— Покушайте, сеньора, — умоляюще протянула Милагрос, ставя поднос Кристине на колени. — Доктор сказал, надо вам, чтобы сил набраться. Покушайте, сделайте милость, а то он меня ругать станет. Вы так долго не кушали, надо теперь наверстывать…
C ней Кристина спорить тоже не хотела, понимая, что это лишь затянет время, тогда как в душе почему-то просыпалась тревога. Она уже полдня в сознании, а Сантьяго так и не заходил. На него это было совсем не похоже. И тягучее подозрение, что от нее что-то скрывают, все прочнее обосновывалось в Кристининых мыслях, и она уже почти созрела для того, чтобы задать хлопочущей над ней Милагрос прямой вопрос, как вдруг глаза ее против воли закрылись, ложка выпала из пальцев, и Кристина погрузилась в мягкий приятный сон.
О том, что муж покинул Патио-верде, она узнала уже только утром. Как и о том, что Милагрос упросила доктора Монкайо дать сеньоре Веларде «чуточку снотворного, чтобы она хорошо отдохнула ночью», набралась сил и не слишком расстроилась из-за неожиданного отъезда герцога Веларде во дворец. Глаза Милагрос метали молнии, когда она говорила об этом, обвиняя сеньора герцога в вечном предпочтении короля, а не своей жены, а Кристина чувствовала только все ту же смутную тревогу и не могла с ней сладить. И сердце, и разум, в коем-то веке объединившись, восставали против такого обличения Сантьяго, и чем больше усердствовала Милагрос, тем меньше соглашалась с ней Кристина.
Нет, не мог! Он оставил Рейнардо, отправившись следом за женой, чтобы вернуть ее, а после отсутствовал на посту почти неделю, отвоевывая Кристину у самой смерти и не отходя от жены, несмотря на грозящую его кузену и королю Эленсии опасность. Сантьяго сам говорил, что со дня коронации началось самое тревожное для всех них время, однако не бросил Кристину, даже когда рядом с ней появился доктор и когда этот доктор сказал, что опасность миновала. И если сейчас он уехал, значит, тому была очень серьезная причина. Значит, во дворце произошло нечто такое, что требовало его немедленного вмешательства, и Кристина не могла осуждать мужа за его поступок. Единственное, что она хотела знать, это правду ли сказали вчера Милагрос и доктор Монкайо о том, что именно Сантьяго заботился о Кристине с первых минут ее болезни. Милагрос тут же вспыхнула, отвела глаза, но все же вытолкнула недовольное:
— Правда, сеньора!
Очевидно, она ожидала, что Кристина станет ее за что-то осуждать, но Кристине недосуг было разубеждать подопечную. Да, возможно, отъезд Сантьяго для тринадцатилетней девочки выглядел как предательство, но Кристина знала, что на предательство ее муж не способен, и помнила, что со своими врагами и врагами его величества он так и не разобрался. Как же узнать, что случилось во дворце и не грозит ли ее мужу опасность? Милагрос и доктор Монкайо ни за что ей не скажут, слишком рьяно заботясь о ее здоровье. Разве что Бино попробовать распытать? Он вроде бы как раз собирался сегодня в Патио-верде. Если, конечно, сорвавшие Сантьяго с месга события не заставят его отложить свой визит.
И не сделают тот совсем уже неважным.
В груди затянуло липким страхом.
— Его сиятельство не оставил никакой записки? — с внезапно возникшей надеждой спросила Кристина, но Милагрос только зло мотнула головой.
— Нет, сеньора! — отчеканила она. — Лишь чеки для доктора и для прислуги. И велел всем говорить, что вы скончались.
— Скончалась? — изумленно переспросила Кристина, и Милагрос тут же руками закрыла себе рот. — Но почему? Разве я?..
Милагрос снова замотала головой и даже зажмурилась.
— Не спрашивайте, сеньора! — умоляюще выдохнула она. — Мне доктор не разрешил об этом говорить, а я совсем не умею язык за зубами держать, все болтаю без умолку. Он теперь рассердится на меня и будет совершенно прав! Он мне беспокоить вас не велел, и я не хотела беспокоить, сеньора! Просто… рассердилась очень, а в гневе все время ненужные слова срываются…
Кристина кивнула, не желая продолжать и этот бессмысленный спор. Как так получилось, что за неполные сутки с момента своего пробуждения она только и делает, что подавляет собственные желания? Кто решил, что имеет право распоряжаться герцогиней Веларде и ее жизнью? Вчера доктор Монкайо с Милагрос подсыпали ей снотворное, а сегодня отказываются объяснять, почему Сантьяго решил объявить ее мертвой. Нет, это ей было совсем не по душе!
— Одеваться! — приказала она и решительно поднялась с кровати. В глазах тут же потемнело, и Кристина едва не упала обратно, но все же преодолела слабость и жестом остановила Милагрос, бросившуюся было ей на помощь. — Позови горничную.
— Да я и сама могу вам помочь, — забормотала было уязвленная Милагрос, но Кристина решила иначе. Меньше всего на свете ей хотелось сейчас находиться рядом с человеком, считающим ее мужа предателем, пусть даже это была верная Милагрос, готовая рискнуть ради нее жизнью. Но Кристина не хотела этих жертв. Она хотела правды, и горничная могла ее поведать. Уж с ней-то в разговоре Кристина не станет церемониться. Выпытает все, что ее интересует. И быть может, наконец поймет, что происходит.
Милагрос, будто приговоренная, поплелась к двери, но в сердце Кристины сегодня не было жалости. Она думала только о Сантьяго, необъяснимым образом чувствуя, как над ним сгущаются тучи. Что она могла сделать, чтобы помочь ему?
И нужна ли ему ее помощь? Господи, как много воды утекло за последнюю неделю; словно целая жизнь прошла. И Кристина только надеялась, что эта река не унесла окончательно ее счастье.
Горничная задерживалась, и Кристина сама натянула домашнее платье, не заботясь пока о корсете и нижних юбках. Просто чтобы не чувствовать себя голой в собственном же доме. И, как оказалось, весьма кстати.
— Куда вы сеньор, куда?!.. — раздался от дверей возмущенный голос Милагрос. — Сеньора не одета, вы не должны!..
— Сеньора простит меня! — отозвался смутно знакомый мужской голос, и, легким движением перенеся упирающуюся Милагрос через порог, в Кристинину спальню вошел капитан Руис Дельгадо. — Ведь простите же, сеньора? — уточнил он у Кристины, прикрывая за собой двери. — У меня к вам очень важное дело. Вопрос жизни и смерти, я бы сказал.
Губы его смеялись над побежденной девчонкой/ но взгляд был настолько серьезен и даже мрачен, что Кристина немедля кивнула.
— Запритесь на ключ, — попросила она, догадываясь, что теперь Милагрос побежит за доктором Монкайо, а уж с тем у капитана будет совсем другой разговор. Кристина же хотела знать, с какими вестями он приехал. — Присаживайтесь, где хотите, — продолжила она, когда ключ повернулся в замке. — Простите, что не предлагаю вам с дороги угощения: у меня здесь лишь микстура, но после нее вы, боюсь, нескоро вспомните о своем важном деле.
Что это? Неужели Кристина пыталась отсрочить плохие новости? В том, что они будут плохими, она не сомневалась.
Капитан усмехнулся и отвесил Кристине короткий поклон.
— Ваш супруг уже меня угостил, сеньора, — заявил он и пристроился на ручку того самого кресла, в котором вчера сидел Сантьяго. — И надолго отбил аппетит.
