— Возненавидеть тебя, Кристина? Скорее, себя. Но по-другому никак.
Он шагнул вперед и приник губами к ее губам. Как будто поддавшись порыву, как будто в ответ на ее признание — но втайне лелея дерзкий замысел. И когда Кристина обвила его шею руками, он прижал ее к себе еще сильнее, оторвал от пола, словно не желая отпускать, и повернулся, поменявшись с ней местами.
Еще секунда, пока Кристина не осознала его хулиганства, — и он отпрянул от нее. Поймал еще взгляд затуманенных, ничего не понимающих глаз, потом открыл дверь и скрылся за ней, не забыв повернуть в замочной скважине ключ.
На мгновение зажмурился, почти уверенный в том, что услышит сейчас собственное имя, а следом — сдавленное рыдание, и ткнулся лбом в запертую дверь.
— Прости, хорошая моя, — пробормотал он. — Но это мой долг!
— Долг, Сантьяго? — раздался слева недовольный резкий голос, вынудивший его вздрогнуть и беззвучно застонать. — Какое громкое слово! Могу я узнать, какой именно долг ты сегодня предпочел супружескому? Впрочем, прости, я забыл, что Кристина для тебя не женщина, а лишь очередная ступень на пути к цели. Надеюсь, после сегодняшнего твоего спектакля она наконец это поймет и отплатит тебе соразмерной монетой!
Сантьяго скрипнул зубами, заставляя себя отказаться от вызова. Кристина упоминала, что раскрыла Рейнардо истинную причину их брака, и Сантьяго не сомневался, что кузен попьгтается этим воспользоваться. Вот только он не рассчитывал давать ему шансы, оставляя с Кристиной наедине. И никак не должен был толкать ее в королевские объятия.
Но именно это он, кажется, только что и сделал.
— В отличие от вас, ваше величество, я знаю цену слову «долг», как знаю ее и слову «низость», — поклонился он, все же не удержав шпильку. — Однако искренне надеюсь, что вам достанет порядочности не использовать искренность сеньоры Веларде против нее самой. А уж мы с ней как-нибудь разберемся без вашего участия.
У Рейнардо так заходили желваки, что это стало заметно даже в полумраке коридора.
— Не тебе напоминать мне о порядочности, Сантьяго! — заявил он и обвинительно указал на его дорожную одежду. — Ты вытащил меня из дворца в это богом забытое место, якобы чтобы охранять от каких-то мифических врагов, а сам при первой же возможности покидаешь пост! И еще кичишься исполнением долга!
Сантьяго резко выдохнул, понимая, что придется объяснять.
— В Нидо-эн-Рока вам не угрожает опасность, ваше величество, — с крайним терпением проговорил он. — А я вернусь сразу, как только разберусь с насущными делами. Вряд ли это займет много времени, и чем скорее я отправлюсь в дорогу…
— Мне не нравятся дела, ради которых ты запираешь собственную жену и лжешь в лицо своему королю! — не став дослушивать, отрезап Рейнардо и жестом подозвап гвардейцев за спиной Сантьяго. — И ты останешься здесь, пока не объяснишься и пока я не сочту причину твоего отъезда достаточно уважительной, чтобы простить подобные прегрешения. Проводите герцога Веларде в мою комнату! — приказап он уже гвардейцам. — И проследите, чтобы он не смог ее покинуть до моего возвращения!
Будь Сантьяго здоров, он легко раскидал бы обоих гвардейцев и уже через пару минут был бы в седле. Но сейчас первый же выпад обезвредит его самого еще на пару недель, а потому Сантьяго не оставапось ничего иного, кроме как временно подчиниться обстоятельствам.
Он издевательски послушно склонил перед королем голову и первым прошагал в его покои. И услышал только, как за спиной повернулся ключ в замке его собственной спальни, поняв, для чего Рейнардо понадобилось отлучиться.
В груди вспыхнуло разом, словно кто-то бросил сухих веток в едва тлеющий огонек и разворошил адское пламя. Перед глазами, будто настоящая, встала картина, как Рейнардо освобождает заплаканную и оскорбленную в своих лучших чувствах Кристину и как утешает ее, гладя по волосам и привлекая все ближе. Нет, Кристина не предаст: для нее понятие чести никогда не было пустым звуком, — но убережет ли она свое сердце от королевского сочувствия и понимания? Теперь, когда Сантьяго обманул ее доверие и предпочел иной долг долгу мужа и заицитника? И разочаровал ее, оттолкнув и ничего не добившись взамен?
Минуты шли одна за другой, не только приближая гибель Алехо, но и отдавая на откуп Рейнардо слишком много свободы. Четверть часа, полчаса. Что, черт возьми, они могли делать вдвоем в его спальне столько времени?! Никаких слез уже не хватит, чтобы так долго плакать, и никакого терпения — чтобы так долго успокаивать! Или Рейнардо и не собирапся возвращаться? Если обиженная Кристина расскажет ему о том, что произошло…
Черт бы побрал эту беспомощность! Тот, кто ранил Сантьяго, очень четко знал, как избавиться от герцога Веларде и его влияния во дворце. И все покорно плясапи под его дудку, играя ему на руку и не оставляя Сантьяго ни шанса. Неужели он не только не выполнит долг, но и лишится всех близких людей? Алехо, Рейнардо, Кристины? Сантьяго никогда еще не был один. Но, кажется, именно этого столь упорно добивался.
Рука все крепче сжимала шпагу, так и не отнятую у него гвардейцами. У него был еще пистолет, но выстрел перебудит всю охрану, и тогда Сантьяго из дома точно не выбраться. А если изобразить приступ боли? Свалиться на пол, застонать, вынудив гвардейцев броситься за доктором и дать ему столь желанную свободу? Хватит у него времени, чтобы спуститься на конюшню, никем не задержанным? И достанет ли хладнокровия, чтобы пройти мимо собственной комнаты, не узнав, что там происходит?
Дьявол бы побрап Рейнардо с его бессонницей! Сантьяго легко мог обыграть прежнего Найо, не знающего, на что он способен. Но против королевской власти даже он был бессилен. Во всяком случае, в нынешнем своем состоянии.
Вдалеке закукарекал петух, отсчитывая четвертый час утра, и в этот момент дверь наконец-то отворилась, впуская в комнату Рейнардо и Кристину. Рейнардо был мрачен, глаза его казались воспаленными, а в руке он сжимал какую-то бумагу. Кристина, совсем тихая и грустная, отводила от Сантьяго глаза и боком отодвигалась от него подальше.
Сердце подернулось холодом.
— Кристина…
— Объяснимся! — снова прервал его Рейнардо, отпустив гвардейцев и наказав им быть начеку, и махнул перед носом Сантьяго своей бумагой. — Полагаю, по этой причине ты решил средь ночи, будто вор, отбыть из собственного поместья? И по ней же мне, королю Эленсии, пришлось снимать герцогиню Веларде с разобранной лестницы, предупреждая ее попытку сломать себе шею?
Сантьяго мог только догадываться, что именно узнал Рейнардо, от кого и почему отреагировал столь спокойно. Но все это меркло в сравнении с тем, что пыталась сделать Кристина. Вовсе она не собиралась рыдать в беспомощности. Она намеревалась оградить непутевого мужа от неприятностей даже путем собственного здоровья.
— Если ваше величество снизойдет до разъяснений, буду весьма вам признателен, — съязвил Сантьяго, ничего так не желая, как схватить кузена за грудки, вытолкать его из комнаты, а потом взять Кристину за голову, заставить посмотреть себе в глаза и сказать, что она сумасшедшая и что он никогда в жизни не встречал подобной ей женщины.
