Кажется, ей удалось так поразить своего спутника этим предположением, что тот даже закашлялся.
— Но для чего, сеньорита, скажите на милость, мне как регенту подобные сложности? — кое-как спросил, но и этим не сумел сбить Кристину с толку.
— Например, чтобы в один прекрасный момент сбросить маску и, обвинив в нынешних народных бедах короля, свергнуть его, — предложила она. — Или просто возглавить восстание, став в дальнейшем правителем подобно Оливеру Кромвелю.
Сеньор Алькон смотрел на нее во все глаза.
— Не вы ли говорили мне, что он не станет рубить сук, на котором сидит.
Кристина пожала плечами.
— Чужая душа — потемки, — справедливо заметила она, однако теперь сеньор Алькон продолжил игру.
— Почему бы в таком случае не заподозрить во мне самого Рейнардо Солара? — поинтересовался он. — Ему роль освободителя своего народа от диктатора как будто больше к лицу.
Но тут уже Кристина решительно покачала головой.
— У его величества карие глаза, — сообщила она без всякой задней мысли. — Вы могли приклеить бороду и надеть парик, сеньор, но цвет глаз изменить еще никому не удавалось. Так что — увы! — ваше предположение рассыпалось в пух и прах.
Она ожидала новых возражений и, быть может, еще более неподходящих кандидатур на роль вольного сокола, но сеньор Алькон неожиданно замолчал и, как Кристине показалось, нахмурился под маской. Кристина озадаченно припомнила все свои недавние слова, но так и не нашла в них те, что могли возмутить сеньора Алькона. Дамский угодник? Вот уж ничуть не бывало. Впрочем, пожалуй, это только к лучшему.
— Раз уж у нас не получается обсудить последние сплетни, давайте поговорим о вас, сеньорита Даэрон, — неожиданно предложил он, и Кристина удивленно подняла брови. — Есть у вас какие-нибудь интересные истории из детства? Которыми я не мог бы воспользоваться в своих неправедных целях?
Кажется, она задела его своими подозрениями. Но что поделать, если Кристине упорно виделся под маской человек, с которым она никак не могла позволить себе быть откровенной?
— Я вовсе не считаю вас бесчестным человеком, сеньор Алькон, — стараясь придать своему голосу неподдельное раскаяние, сказала она. — И сожалею, если мои слова произвели на вас такое впечатление. Но четыре года в институте научили меня держать язык за зубами и не доверять новым людям до тех пор, пока не убедишься в их искренности.
— Выходит, я не убедил? — усмехнулся сеньор Алькон. — Теряю хватку. Ну давайте тогда хотя бы о науках каких поспорим? До границы с Аделонией неблизкий путь: не станете же вы молчать всю дорогу.
— Я молчала всю дорогу туда и обратно уже пять раз, — с улыбкой заметила Кристина. — Вы полагаете, теперь мне будет сложнее?
— Сеньорита Даэрон, вы своими замечаниями играючи убиваете мою самонадеянность и уверенность в собственной неотразимости, — с чувствительной насмешкой над собой заявил Алькон. — Я всеми силами стараюсь подружиться с вами, а вы раз за разом обрываете все мои начинания на корню. За что вы так жестоки со мной? И что мне сделать, чтобы заслужить-таки вашу милость?
Кажется, он снова пытался примерить на себя роль весельчака-балагура, а она снова ему не давалась. И все же Кристина решила ответить без фальши.
— Я не понимаю ваших мотивов, сеньор, — твердо произнесла она. — Вряд ли вы сопровождаете всех одиноких сеньорит в их дальней дороге, иначе времени на главное дело у вас попросту не осталось бы. Чем я заслужила подобную честь? И почему предыдущие мои поездки вас не было рядом со мной?
Сеньор Алькон загадочно улыбнулся.
— Я был рядом с вами, сеньорита, — признался он. — Не так близко, чтобы вы могли меня заметить, но тем не менее я следовал за вами, обеспечивая вашу безопасность. Но поскольку в последний раз я едва не опоздал, пришлось немного пересмотреть стратегию. Письмо инфанты должно быть доставлено во что бы то ни стало.
Кристина ошеломленно слушала его. Не один десяток вопросов возник у нее, но начать она решила с главного.
— Вы знаете, чего хочет Виктория?
Сеньор Алькон выдержал ее взгляд и не попался в расставленную ловушку.
— Я знаю, чего хочет Андрес, — заявил он. — И это не те желания, которым я желал бы осуществления!
Кристина догадывалась, о чем он говорит, но раз уж она наконец вызвала его на откровенность, было бы глупо этим не воспользоваться.
— Вы имеете в виду вторжение Аделонии в Эленсию? — уточнила она. Сеньор Алькон кивнул.
— Именно. Андрес не из тех, кто сносит оскорбления, а сеньор Керриллар закрытием границ бросил ему откровенный вызов. Пока только ее высочество и сдерживает гнев своего жениха. Но если хоть одно из его писем останется без ответа, он не станет больше ждать. А я не думаю, что Эленсия в нынешнем своем состоянии способна оказать армии Андреса хоть сколько-нибудь существенное сопротивление.
Кристина вздохнула, признавая его правоту. Войска Эленсии в последнее время поднаторели разве что в разорении местных деревень. Командный состав набирался не за боевые заслуги, а за преданность регенту, солдаты почти растеряли былые навыки и уже забыли, когда бы сражались в полную силу. Оснащением армии никто не занимался с самого дня смерти предыдущего короля, а потому ныне Эленсия была легкой добычей для любого, кто захочет вторгнуться на ее территорию. Понимал ли это Рейнардо? Знал ли, чем занимается его сестра? А если знал, то почему никак ее не поддерживал?
— Тогда зачем вам я? — не найдя ответа на этот вопрос, прямо спросила Кристина. — Лишний человек, посвященный в половину тайны? Куда проще было бы доверить столь важную миссию вам, сеньор Алькон. Тогда и развлекать меня в дороге не пришлось бы.
Он усмехнулся, однако после покачал головой.
— Крестьяне говорят: не клади все яйца в одну корзину, — заявил он. — За мной и так идет охота; попади я в руки регенту с письмом инфанты — запорю сразу два дела. А вас очень сложно заподозрить в интриганстве, сеньорита: ваши огромные наивные глаза проведут кого угодно. Мое же дело — отвлекать внимание на себя, если вы все-таки попадете в ловушку. Неплохой план, но и он, как видите, дал брешь.
Кристина склонила голову на бок и закусила губу. Слова сеньора Алькона неприятно зацепили ее. Она ломала голову над тем, почему Виктория именно ее выбрала для своего задания, но известие о том, что причиной тому стали наивные глаза, покоробило. Значит, инфанта выбирала себе куклу, как и говорил сеньор регент, а Кристина оказалась самой подходящей.
Впрочем, быть куклой — это участь любой фрейлины. Неужели родители желали Кристине именно такой судьбы? Или по своей увлеченности даже не задумывались над этим?
— To есть инфанта знает, кто вы на самом деле?! — не справившись с обидой, резко спросила Кристина. А вдруг расспросы Виктории о внешности сеньора Алькона тоже были игрой? Или она желала выяснить, как много известно ее фрейлине?
