— Окажете мне честь, герцогиня? — мягко спросил он. — Объявлен вальс, и я поспешил вас ангажировать.
Отказать Кристина не посмела, хотя в мечтах, в ожидании бала, представляла, как закружится в вальсе с Сантьяго. Это был ее любимый танец. Самый романтичный, самый нежный, самый опьяняющий, с соприкосновением рук и говорящими взглядами, возбуждающий сладкие грезы и томящий скрываемой страстью — Кристине он казался олицетворением ее чувств к мужу и их восхитительных отношений. Ах, она была бы самым счастливым человеком на балу, доведись ей отдаться в этом вальсе любимому.
Но пока у Сантьяго не заживет спина, о быстрых танцах можно было забыть, а потому Кристина без всякого зазрения совести вложила в руку короля свою и пошла за ним в круг. Глянула еще перед началом музыки по сторонам, высматривая мужа, но найги его так и не сумела, лишь вызвала у его величества резонный вопрос, почему герцог Веларде оставил свою очаровательную супругу скучать на королевском балу в одиночестве.
— Обязанности потребовали от него отлучиться, — улыбнулась Кристина, кладя руку Рейнардо на плечо и не собираясь ни с кем делиться своими переживаниями. Однако его величество не принял ее объяснения.
— Первейшими обязанностями герцога Веларде, если мне памягь не изменяет, с сегодняшнего дня являются семейные, — заметил он и поморщился, почему-то напомнив этим движением Кристине мужа. Что не помешало ей немедля задать свой вопрос.
— Разве королевский телохранитель может позволигь себе предпочесть иные обязательства долгу перед вашим величеством? — словно бы удивилась она, лелея в душе и иной замысел, нежели только передача Рейнардо подарка от сеньорты Паолини. Первые аккорды вальса не позволили его величеству ответить сразу, однако он не стал дожидаться для этого окончания танца.
— Возможно, муж не счел нужным известить вас, герцогиня, но сегодня с утра я освободил герцога Веларде от занимаемой должности, — с усмешкой сообщил он, и Кристине потребовалось несколько секунд, чтобы унять народившийся в душе гнев.
— Сантьяго сказал мне о вашем непонимании, но я и подумать не могла, что вы приняли такое решение всерьез, — старательно мило улыбнулась она и даже пару раз хлопнула глазами в подтверждение своей наивности. — Была уверена, что вы решили таким образом проучить его за излишнее рвение и те дерзости, что он себе позволял, а после милостиво простиге его и вернете место, заслуженное им своей преданностью вам и вашему делу.
В глазах Рейнардо промелькнула усмешка, однако он тут же сдвинул брови.
— Вы, кажется, снова взялись за старое, герцогиня? — не слишком приветливо поинтересовался он. — Учите короля жизни?
— Беспокоюсь за мужа и его брата, — честно ответила Кристина и выдержала взгляд Рейнардо, словно пытавшегося проникнуть в ее истинные мысли. — Человек, который покушался на Сантьяго и Викторию и который убил сеньориту Марино, по-прежнему на свободе и по-прежнему угрожает вашему величеству. Вы же, думаю, не для того вступили сегодня на престол, чтобы завтра отдать его тому, кто готовит против вас заговор.
Рейнардо прищурился, изучая ее настолько пристально, насколько это вообще позволял быстрый танец, и Кристина была уверена, что угадывает его мысли. Наверняка он хотел сказать ей и то, что никакого заговора не существует, потому что нет больше на эленсийский трон иных претендентов, чем он; и то, что ее муж за полгора года своей службы так и не сумел обезвредить тех врагов, которые якобы угрожали его королю; и то, что он не допустит намеков на вину сестры во всех этих интригах. Однако он сдержался и только резче обычного выдохнул.
— Скажите мне, Кристина, вас действигельно волнует моя жизнь или только самолюбие вашего супруга? — неожиданно поинтересовался он, и теперь Кристина взмахнула в удивлении ресницами со всей искренностью.
— Вы вольны не верить мне, ваше величество, — со вздохом проговорила она, — но ваше благополучие значит для меня ничуть не меньше, чем собственное. Я самонадеянно позволила себе считать себя вашим другом и относиться к вам, как к нечужому человеку, и вы дали мне повод так думать. Так не корите же меня теперь за то, что мне небезразлична ваша судьба — судьба не только короля, но и друга, ваше величество. Я бы никогда не решилась подойти со своей просьбой к королю, но как ваш друг я хочу сказать, что вы никогда не найдете более преданного вам человека, чем Сантьяго Веларде, даже если сам он делает все, чтобы вы думали иначе. И я умоляю вас, ваше величество, помириться с ним и по достоинству оценить его верность и его желание служить вам и защищать вас, как прежде.
Рейнардо снова усмехнулся — на этот раз явно.
— Как прежде не получится, герцогиня, — сообщил он. — Прежде у вашего мужа была власть надо мной, теперь же…
— У него не было такой власти, ваше величество, — перебила его Кристина и тоже мягко улыбнулась. — Лишь ваша любовь к отцу и преданность его памяти вынуждала вас следовать его заветам, при этом считая себя невольным заложником его решения. Быть может, в том и была причина вашей неприязни к кузену? Теперь же лишь в вашей воле решать, кто станет вашим защитником и какие обязанности он будет выполнять.
В вашей воле в любой момент отказаться от его услуг и найги себе другого телохранителя. Отныне вы свободны в своем выборе, и никто не может вам указывать. Лишь просить. И я прошу за мужа, зная, как важно ему ваше расположение и как сложно ему признаваться в таких вещах. Пожалуйста, ваше величество! Простите Сантьяго его ошибки и протяните ему руку примирения! Только вы на это способны!
Он не ответил и молчал потом еще очень долго, почти до окончания танца. Кристина смотрела на него с надеждой и верой, иногда отводя глаза в смущении, но после справляясь с собой и снова ища взгляд Рейнардо. Наконец он качнул головой, очевидно приняв решение.
— Вы понимаете, герцогиня, что, если я удовлетворю вашу просьбу, вам снова придется расстаться с мужем — и, вероятно, надолго? — спросил он. — Я не потреплю, чтобы мой телохранитель отвлекался от моей охраны даже на собственную жену. Готовы вы на такие жертвы? Заслуживает ли их самолюбие герцога Веларде?
Кристина сглотнула вставший в горле комок. Рейнардо озвучил самое большое ее несчастье. Но что поделать, если чужое счастье стало дороже собственного?
— Я лишь хочу, чтобы у Сантьяго была семья, — от всей души ответила она. — Дороже этого нет ничего на свете!
Его величество так странно на нее посмотрел, что Кристина вспыхнула и отвела глаза. Темп вальса потихоньку замедлялся, и было ясно, что танец скоро закончится. Кристина не решалась больше тревожить Рейнардо своими словами и, как оказалось, именно такое поведение было верным.
— Я подумаю над вашим предложением, герцогиня, — отвесил ей короткий поклон Рейнардо, благодаря за танец, и только тут Кристина вспомнила, что не выполнила поручение Марии Паолини. Подалась вперед, к королю, и едва не схватила его за РУку.
— Простите мне мою дерзость, — в замешательстве пробормотала она, — но у меня подарок для вас, ваше величество! Могу я?..
