Однако при виде следующего свидетеля обвинения на его лицо набежала тень, так как им оказался падре Овидио. Проходя мимо капитана, он ободряюще улыбнулся, а на свидетельском месте попросип дозволения помолиться, прежде чем отвечать на вопросы. Рейнардо, не желая гневить Господа, дал ему свое согласие, надеясь только, что сей процесс не затянется слишком надолго.
Но падре не стал испыгывать всеобщее терпение. С закрытыми глазами, он беззвучно шевелил губами всего каких-то пару минут, а потом с новой улыбкой сердечно поблагодарил его величество за милость и поклялся честно отвечать на все вопросы. Впрочем, вряд ли у кого-то могли возникнуть сомнения в порядочности служителя церкви.
— Вы находились во дворце в тот день, когда были совершены нападения на ее высочество инфанту и присутствующего здесь герцога Сантьяго Веларде? — задал первый вопрос сеньор Уранда, и Сантьяго немедленно вынес протест, поставив под сомнение необходимость возвращения к тем событиям. Однако сеньор Уранда настаивал на том, что они имеют самое непосредственное отношение к нынешнему делу, и Рейнардо попросип падре Овидио ответить на вопрос.
— Да, сын мой, в тот день я был во дворце, хотя обычно редко покидаю свой приход и еще более редко отправляюсь в столь длинные путешествия, — мягко ответил он и посмотрел на сеньора Уранду чистым прощающим все грехи взглядом. Сантьяго качнул головой, кажется скрывая усмешку. И Рейнардо, поначалу подумав, что он что-то скрывает, вскоре понял, как ошибся. — Возраст, знаете ли, да и здоровье уже не то, что в молодые годы, — продолжал между тем падре Овидио, которого никто не рискнул одернуть и попросить говорить только по делу. — Раньше- то я частенько отлучался: то в одну деревеньку позовут на исповедь, то в другую — на крещение. А теперь домоседом стал, уж не взыщите.
— И какая же причина вынудила вас решиться на столь дальнюю поездку? — поспешил задать следующий вопрос сеньор Уранда, но тут уже Рейнардо удовлетворил новый протест Сантьяго: письмо Кристины о поимке шпионки, которое кузен дал ему прочитать, действигельно не имело к сегодняшнему процессу никакого отношения.
— Прошу прощения за бестактность, — примирительно извинился сеньор Уранда и следом недобро прищурился. — Надеюсь, следующий вопрос ни вам, ни уважаемому суду не покажется таковым. Вы виделись, ваше преподобие, в тот день с капитаном Руисом?
Падре Овидио расцвел, словно был рад этому интересу.
— Виделся, сын мой, — приветливо ответил он. — Не ждал такой встречи, совсем по другим делам ехал — а тут такая радость! У самого входа и пересеклись божьей милостью. Он меня к Сантьяго, то бишь, к герцогу Веларде и провел. Один бы я не дошел: устал очень по дороге, едва на ногах стоял…
Рейнардо скрыл улыбку, слушая бесхитростную болтовню свягого отца. Было видно, что он очень любит и Алехо, и Сантьяго. Вот только, кажется, сегодня должен был одного из них утопигь.
— To есть вы прошли с капитаном Руисом до самых апартаментов его сиятельства? — уточнил сеньор Уранда, но тут уже падре Овидио покачал головой.
— Нет, к великому моему стыду и столь же великому сожалению, — вздохнул он.
— Я так утомился в дороге, что не сумел преодолеть последнюю лестницу, попросил Алехо оставить меня у подступей, чтобы отдышаться. До сих пор жалею об этой своей слабости: если бы я не был так мягок к себе и сумел подняться наверх, я бы, возможно, заметил во всей этой суматохе человека, напавшего на Сантьяго и ее высочество. Но я слаб телом и немощен, и остается только каяться в той своей ошибке, и просить Господа простить мне грех слабоволия.
Рейнардо тоже невольно об этом пожалел. Сколь ни мала была вероятность такого исхода былых событий, все же лучше, чем нынешняя неизвестность. Преступника того так и не поймали.
— Видели ли вы капитана после того, как он ассистировал доктору Монкайо при перевязке герцога Веларде? — не давая сбить себя с толку, спросил сеньор Уранда, и Рейнардо почудилось в его голосе торжество. Сантьяго же, напротив, сжал кулаки, словно понимая, куда его оппонент ведет.
— Видел, — закивал падре Овидио и в упор посмотрел на капигана. — Алехо даже после столь ужасных событий не забыл обо мне и предложил остаться на ночь в его комнате. Я не хотел его стеснять, но он не принял моих возражений и любезно проводил меня прямо до дверей. Я поблагодарил его и отправился спать. Ах да, мне потом еще принесли ужин, но было уже так поздно, что я не стал есть, а лишь повалился на кровать и проспал в изнеможении до самого утра.
— To есть вы хотите сказать, ваше преподобие, что так и ждали капигана на том месте, где он вас оставил? — недобро прищурипся сеньор Уранда, и Рейнардо показалось, что он определенно знает правдивый ответ.
— Нет, сын мой, не хочу, — улыбнулся падре Овидио и пожал плечами. — Поняв, что Алехо отсутствует уже слишком долго, я заставил-таки себя подняться наверх, ибо любопытство все-таки не порок, а я, признаться, начал волноваться: Алехо совсем не их тех, кто способен забыть о своем долге. Я подумал, что, возможно, герцогу необходимо переговорить со мной по поводу моего поручения, и одолел-таки эти дьявольские ступени. И только тогда узнал, какое несчастье произошло. По божьей милости, мои услуги никому не понадобились, и я никогда не перестану благодарить за это Господа и Пресвятую Деву…
— Что произошло дальше? — не сумел заставить себя дослушивать падре сеньор Уранда. — Вы пошли искать капигана Руиса? И где вы его нашли?
— У комнаты герцога Веларде, разумеется, — словно бы удивленно ответил падре Овидио. — А где еще он мог быть как верный друг и ответственный человек? Правда, в тот момент он очень спешил и сказал, что мне придется немного его подождать…
— И отправился в комнату сеньориты Марино? — снова перебил его сеньор Уранда, что, разумеется, было величайшим неуважением к служителю церкви, но падре Овидио не стал наставлять его не путь истинный.
— Возможно, сын мой, он мне об этом не сказал, — улыбнулся он. — Я и не расспрашивал, такой сосредоточенный у него был вид…
— И вы последовали за ним? — потребовал ответа сеньор Уранда, кажется готовясь нанести решающий удар. Но у падре на лице неожиданно появилось такое изумление, словно небеса разверзлись и сам Творец заглянул сквозь них в Зал судебных заседаний.
— К девушке? — в священном ужасе переспросил он. — Бог с тобой, сын мой, это вам, мирянам, дозволено входить ночью в женские апартаменты, хоть Господь и не одобряет подобных отношений. А я скорее позволил бы молнии испепелить себя дотла, чем даже коснулся ручки ее двери. Господь не велит…
В зале послышались приглушенные смешки, однако самого обвинителя подобная отповедь ничуть не смутила.
— Вы сказали, что не знали, куда подсудимый направляется! — жестко напомнил он. — Значиг, не могли быть уверены, что он идет к девушке. Так вы последовали за ним?
Падре Овидио вздохнул и благопристойно сложил руки.
— Он не позвал меня с собой, этого было довольно для того, чтобы я не стал ему навязываться, — грустно заметил он. — Если бы я подозревал, что это будет столь важно, обязательно задержал бы его. Но я знал и знаю, что Алехо не способен на подлости, а потому…
