— Не волнуйся, родная! Эти мальчишки смышленее половины королевских гвардейцев, так что глупостей не наделают. Опасаться нам нечего.
Кристина с удовольствием прижалась щекой к его плечу. Они шли по какой-то совсем неприметной лесной тропинке, огибая лапы развесистых елей и скрываясь за густым зеленым подлеском, и лишь редкие голоса птиц провожали их в окружающей тишине, снова погружая в томительную негу, и Кристине пришлось приложить усилие, чтобы вспомнить о том, что говорил Фино.
— Что же задумал капитан? — куда менее озабоченно, чем следовало бы, спросила она. — И что решил его величество? Зачем он отпустил сеньора Керриллара? Если тот покинет страну/ все его преступления окажутся безнаказанными! А до границы Эленсии…
Сантьяго покачал головой, останавливая ее, и прижался губами к ее ладони. Кристина затрепетала от этой ласки.
— Мы поговорим об этом позже, родная, — искушающе прошептал он. — Не сейчас. Сегодня мы с тобой заслужили передышку.
Кристина послушно улыбнулась, но ответить не успела: миновав стражу из двух уставших елей, они с Сантьяго оказались перед невысокой оградой, за которой стоял крепкий деревянный дом с двускатной крышей, кирпичной трубой и широкой верандой — совсем не похожий на привычные каменные жилища Эленсии. Два небольших фонаря по бокам главного входа почему-то привели Кристину в умиление.
— Никогда в жизни не была в деревянных домах, — с восхищением прошеггтала она, и Сантьяго, посмотрев на нее, поднес ее пальцы к губам. Как мало надо было его жене для счастья. И разве не в его власти все время вот так ее радовать?
Когда-то давно он уже был в охотничьем домике, поэтому примерно знал, что ждет их внутри. Узкий коридор приводил в небольшую столовую, справа от которой располагался кабинет, а слева — спальня. Когда король Ламберт приглашал кого-то с собой на охоту, сам он спал на полу в кабинете, а единственную кровать предоставлял гостю или сыну. Зачем терпеть подобные неудобства, когда до королевского дворца было рукой подать, Сантьяго не понимал и сейчас. Быть может, здесь его величество укрывался от дворцовой суеты и многочисленных монарших забот?
Вряд ли он предполагал, что здесь же его сын будет укрывать его племянника от его дочери. Абсурдность подобной фразы переходила все границы, но являлась горькой правдой их реальности, и удача короля Ламберта заключалась, пожалуй, в том, что он не дожил до этого времени. В отличие от своего сына.
Чтобы избавиться до поры от грустных мыслей, Сантьяго посмотрел на Кристину, вдохновляясь романтическим выражением на ее лице. Она словно зашла в сказочный пряничный домик и не верила собственный глазам, осторожно трогая бревенчатые стены, шкуры на них, жесткие тяжелые стулья, деревянные фигурки животных на многочисленных полках, чугунные подсвечники. Потом подняла на Сантьяго совершенно по-детски восторженные глаза, и он без единого слова привлек ее к себе. Какое, оказывается, счастье иметь право обнимать любимую, когда вздумается, ничего не объясняя и не придумывая оправданий ни для нее, ни для себя. Зачем он столько откладывал его? Кристина права: бессмысленно ждать, когда сойдутся все звезды. Надо пользоваться тем, что отпущено. И не разбрасываться вот такими совершенно особенными моментами из-за собой же установленных правил. К черту все правила! Они с Кристиной оба вернулись с того света и имели право на любые хулиганства!
— Ты голодна? — мягко спросил Сантьяго, с нежностью целуя ее волосы. Сколь бы шальные мысли ни закрадывались сейчас в душу, его обязанностью было позаботиться о жене. А уж потом давать раздолье собственным желанием.
Кристина покачала головой и чуть судорожно вздохнула. Кажется, ее с головой накрывало смущением. Сколь бы раскованно она ни вела себя в бесконечном темном коридоре, ей все равно ни за что не хватит смелости первой предложить себя Сантьяго. Лишь немного подтолкнуть его к этой близости. Чтобы он перестал себя сдерживать.
— Я бы умылась… после склепа, — пробормотала она. — Хочется избавиться от его духа.
Сантьяго понимающе кивнул: он и сам был не прочь смыть с себя воспоминания о гробе и чужих руках, готовящих его к погребению. И расположившееся всего в паре десятков эстадалей лесное озеро вполне подходило для таких целей.
Однако вряд ли Кристина привыкла принимать ванну в столь же нецивилизованных условиях. А надежды найти подходящую для этого посудину в охотничьем домике практически не было.
Или все же его авантюристка-жена не откажется от небольшого приключения?
— Пойдем! — весело проговорил он и решителы-ю потянул ее прочь из домика.
Глава шестьдесят седьмая: День для любви
Небольшое, изумительно прозрачное озеро в окружении зеленых елей и под защитой гор по ту сторону берега манило своей чистотой, и Кристина с такой радостью обернулась к мужу, что объяснять ему ничего не понадобилось.
— Я ни разу после института в озере не купалась! — воскликнула она. — Как ты догадался?
Он приподнял ее подбородок и ласково коснулся губами ее губ.
— Я надеялся, что тебе захочется похулиганить, — признался он. — Сама знаешь, когда вернемся в Нидо-эн-Рока, придется снова натягивать герцогские шкуры и соответствовать статусу первых лиц государства. А пока мы можем позволить себе делать все, что захотим.
Кристина освобожденно закинула ему руки на шею.
— Пожалуй, супруг мой, нам с вами тоже надо будет обзавестись таким домиком и сбегать в него время от времени от всяческих забот, — искушающе предложила она. Сантьяго подтянул ее еще ближе и потерся носом о ее нос.
— Мне определенно нравятся ваши идеи, сеньора Веларде, — пробормотал он — и озеру пришлось немало дожидаться своих гостей, прежде чем они вспомнили, зачем вообще явились на его берег.
Сантьяго предложил Кристине выбрать себе место для купания, а сам предусмотрительно отошел в сторону, чтобы не смущать скромницу-жену, понимая, что даже сейчас она не отважится раздеться перед ним, тем более средь бела дня. Кристина со вздохом отпустила его, и то лишь потому, что не мылась с самого дня того проклятого бала, на котором они с любимым поссорились, и никак не могла позволить Сантьяго прикоснуться к себе такой. Жаль, конечно, что у нее не было хотя бы кусочка мыла, но такую роскошь, очевидно, стоило отложить до возвращения в поместье, а пока наслаждаться мягкой и кристально чистой водой, и Кристина скинула мужской костюм, освободилась от белья, распустила полосы, давая им отдых, и в одной нижней сорочке вошла в озеро. По крупным камням ступать было не слишком удобно, а потому Кристина, пару раз окунувшись с головой, просто легла на спину и отдалась теплой ласковой воде.
Впрочем, надолго ее не хватило. Непривычное томительное любопытство заставило взглядом разыскать Сантьяго, стягивающего на берегу сапоги. Весьма далеко от того места, где раздевалась Кристина — ох уж ей эта велардовская честность! Наверняка еще и отвернулся, дабы не смущать ее вполне законным интересом, а вот Кристина на мужа смотрела без всякого зазрения совести. Он через голову снял рубашку и бросил ее в сторону к сюртуку и жилету, оставшись в одних коротких штанах, и Кристина в первый раз покрылась краской удовольствия. Сантьяго Веларде был самым красивым из всех знакомых ей мужчин — и это в одежде. Без одежды он казался настоящим римским богом, статуями которых были так богаты книги библиотеки в Нидо-эн-Рока.
