В его голосе слышалось веселое одобрение, а у Кристины в сердце пробрался ужас. Она не думала о том, что стреляет в человека, когда пыталась помочь сеньору Алькону, а сейчас вдруг осознала это. И тот факт, что могла кого-то убить.
— Он… жив?.. — сдавленно спросила Кристина, и сеньор Алькон, на ее счастье, без единой заминки кивнул.
— Жив, поганец, что ему станется? — усмехнулся он. — На животе, правда, спать придется, ну да ему и не привыкать.
— Да пусть бы он сдох, гад ползучий! — услышав их разговор, вставила веское слово мать Эстер. — Сколько они крови нам поиспортили, сколько жизней загубили! Думаете, они пощадили бы кого, если бы их взяла? И малышню бы перерезали, и девчонок поиспользовали. И вас бы не обошли, сеньорита! Знаете, как они Фино прикладами молотили? Мальчишка едва дышал, когда сеньор Алькон его отбил. А он же с братом — единственная опора у матери. Ноэлита-то и не ходит уже после того, как мужа ее увели. А если еще и сына лишится, вслед за ним на тот свет отправится. А вы их жалеете, сеньорита!
Тут она остановилась возле одного из домов и потянулась за огарком в подвесном подсвечнике, избавив Кристину от необходимости отвечать и оправдываться. Людям, столь много пережившим и потерявшим близких, наверное, было непонятно ее нежелание отнимать человеческую жизнь, будь даже это жизнь врага. А Кристина совсем не хотела сейчас выяснять, кто из них прав.
— Боюсь, сеньорита Даэрон в своей невинности не способна даже представить, о чем вы говорите, — заметил в ее защиту сеньор Алькон. — Она ехала сюда, чтобы навестить могилы родных, и никак не думала, что столкнется на своей земле с подобными беззакониями.
— Так и мы не думали, сеньор, что при Соларах узнаем ад на земле, — махнула рукой мать Эстерситы и, открыв дверь, пригласила спутников подняться вверх по деревянной лестнице. — Покойный-то король знал, что на крестьянском труде все государство держится, и никогда нас не обижал. А нынче — вон чего творится. Сеньорита Кристи уверена, что сумеет убедить нынешнее величество оставить нас в покое, а я вот сомневаюсь, что у нее получится. Может и добр наш король Рейнардо, да только слаб, иначе давно уже прищучил бы опекуна своего и навел в стране порядок! А так и после его совершеннолетия ничего не изменится: как был Керриллар у власти, так и останется. А вы, чай, слыхали, сеньор, что в Нередаде его делается? Революция за революцией. А все потому, что их ненасытный род никак не угомонится. Неужели и Эленсии та же участь грозит? Ох, тогда совсем нам жизни не будет…
Заканчивала свою эмоциональную речь она уже наверху, ведя гостей через кухню с негоревшим очагом в темную тесную спальню, где помещались только две кровати и небольшой сундук для одежды. На одну из кроватей мать Эстерситы и указала.
— Устраивайте ее здесь, сеньор Алькон, а я пока за дочерью сбегаю. А то, боюсь, она в таком состоянии одна до дома не дойдет. Как вернусь, сразу разожгу очаг, будет тепло. И еду приготовлю: такую победу нужно отметить. Я скоро!
Не дожидаясь ответа, она торопливо зашаркала по кухне к лестнице, а сеньор Алькон наконец аккуратно опустил Кристину на постель. Та печально скрипнула, вынудив Кристину заговорить.
— Это неправда! — горячо выдохнула она. — Рейнардо никогда не предаст идеалы отца! Он преклоняется перед ним и не допустит!..
— Уже допустил, — оборвал ее сеньор Алькон и, чуть пододвинув ногой сундук, присел на него рядом с Кристиной. — Проще всего сделать вид, что ничего не происходит, прячась за высокими чувствами и не желая прикладывать хоть какие-то усилия для исполнения своего долга. Такое поведение понятно в двенадцать лет, но не в двадцать, коих уже достиг его величество. Пора становиться мужчиной и отвечать за свои решения, а не списывать все на опеку регента. Иначе, боюсь, все закончится именно так, как предрекает сеньора Флорес. Впрочем, — добавил он, словно почувствовав, что Кристина готова пуститься в спор, — сейчас меня волнует совсем другое. Как вы себя чувствуете, сеньорита Даэрон? Меньше всего я рассчитывал, что пострадавшей в этой схватке окажетесь вы.
Она слабо улыбнулась. Услышать заботливые слова от сеньора Алькона после его строгого выговора в адрес короля было сродни тому, как увидеть перед собой стакан лимонада от сеньора Веларде после его оскорбительных подозрений. И голос в темной комнате казался донельзя похожим. Быть может, от усталости он перестал его изменять?
Или это шум в голове играл с Кристиной злые шутки?
— Лучше, чем могло бы быть, не согласись вы защищать Горнасо, — признавая все заслуги Алькона в этой победе и благодаря за них, ответила Кристина. — Вы сегодня совершили настоящее чудо, сеньор! Я видела, как вы бились, — это что-то невероятно! Вы спасли нас всех…
— А вы спасли меня, — неожиданно с искренним теплом в голосе сказал он и тоже улыбнулся. — Не хотите об этом упомянуть?
Кристина закусила губу и качнула головой.
— Если бы я не вынудила вас свернуть на мои земли, вам не пришлось бы их защищать, — справедливо заметила она. — И рисковать собой, когда у вас было совсем другое задание. Так что я, быть может, отдала долги, но уж точно не гожусь на роль героической спутницы сокола.
Сеньор Алькон рассмеялся, и Кристине почему-то было приятно слышать его смех.
— Вы удивительной чистоты человек, сеньорита! — легко и очень приятно проговорил он. — Я рад, что сумел узнать вас такой. Надеюсь, и вы не слишком жалеете о нашей встрече.
Кристина секунду помедлила, убеждаясь в том ответе, который хотела дать.
— Не жалею, сеньор, — от души ответила она. — Кем бы вы ни оказались на самом деле, сегодня я увидела достаточно, чтобы судить о вас по поступкам, а не по словам.
Он глянул на нее быстро и как-то очень по-соколиному, словно разгадал ее намек. Как же Кристина хотела знать, права ли она!
— В этом мы с вами сходимся, — совсем уже по-велардовски заявил он, после чего откланялся, объяснив, что переночует в доме близнецов, а заодно проследит, чтобы Фино не стало хуже. В то, что кузен короля собирается остаться в деревенском доме и заботиться о местном мальчишке, поверить было невозможно, и Кристина, запутавшись, решила отложить эту задачку до лучших времен. Хотя бы до той поры, когда любая сложная мысль в голове перестанет отдаваться очередным карабинным выстрелом.
Однако долго отдыхать ей не пришлось. Почти следом за уходом сеньора Алькона послышались шаги, и сеньора Флорес привела в спальню свою дочь. Уложила ее на соседнюю Кристининой кровать и пожелала спокойного отдыха.
— Я рядом на кухне буду, — напоследок предупредила она. — Если что, сразу зовите! Вот же горюшки луковые!
Эстерсита хихикнула, кажется достаточно оправившись и от былого страха, и от перенесенных страданий. Кристина пообещала выполнить наказ, после чего сеньора Флорес, еще раз тяжело вздохнув, оставила их одних.
Какое-то время они с Эстер молча лежали в своих постелях. За тонкой стеной, на кухне, разводила огонь и что-то бормотала сеньора Флорес. Кристина рассматривала небеленые стены и почерневший от дыма потолок, невольно признаваясь себе, что это самое бедное место из тех, где ей приходилось бывать. В Патио-верде даже на чердаке было веселее и уютнее, чем здесь. Сквозь щели в полу из хлева на первом этаже пахло гнилой соломой, и Кристина старалась дышать не слишком глубоко, иначе к горлу подкатывала тошнота. Сырость подбиралась к самому телу, а Кристина не знала, можно ли хозяйничать на чужой кровати и укрываться чужим бельем. Оставалось только набраться терпения и дождаться утра, надеясь, что даже бессонная ночь позволит ей достаточно уверенно держаться в седле, чтобы покинуть сей гостеприимный дом.
