— Искренне сочувствую вам, капитан, и советую быть аккуратнее с женщинами, — скривился сеньор Уранда и отвесил поклон: то ли Эстер за ее выступление, то ли его величеству за терпение. — У меня все! Благодарю за внимание!
Он сел на свое место с таким видом, словно заранее признавал поражение. Впрочем, вряд ли его можно было за это осуждать. Король еще приказал, строго взглянув на капитана, говорить только правду, а потом, услышав его покаянное подтверждение словам Эстер, с заметным облегчением объявил капитана Руиса Дельгадо оправданным и свободным.
Эстер сама не поняла, куда вдруг ровно в этот момент исчезла недавняя эйфория, но она растворилась в мгновение ока вместе с дыханием, и Эстер почти выбежала наружу, на воздух, и едва успела сделать пару глотков, как перед ней возникла материнская фигура, и цепкий взгляд ее глаз холодом пронзил Эстер насквозь.
— Это правда? — жестко спросила она. Эстер судорожно вдохнула, собираясь все объяснить, но в этот момент из здания суда стали выходить люди, которым никак не полагалось слышать о ее лжи.
— Правда, — кивнула она. — Ты сама знаешь, что я люблю капитана, и всегда говорила, что надо бороться за свое счастье. Вот я и…
— Мразь! — отрезала мать и с размаху ударила ее по лицу. Щека тут же вспыхнула огнем, и Эстер схватилась за нее, прикрывая позор. — Слава богу, отец не дожил до такого сраму! Ведь знала же, что нельзя во дворец ехать, но нет, бес попутал! Сегодня же уезжаем отсюда — и только попробуй мне слово поперек сказать! В монастырь отправлю! Распутница!
Наверное, она многое бы еще наговорила, если бы Эстер краем глаза не заметила появившегося на крыльце Алехо. Вот уж с кем она теперь совсем не хотела видеться! Не осталось у нее сил на объяснения! Уехать, как мама решила, прямо сейчас, лишь бы подальше и поскорее! А пока…
Эстер развернулась и припустила бежать. До сада совсем недалеко, он укроет, не выдаст. Никто не знал его закоулки так хорошо, как Эстер. Только бы миновать этот проклятый лабиринт, а дальше можно забиться в самый дальний угол, обхватить нагревшийся на солнце ствол дерева руками и дать волю слезам, прощаясь и с этим садом, и со своей репутацией, и с Алехо, которому она принесла в жертву свою жизнь и ничуть об этом не жалела. Пусть будет счастлив в своем мире. А Эстер…
Сильные руки сомкнулись на ее плечах, и дыханием обожгло макушку. Алехо! Она узнала бы его из тысячи других! Нашел, не отступил! А как же ей теперь отказаться?
— Я тебя разочаровал? — вкрадчиво и так ласково спросил он, что у Эстер зашумело в голове, а в груди защекотало знакомыми волнующими переливами. Как же хотелось настоящих объятий! Чтобы Алехо прижал к себе покрепче, чтобы она оперлась спиной на широкую крепкую грудь, чтобы он приник щекой к ее щеке, завершая это восхитительное единение.
Да неужели Эстер не заслужила его перед расставанием?
— Почему? — пробормотала она, еще пытаясь сопротивляться, но чувствуя, что безнадежно проигрывает самой себе.
Алехо глубоко вздохнул.
— Я должен был остановить тебя и рассказать, как все было на самом деле, — покаянно произнес он. — Так поступают настоящие герои.
Эстер замотала головой, испугавшись, что он надумает осуществить озвученное.
— Так поступают очень глупые люди и гордецы, не признающие друзей, — сказала она и нащупала его руку на своем плече. Накрыла ее ладонью и легонько сжала. Хорошо, что Алехо ее нашел, а то думал бы, что она винит его за молчание. А она только благодарна ему была. И не собиралась это скрывать. — А герои жертвуют собственным спокойствием ради общего дела. Я знаю, что вы молчали не для себя, а лишь потому, что понимали, сколь много жизней зависит от вашего оправдания. И очень рада, что мне удалось хоть немного этому поспособствовать.
Она улыбнулась, заново переживая недавнее свое выступление. Оно будет одним из самых приягных воспоминаний в ее жизни. Что бы ни думали об этом другие.
Алехо помолчал, немного забавно тиская ее плечи и как будто о чем-то размышляя, а Эстер упорно пыталась внушить себе, что пришла пора расставаться, и столь же упорно через мгновение об этом забывала.
— А если окажется, что это я ее убил? — наконец глухо спросил он. — Ты же не можешь быгь уверена…
— Да ты что?! — забыв обо всем на свете, Эстер обернулась и встретилась с ним взглядом. — Да я даже мысли не допускала! Сеньорита Марино, конечно, кого угодно могла довести, но ты бы никогда!.. Это же подло, а ты не способен на подлости! Все это знают: и герцог Веларде, и падре Овидио, и сеньора там, на балконе…
Упоминание о сеньоре на балконе Алехо пропустил мимо ушей. Его интересовало только одно.
— Значит, веришь? — уточнил он. Эстер недоуменно вскинула брови.
— Разве иначе я стала бы…
Он сжал ее в объятиях, лишая и дыхания, и связных мыслей.
— Только это я и хотел услышать, — пробормотал он. — Маленькая храбрая Эстерсита…
Его губы накрыли ее с нетерпеливой жадностью, и Эстер только успела вцепиться в его рубаху, чтобы не упасть, когда ноги совсем откажутся держать. Нет-нет, она не должна, она же нарушает священную клятву, и Господь покарает ее за эту слабость… Но невозможно… ни оттолкнуть, ни отказаться… Хотя бы не сейчас… Несколько мгновений этого блаженства на память…
Алехо…
Его рука, поднявшись по ее спине, стиснула ее затылок, привлекая еще ближе. Эстер вздернула подбородок, открываясь его поцелуям — таким настойчивым, таким жгучим, таким одурманивающим. Как же она хотела… тоже закинуть руки ему на шею… стиснуть, присвоить… заставить потерять голову… отдаться… только ему… Господи, она с ума сошла!.. Она же знает, она сама так решила…
— Пойдешь за меня?
Хриплый и до боли нежный голос — словно из того же сна, который вдруг стал явью. Почудилось? После таких поцелуев Эстер могла вообразить и куда большую небывалыцину, чем предложение о замужестве от всем известного сердцееда. Да только взгляд Алехо как будто подтверждал почудившееся, растравляя Эстер сердце. Теплый и немного лукавый взгляд, противиться которому было совсем невозможно.
— Нет, Алехо! — выдохнула она и опустила голову, убивая волшебство. — Прости, не пойду…
Глава пятьдесят третья: Как не нарушить клятву
Алехо опешил. Разве она не говорипа, что любит его? Разве она не доказала это сегодняшним своим заступничеством? Разве она не объявила всей Эленсии об их отношениях, ославив себя и лишившись доброго имени? Разве не должна ждать теперь от него именно такого предложения?
Алехо ничего не понимал.
— Почему? — глупо спросил он. Эстерсита пожала плечами и очень грустно улыбнулась.
— Потому что я тебе не пара, — словно что-то очевидное объяснила она. — И не хочу пользоваться твоей благодарностью: это было бы нечестно.
Алехо досадливо поморщился: эти девичьи глупости всегда его удручали.
