— Сеньор! Сеньор! — бросился к нему Фино, размахивая каким-то конвертом, и Сантьяго внутренним чутьем ощутил, что этот разговор не предназначен для чужих ушей, будь даже это уши его личной прислуги. Поэтому он жестом остановил Фино и так же жестом указал ему на дверь кабинета, где они могли бы поговорить наедине. Фино кивнул и вперед Оскара бросился к двери, чтобы придержать ее перед Сантьяго. Потом тоже нырнул в кабинет и надежно прикрыл дверь за собой.
Сантьяго осторожно опустипся в кресло, стараясь без необходимости не нагружать спину, и посмотрел на Фино, готовясь к неприятностям.
— Рассказывай, — позволил наконец он, и Фино бухнул без всякой подготовки:
— Капитана Руиса арестовали! А он велел мне срочно ехать к вам и передать вот это письмо!
Сантьяго удивленно поднял брови и протянул руку, освобождая Фино от его посылки. Что за бред с этим арестом? Кажется, у Алехо был полный карт-бланш от самого короля и ни сеньорита Марино, ни кто повыше нее не мог до него дотянуться. Возможно, в письме…
— За что арестовали? — уточнил Сантьяго, рассматривая со всех сторон запечатанный конверт и не особо рассчитывая на посвященность Фино в такие подробности, однако тот неожиданно фыркнул.
— Они говорят, что он убил сеньориту Марино! Арестовали сразу, как только он вернулся! Я пытался его предупредить…
Сантьяго подавился собственным же высокомерием.
— Что значит «убил сеньориту Марино»? — переспросип он, отчаянно не желая верить в то, что услышал, но почему-то почти не сомневаясь в реальности озвученного. Иначе что бы Фино делал в такое время в его поместье? — Во дворце произошло еще одно покушение? На нее напали? Она мертва?
— Мертва, сеньор, — выдохнул Фино и отвел глаза. — Я не видел, конечно, так солдаты сказали, которые ее тело нашли. А за корсетом у нее была записка от капитана Руиса, где он ей угрожает и обещает в следующий раз доделать начатое.
От его ломающегося голоса у Сантьяго резко заболела голова. Или это от мрачного предчувствия?
— To есть убили сеньориту Марино не во дворце? — решил начать он сначала, чтобы самостоятельно составить картину произошедшего. Фино мотнул головой.
— Нет, сеньор. Ее нашли почти у границы с Аделонией. А капитан как раз туда ездил по поручению инфанты. Потому, когда сеньориту обнаружили, стали его вокруг искать, но не нашли. Решили уже было, что он сбежал от греха подальше, а он во дворец вернулся, ну они его и…
Сантьяго поморщипся, узнавая обязанность Алехо и проклиная его вечное безрассудство. Раз уж ему удалось уйти с места преступления, чего было не схорониться где-то до поры? Да хоть бы и в Нидо-эн-Рока: уж Сантьяго отыскал бы для него убежище, пока не найдется настоящий преступник. В то, что Алехо мог поднять руку на женщину, Сантьяго не верил.
— Если его поджидали во дворце, чтобы арестовать, выходит, солдаты вернулись раньше капитана? — сам не зная зачем, уточнил Сантьяго. Фино снова кивнул.
— Да, сеньор. Капитана очень долго ждали. Пока его не было, регент велел осмотреть его комнату и комнату сеньориты Марино. И нашли у него ее дневник, где она рассказывала про предыдущее нападение и про свой шантаж капитана.
Сантьяго хмыкнул. В том, что Алехо все это подкинули, он не сомневался: для того явно и устранили из дворца. Кому-то он очень сильно насолил. Но еще сильнее, судя по всему, насолила сеньорита Марино. Уж не та ли записка, в которой они с Алехо ошиблись, сыграла в том решающую роль? Сеньорита Марино показалась опасной, и от нее весьма скоро избавились. А сейчас пытаются избавиться от Алехо. Но уж этого Сантьяго им не позволит!
— Что за поручение дала капитану инфанта? — спросил он у Фино, но тут уж тот пожал плечами.
— Может, в письме об этом написано? — предположип он. — Зачем-то же капитан велел мне передать его вам.
Только тут Сантьяго вспомнил о конверте в руках. Подвинул ближе свечу и, аккуратно вскрыв его, достал свернутый вдвое лист бумаги.
Почерк был Виктории, хотя ни обращения вначале, ни заключительной подписи не стояло. Впрочем, Сантьяго достало смекалки, чтобы догадаться, кому именно кузина писала, отправляя послание на границу с Аделонией.
Вот это сюрприз!
Сантьяго заставил себя ненадолго отставить в сторону грозящую Алехо опасность и сосредоточиться на словах Виктории.
Вначале она выразила в письме огромную радость от скорой встречи с женихом, и Сантьяго трижды перечитал это место, чтобы понять, откуда вдруг взялся этот слащавый тон и что еще могла задумать кузина. Однако для этого потребовалось перейти к следующему абзацу, где Виктория просила Андреса не торопить ее со свадьбой, поскольку «после чересчур затянувшегося пребывания у власти нашего общего недруга брату нужна помощь и поддержка близкого человека».
На этом месте Сантьяго усмехнулся и мысленно похвалил кузину и за дипломатичность, и за предусмотрительность. Разумеется, зная Рейнардо с его мягкотелостью и весьма тепло относясь к невесте, Андрес войдет в положение и даст Виктории отсрочку ровно настолько, сколько ей необходимо для захвата этой власти самой. Знать бы еще, каким образом она собирается это сделать. Рейнардо с каждым днем, проведенным вдали от сестры и наставника, становился все более уверенным в собственных силах и, кажется, перестал холить идею отречения во благо Эленсии. И Сантьяго подозревал, кого за это надо благодарить.
В груди в сотый раз за последнюю неделю кольнуло ревностью. Слишком много времени Кристина проводила с королем, и никакие мысли о том, что она лишь выполняет роль гостеприимной хозяйки, не помогали реагировать на это спокойно. Слишком хорошо Сантьяго знал, каким счастьем может быть близость Кристины. И, презирая себя за любой страх в душе, боялся ее потерять.
Изгоняя из головы и эти мысли, он вернулся к письму Виктории и с удивлением обнаружил там и собственное имя. Кузина жаловалась жениху на то, что Сантьяго бросил-де короля в такой сложный момент, предпочтя ему девицу сомнительного достоинства, и просипа при встрече повлиять на него, напомнив о чести и долге крови.
Сантьяго хмыкнул и покачап головой. Эти последние строки никак не вязались с покушением на него, как будто Виктория и не стремилась отвадить от венценосного брата Сантьяго, однако он чувствовал, что где-то здесь кроется подвох. Виктория ничего не делала просто так. Если она предполагала, что это письмо попадет в руки Сантьяго, она вполне могла написать о его невнимании к королю для отвода глаз. Но, судя по тому, что конверт был не вскрыт, она все же рассчитывала, что письмо достигнет адресата. И вот тут-то Сантьяго вообще отказывался что-либо понимать. Неужели он чего-то не учел в своих измышлениях? Неужели Виктория действительно заботилась о брате и вовсе не стремилась на его место? Неужели она вела какую-то игру, о которой никому не сказала, и все это безумие с ее приязнью к Кинтину Керриллару было лишь частью задуманного ею спектакля? Сантьяго уже ничему бы не удивился. Но у него было слишком мало сведений, чтобы утвердиться хоть в каком-то выводе. А закрыть все дыры мог только Алехо.
