Алехо, тративший тот же день на беседы с обладателями уникальных ножей, вслух хвалил Фино, а мысленно скрипел зубами. Если в деле убийства герцога Эдуардо у него было хоть какие-то подвижки, то в деле отношений с сеньоритой Флорес наступил полнейший кризис. Даже если вспомнить тот момент, что отношений у них не было вовсе, Алехо непривычно терзала мысль о том, что Эстерсита совершенно охладела к нему. После его глупого поцелуя и ее предложения укрыть его в своей комнате они неожиданно стали друг другу чужими. И Эстерсита больше не улыбалась ему при встрече, а лишь устало склоняла голову в знак приветствия. Потом, устремив глаза в пол, быстро отчитывалась о новых неудачах и уходила, не дожидаясь его вопросов.
Впрочем, что Алехо мог ее спросить?
Почему она по-прежнему помогает ему, хоть и узнала, что нет никакого долга, который нужно отдавать? Да потому, что Эстер была чудесной честной девушкой, умеющей держать слово и желающей приносить пользу.
Почему она не может его простить? Да потому, что Эстерсита полюбила его чистой девичьей любовью и видела в нем своего героя, а он ее разочаровал, прировняв к тем беспутницам, что прошли через его постель, и тем самым смертельно обидев.
Почему она не объяснила матери, что просто помогает капитану Руису избежать виселицы, а вовсе не забавляется с ним в постели, предоставив это веселое действо Алехо? Они весьма мило побеседовали с сеньорой Флорес, приставившей к капитанскому животу кухонный нож и заявившей, что без единого колебания лишит сеньора Руиса возможности получать удовольствие, если только узнает, что он использует для оного ее дочь. Алехо в ответ предложил ей пройти в комнату, из которой только что вышел, и воочию убедиться, что та пуста. После чего, прикрыв в каморке Эстерситы дверь, сердечно поблагодарил сеньору Флорес за дочь и ее участие и со всем своим обаянием попросил не ругать Эстерситу за желание помочь. А также пообещал, что сам прикончит любого, кто косо посмотрит на сеньориту Флорес.
— Я обязан ей жизнью, и это для меня дело чести! — со всей серьезностью заверил он ошеломленную сеньору Флорес и вот уже вторую неделю смиренно ждал возможности доказать им обеим свою преданность.
Возможности не было.
Всю правду Алехо сказал Эстер сразу после поцелуя, попросив прощения и добавив, что не желал ее оскорбить. И если она не поверила, то оставалось только смириться, приняв ее решение, и Алехо никак не мог понять, почему при мысли об этом ощущает удручающую тоску и чувство невосполнимой утраты. Он влюблялся десятки раз, обожая каждую женицину, дарившую ему себя, но ни разу не испытывал особого сожаления после расставания с ними. И не вспоминал ни их глаза, ни их губы, находя удовлетворение в новой страсти.
Сейчас о новой страсти не хотелось даже думать, и Алехо уверял себя в том, что подобные странности происходят с ним из-за слишком большого количества накопившихся дел или из-за гнусного шантажа Перлы Марино Динарес, вынудившего его с недавних пор быть куда разборчивее в связях. Но ни то ни другое не объясняло неожиданно возникшей потребности видеть Эстерситу каждый день и чувствовать ее нежное участие. Кажется, Алехо слишком к ней привык и чересчур стал на нее полагаться. Но даже такие неприглядные выводы не смущали и не рождали в душе желание отвязаться. Неужели падре Овидио был прав и действительно именно небеса послали ему Эстерситу? А он столь грубо обошелся с их подарком?
Вчера эта шальная мысль заставила его действовать. Не то чтобы Алехо возжелал немедля связать себя узами брака, но прояснить ситуацию счел себя обязанным. И с этим намерением, отставив все правила этикета в сторону, схватил уже почти прошедшую мимо него Эстерситу за руку и прижал ее спиной к коридорной колонне.
— Если не скажешь, что происходит, я еще раз тебя поцелую! — заявил он, вызвав на ее милом личике выражение такого изумления, что едва тут же не воплотил свою угрозу в жизнь.
— А что происходит, сеньор? — словно бы недоуменно спросила она, и Алехо решил поиграть в эту игру.
— Я тебя поцеловал, — напомнил он, как будто она могла об этом забыть. Однако тут уже Эстерсита не стала лукавить.
— Поцеловали, — согласилась она.
— И ты обиделась, — продолжил говорить очевидные вещи Алехо, но Эстер неожиданно покачала головой.
— Ну что вы, сеньор, — возразила она и даже улыбнулась. — Ведь я первая сказала, что люблю вас, так какие тут могут быть обиды? Вот если бы вы в ответ отчитали меня, сказав, что не по чину помощнице садовника и дочери кухарки мечтать о капитане королевской гвардии и народном герое Эленсии, тогда, наверное, мне было бы очень больно. А вы поступипи, как настоящий рыцарь, и я всегда с благодарностью буду вспоминать вашу доброту.
Теперь пришла очередь Алехо удивленно вскидывать брови.
— Ты все еще меня любишь? — уточнил он. Эстерсита снова кивнула и снова улыбнулась — хотя с какой-то пока непонятной Алехо тоской.
— Ну конечно, сеньор, — подтвердила она. — Разве я могу разлюбить вас так скоро?
Алехо не был уверен, что его вообще можно любить, но это не имело отношения к нынешнему разговору.
— И не считаешь меня негодяем, желающим обесчестить тебя и бросить на произвол судьбы? — уточнил он, и тут Эстер даже прыснула.
— Бог с вами, сеньор, конечно, нет, — ответила она и как будто тайком вздохнула. — О вас, правда, идет слава, как о Дон Жуане, но ни разу никто не обвинял вас в подлости. И не мне становиться первой.
— Тогда я вообще ничего не понимаю! — Алехо чуть отстранился и заглянул ей в глаза. — Выходит, все осталось по-прежнему, однако ты отказываешь мне в своей дружбе и избегаешь меня, будто прокаженного. Почему, Эстер?
Она бросила на него быстрый взгляд и сжала руки. Вдохнула поглубже
— Потому что я должна разлюбить вас, сеньор, а рядом с вами мне это никак не удается, — чуть приглушенно, но очень уверенно произнесла она, а Алехо в секунду стало неуютно. Никто никогда еще его не любил, и он даже не представлял себе, сколь теплыми и волнующими могут быть эти слова. И пусть Эстерсита казалась совсем юной, неискушенной и безгранично наивной девушкой, которая вряд ли знала, что такое любовь, ее решение отказаться от него черной тучей накрыло свет, который она излучала и к которому Алехо слишком привязался, чтобы просто так смириться.
— А если мне не хочется, чтобы ты изгоняла меня из своего сердца? — тихо спросил он и осторожно заправил ей за ухо выбившуюся прядь волос. Все-таки Эстерсита была удивительно хороша, и Алехо немало удивлялся тому, почему никто, кроме него, этого не разглядел. Разве что сеньора Флорес отваживала потенциальных кавалеров разделочным ножом и только Алехо оказался не из пугливых? — Если мне очень нужна твоя любовь и я готов за нее побороться? — продолжил он, снова приближаясь к Эстерсите и чуть наклоняя голову, чтобы уничтожить разделяющее их расстояние. — Я не могу пока ничего тебе пообещать, Эстерсита, но если…
— Капитан! — резкий неприятный голос заставил вздрогнуть и обернуться. — Какая неожиданная встреча! А я, признаться, искренне надеялась, что больше никогда вас не увижу!
