила она и поцеловала Милагрос в лоб. Улыбнулась. — Пойдем, я посмотрю, закончил ли Сантьяго с Пилар и может ли он нас принять.
Милагрос тихонько вздохнула и перекрестилась. Кристина взглянула на распятие над ее кроватью и ощутила непреодолимое желание попросить о помощи и защите. Снова сжала руку Милагрос и опустилась перед распятием на колени.
— Помолимся, — мягко предложила она и, сложив руки перед собой, закрыла глаза. Милагрос присоединилась к ней почти следом, но в своем обращении к Пресвятой Деве Кристина забыла о ее присутствии. Она благодарила за то, что Сантьяго было сохранена жизнь, за то, что он вернулся домой, за то, что он в безопасности, и просипа мипости к нему. Она не сомневалась, что ее неугомонный муж недолго позволит себе бездействовать, и искала лишь защиты для него. И всем сердцем верила, что ее просьба будет услышана.
О чем молилась Милагрос, Кристина не знала. Но, когда они поднялись с колен, на ее лице появилось выражение умиротворения. Она кивнула на немой вопрос Кристины и с завидным хладнокровием последовала за ней.
У дверей герцогской спальни стоял Оскар, и Кристина поинтересовалась у него, свободен ли ее муж. Оказалось, что герцог не только свободен, но и велел пригласить в свои покои сеньору Веларде, и Кристина оказапась не единственной, кто догадался, почему это все еще не было сделано.
— Это все сеньора Луго! — возмутилась Милагрос. — Почему вы не нажалуетесь на нее герцогу? Он же ваш муж, он поставит ее на место и запретит делать вам гадости!..
Кристина качнула головой, прерывая свою разбушевавшуюся подопечную. Сеньора Луго ее не интересовала. Особенно сейчас.
— Будем считать, что меня привела ты, Милагрос, — улыбнулась она и попросила Оскара открыть двери. Тот с поклоном повиновался, впуская их с Милагрос внутрь.
Сантьяго, что-то писавший в весьма неудобной полулежачей позе, встретил их появлением с заметным удручением, и у Кристины екнуло в груди. За всем последними откровениями Милагрос она совершенно забыла, что опасалась откровений Пилар, и подалась было вперед, чтобы сразу начать оправдываться, но Сантьяго лишь извинился за причуду Пилар и вынужденное отсутствие Кристины при допросе и поинтересовался, что за решительное выражение на их с Милагрос лицах.
— Уж не хотите ли вы поведать мне какую-нибудь тайну? — с иронией спросил он, и Кристина, переглянувшись о своей спутницей, кивнула.
— Милагрос хочет нам что-то рассказать, — не в силах побороть напряжение, проговорила она и указала подопечной на софу, где недавно сидел его величество. — Герцог Эдуардо взял с нее клятву хранить молчание, и она не могла нарушить данное ему слово.
Сантьяго нахмурился, чувствуя стеснение в груди. Отец не стал бы использовать такой метод без крайней на то нужды и уж тем более запирать клятвой девчонку. Но если он это сделал, значит, тайна действительно была серьезной. Или же Милагрос снова насочиняла, а сердобольная Кристина снова ей поверила. Знать бы еще зачем.
— Что изменилось сейчас? — сурово спросип он и посмотрел на Милагрос так, что та сжалась. — Кажется, отец не воскрес и не взял назад свой приказ.
В глазах Кристины промелькнуло недовольство. Она снова велела Милагрос сесть на софу, а сама встала так, чтобы скрыть ее от Сантьяго.
— Изменилось то, что этим решением он не смог вас заицитить! — весьма неприветливо сообщила она. — А значит, пришла пора принимать собственные. И Милагрос подает нам с вами отличный пример.
Она снова перешла на «вы», отводя ему место среди чужих. Сантьяго хмыкнул и не удержал скептических слов.
— Милагрос собирается меня защищать?
Нет, это даже произнести было забавно. Каким бы образом эта девчонка могла оградить его от неприятностей, когда она сама — одна сплошная неприятность? Да и даже откройся вдруг, что она обладает магической силой, с чего бы ей тратить ее на человека, который не сделал для нее ни единого доброго дела?
Нет, Сантьяго не верил этой девчонке ни на йоту!
Однако Кристина вдруг нахмурилась и негромко, но весьма убедительно произнесла:
— Меня же она защитила! — и, не дожидаясь его расспросов, продолжила: — Примем как данность тот факт, что герцог Эдуардо Веларде запретип Милагрос рассказывать какой-то свой секрет, особенно вам, Сантьяго, стараясь уберечь вас от беды. Примем за другую данность, что он погиб вскоре после того, как эту тайну узнал, и потому Милагрос была уверена, что навлечет такую же беду и на вас, если нарушит клятву. Примем за еще одну данность, что сегодня, увидев вас раненым, Милагрос поняла, что ее молчание бессмысленно и что она хочет оградить вас от новых несчастий. Вы уверены, что при этих вводных ни о чем не хотите ее спросить, Сантьяго? Я так давно умираю от любопытства.
Да, Кристина умела убеждать, да так, что Сантьяго в десятый раз за день почувствовал себя тупоголовым бараном. Что бы ни сказала девчонка, это было всяко важнее его упражнений в остроумии. И лезшей из всех щелей гордыни, которая особенно подпитывалась нынешней беспомоицностью.
— Говори! — то ли разрешил, то ли приказал он. Увидел краем глаза, как недовольно Кристина покачала головой, но сдержал собственную спесь. Кажется, у него был врожденный дар наживать врагов, а не друзей. Странно, что при всем этом Кристина все еще его терпела.
Милагрос глубоко вздохнула и на мгновение зажурилась, словно собираясь с головой нырнуть в воду. Кристина подошла к ней со спины и ласково положила руку ей на плечо.
— Я не лгала, когда говорила, что не подавала королеве воду и не слышала ее слова случайно, — так же с закрьгтыми глазами начала Милагрос, но с таким надрывом, что у Сантьяго затянуло где-то у основания шеи в предчувствии новых потрясения. — Я слышала их — очень четко и ясно, потому что подслушивала у замочной скважины, как часто это делала.
