Ах, как сладки были такие думы!
Кристина любила Сантьяго и хотела его любви. Вопреки их неравенству, вопреки своим обещаниям, вопреки его молчанию. Вопреки всему, что разделяло их, и отныне веря лишь тому, что связывало.
И Хуго, крутившийся возле ее ног и оставляющий шерсть на богатом бархате, приводя тем самым горничную в отчаяние, снова и снова вызывал на Кристининых губах улыбку и напоминал о том Сантьяго, которого знала только она. И который не был к ней равнодушен.
Разве равнодушный человек подарил бы ей собаку? Не нечто безликое, обыденное, пусть даже безумно дорогое, но совершенно бездушное, — а друга, о котором Кристина долго мечтала и никак не могла себе позволить?
Разве равнодушный человек придумал бы для нее мороженое на берегу моря? Не дежурную порцию, купленную у первого попавшегося мороженщика, а целый ящик с самыми разнообразными вкусами, убеждающий, что Сантьяго готовился к Кристининому приезду и очень хотел ее порадовать?
Разве равнодушный человек стал бы запоминать чужие слова и изумлять ими, балуя Кристину чувством собственной значимости и сладкой запретной близости? Разве срывался бы раз за разом на хулиганства и уточнял, желанны ли они Кристине? Разве назвал бы, в конце концов, ее родной хотя бы в порыве нежданной нежности?
Пусть Матильда окажется права! Пусть лишь застарелая гордыня и останавливает Сантьяго от решительного шага! И пусть сегодня та наконец отступит, позволив Кристине стать по-настоящему счастливой! Она так хотела этого счастья! И готова была за него бороться!
Лошади сбавили ход, почти подъехав к соборным воротам, и Кристина на секунду прикрыпа глаза, уговаривая себя не волноваться. Быстро провела руками по волосам, сегодня гладко и строго уложенным присланной Сантьяго из дворца горничной. Кристина, конечно, куда уверенкее чувствовала бы себя, доверься она в этом деле Милагрос, но такое событие, как королевская коронация, не терпело вольностей, а Кристина меньше всего желала бы подвести мужа не соответствующим торжественности мероприятия видом. Все-таки в глазах большинства придворных она была выскочкой, сумевшей какими-то правдами и неправдами женить на себе королевского кузена, а потому сегодня у нее не было права на ошибки. Bееp, мантилья, бриллианты в ушах и на шее — кажется, она ничего не забыла. Оставалось только дождаться, когда слуга откроет дверцу кареты, и сделать первый шаг.
— Са… Сантьяго! — не веря собственным глазам, воскликнула она и с трудом удержала себя от того, чтобы броситься ему на шею. То-то была бы потеха для собравшихся перед собором: жена герцога Веларде не умеет себя вести. Пожалуй, эта новость затмила бы даже коронацию Рейнардо, а потому Кристина только вложила руку в руку мужа и потупила взор, чтобы не выдать своего бесконечного восторга. — Почему ты здесь? — совершенно глупо спросила она. — А как же его величество? Разве ты не должен?..
— Больше нет, — качнул головой Сантьяго, и на мгновение лицо его окаменело. Однако он быстро справился с собой и пояснил: — Рейнардо сбрасывает оковы, и я стал первой ласточкой.
Кристине понадобилось время, чтобы понять, о чем он говорит. Ах да, согласно завещанию прежнего короля, герцог Веларде должен был охранять его сына лишь до его совершеннолетия. И сегодня, обретя долгожданную свободу, Рейнардо избавился и от опеки кузена, столь раздражавшего его все полтора года своей службы.
Этого они с Сантьяго никак не могли предусмотреть.
— Он сошел с ума! — с ужасом выдохнула Кристина и поймала быстрый испытующий взгляд мужа.
— Кажется, я переусердствовал, пытаясь отговорить его величество от этого дикого указа, — криво усмехнулся он, и Кристина сжала его руку, обещая всяческую поддержку. — Он понял, что я предостерегаю его от Виктории, и взъярился. Сестру он не отдаст, даже если я предъявлю десяток доказательств их с Керрилларом заговора против кего. А у меня за душой одни подозрения и теории. Слишком мелкий калибр.
Кристина вздохнула, понимая, что Рейнардо сам роет себе яму, не желая доверять кузену. А она так надеялась, что эта страница отстраненности для них позади. Но Виктория оказалась слишком сильным соперником.
— Тебе так и не удалось выяснить, каким образом инфанта собирается устранить брата? — едва слышно спросила она. Они уже подходили к крыльцу Кафедрального собора, и было бы лишним, если бы ее кто-то услышал.
Сантьяго снова мотнул головой, и Кристина почувствовала его уязвление. Он не привык проигрывать и не мог смириться с тем, как складывались сейчас дела. Его величество делал одну ошибку за другой, а Сантьяго уже не было рядом, чтобы помочь ему их исправить. И оставалось лишь надеяться на какое-то чудо, что заставит Рейнардо прозреть и отведет от него беду.
Двери Кафедрального собора были распахнуты, и они вошли внутрь без всякой задержки. В другой раз Кристина непременно принялась бы разглядывать внутреннее убранство самой большой и самой красивой церкви Эленсии, вспоминая, как была здесь еще ребенком и какое впечатление тогда произвели на нее эти своды, но сейчас ее интересовало совсем другое.
— Они очень сблизились с Рейнардо, — после некоторого молчания произнес Сантьяго, неспешно ведя Кристину к первому ряду соборных скамей. — Идеальные брат и сестра. Виктория поддерживает каждое королевское решение, а Рейнардо советуется с ней по любому вопросу. И я не вижу, Кристина, с какой стороны она может нанести удар. Заговор готовить слишком опасно: при любой оплошности король отменит указ и Виктория останется ни с чем. Предположить, что она замышляет его убийство, было бы слишком цинично даже для меня.
— Ее высочество любит брата, — проговорила Кристина. — Мне кажется, это единственный человек, которого она любит, и я не верю, что она способна причинить ему вред.
Сантьяго помог ей сесть в одно из приготовленных для важных гостей кресел и сам опустился рядом. Склонился к самому ее уху.
— Ты должна рассказать мне все, о чем вы говорили с Рейнардо, пока он был в Нидо-эн-Рока, — напряженно-приказным тоном заявил он. — Быть может, так я сумею понять, что планирует Виктория и как донести эту мысль до Рейнардо.
Кристина повела плечами и пообещала сделать все, чтобы помочь ему, хотя сама не припоминала в тех разговорах никаких вызывающих подробностей. Разве что колебания короля, не уверенного в том, что он станет хорошим правителем, и отдающим в этом деле первенство другим Соларам.
— Надеюсь, он не собирается прямо сейчас отказаться от короны и водрузить ее голову сестры? — в легком смятении пробормотала Кристина, и Сантьяго снова бросил на нее острый взгляд.
— Тебе никогда не приходила мысль, что так для всех было бы проще? — совсем уже тихо спросил он, и Кристина сжала его руку.
— Если Виктория стоит за всеми теми преступлениями, что в последнее время окружают трон, то она последняя, кого я хотела бы на нем видеть, — прошептала она. — Человек, способный всадить нож в спину собственному кузену и подстроить убийство собственкой фрейлины, никогда не станет хорошим правителем, даже если считает себя таковым, а Эленсия еще не оправилась от узурпаторства сеньора Керриллара, чтобы справиться с его последовательницей.
