Рейнардо вздохнул, так же печалясь о том, что преступнику удалось улизнуть от капитана. Он уже не сомневался в том, что тот рассказал правду, а вот у сеньора Уранды, как оказалось, было противоположное мнение.
— Как я понял, вы утверждаете, капитан, что не убивали сеньориту Марино? — задал он первый вопрос: более чем ожидаемый, но оттого не менее жуткий.
— Утверждаю и готов поклясться чем угодно, — подтвердил капиган. — Я не причастен к гибели сеньориты Марино и глубоко скорблю о ее смерти. Какие бы нас ни связывали отношения, я не желал ей зла и подобный судьбы.
Рейнардо закусил губу, заново переживая известие о смерти Перлы. Никто не желал ей смерти, но за что-то ее убили. И вряд ли за то, что она везла письмо для Андреса Касадора.
Или все-таки за это?
Могла Перла поддаться любопытству и вскрыть конверт, который дала ей Виктория? Без сомнения. Мог посланник Андреса, увидев подобный беспредел, решить, что его королю угрожает опасность, и убить незадачливую свидетельницу тайной переписки? Вполне возможно. Рейнардо дал себе слово побеседовать с Андресом с глазу на глаз, когда тот прибудет на праздник в честь королевского совершеннолетия, но тут же поморщился, услышав, как сеньор Уранда спрашивает капитана о письме с угрозами и дневнике сеньориты Марино. Вряд ли Андрес или его человек стал бы столь тщательно готовигься к убийству. Значит, свои. И это было самым страшным.
Капитан, разумеется, отрицал свою причастность к подобным уликам, и ни у кого уже, кажется, не было сомнений в его искренности. Сантьяго организовывал своему другу отличную защиту, выверив каждый ход до линеа [Линеа — примерно 1.9 мм (прим. авт.)]. Он не умел проигрывать. Он был рожден совсем иным.
— Как долго вы ехали до Пико де ла Фронтера? — поинтересовался между тем сеньор Уранда, а Рейнардо невольно взглянул на часы. Короткая стрелка приближалась к шести, а это значило, что все они провели в Зале судебных заседаний более восьми часов, и Рейнардо ничего так не желал, как закончить этот спектакль.
К чему же сеньор Уранда продолжал упорствовать? Что еще он хотел услышать?
— Полагаю, около пяти часов, — ответил капитан. — Я знал, что опаздываю, и гнал во весь опор, чтобы успеть вернуться во дворец тем же днем.
— Похвальное рвение, — одобрил сеньор Уранда. — Почему же в таком случае вы задержались с выездом, если знали, что поручение от инфанты срочное?
Капитан повел плечами.
— Неловко об этом говорить, но ночью и утром мне было нехорошо: мутило так, что я едва вставал с кровати, — объяснил он. — Должно быть, за ужином что-то съел.
Или его чем-то накормили, вяло подумал Рейнардо. Чтобы он нашел на месте преступления труп сеньориты Марино, а солдаты повязали бы его прямо на месте. Отличный план. Только сам злоумышленник его и испортил. Кем же он был? И где его искать? Если капитан видел хоть часть его лица, можно расклеить его портреты по всей Эленсии и назначить награду за поимку. С Альконом это, правда, не сработало, но там был любимый народом герой, а здесь убийца. Так что вполне вероятно…
— И во сколько же вы смогли наконец выехать? — продолжал свой допрос сеньор Уранда, как будто это имело какое-то значение. Но суд обязан был слушать, и Рейнардо слушал. Не стоило оставлять о себе неприятные воспоминания. Все же первое дело…
— Чуть позже десяти утра, — ответил капиган. — Точное время не назову, но дальше оттягивать было уже некуда.
Сеньор Уранда склонил голову набок.
— To есть до десяти утра вы были в своей комнате и не отлучались из нее? — уточнил он, и Рейнардо, почти зевающий на его предыдущих фразах, сейчас уловил перемены в его голосе.
Вкрадчивость и заманивающая в ловушку ласковость. Но где эта ловушка? Что пропустип Рейнардо?
— Часов до двух ночи я расставлял патрули и давал парням указания на время своего отсутствия, — ответил капитан. — А после — да, кажется, не выходил из комнаты. Не до того было.
В зале прозвучало несколько смешков, однако они тут же стихли, потому что сеньор Уранда, наклонившись к свидетельской трибуне, почти в лицо капитану бросил обвинение:
— В таком случае я хотел бы понять, почему к вам в комнату не попала горничная, которая пришла убираться ровно в девять! И каким образом чуть позже шести утра вас видели возле главного дворцового входа, если вы в это время не покидали уборную, как складно только что лгали уважаемому суду!
Глава пятьдесят вторая: Защитница
Никогда еще Эстер не было так страшно. Ни в тот момент, когда солдатский кнут рассек со свистом воздух, ни в тот, когда сеньорита Марино вошла в комнату, где Эстер читала ее дневник, ни даже в тот, когда Эстер предложила Алехо отказаться от ее помощи и с небьющимся сердцем ждала ответа. Что значили любые грозящие ей неприятности в сравнении с тем, какая беда нависла над Алехо? И кому только в голову могло прийти, что он способен убить женщину? Заманить на край света и там безжалостно заколоть, оставив тело гнить в безлюдном месте? Только тот, кто не подозревал о его втором обличии и совершенно не знал самого Алехо Руиса Дельгадо.
Вот только то, что знала Эстер, никак не смогло ему помочь.
Она услышала об аресте слишком поздно: уже когда Алехо заперли во дворцовом подземелье и объявили о том, что его вина в убийстве доказана и что его ждет казнь сразу после того, как только будет получено королевское разрешение.
Вот тогда Эстер и захолодела так, что отогреться не могла и по сей день. Ведь сеньорита Марино была королевской фавориткой, и он, узнав о ее убийстве, должен был подписать смертный приговор для капитана Руиса, не глядя и не разбираясь. И Эстер понимала, что жизни Алехо осталось несколько часов до возвращения курьера, и все это время не вставала с колен, истово молясь Пресвятой Деве о милости к безвинному.
Ах, если бы она сама могла хоть что-то сделать! Подсыпать охране снотворное, выкрасть у них ключи и освободигь Алехо! Или купить у какого-нибудь террориста бомбу, взорвать стену подвала и открыть Алехо дорогу к спасению! Нпи взягь в плен короля и пообещать освободить его в обмен на оправдание Алехо — мысли одна чуднее другой приходили в голову, и Эстер кляла себя за то, что не может придумать ничего действительно достойного, чтобы помочь любимому, чья жизнь висела на волоске.
К счастью, Пресвятая Дева оказалась куда умнее ее и внушила его величеству мысль о необходимости суда. А потом еще и вернула во дворец герцога Веларде — единственного человека, способного отвести от Алехо беду.
Эстер пробилась к нему, упросив мать дать ей для отвода глаз какие-нибудь сладости, о которых якобы мог просить сеньор герцог, и бросилась ему в ноги, умоляя сказать, чем она может помочь. И до сих пор помнила, как герцог поднял ее, по-доброму улыбнулся и попросил не волноваться, уверив, что он вполне владеет ситуацией. Он сказал это так, что стер из души Эстер малейшие сомнения в скором освобождении Алехо.
