Он задышал быстрее, и в его объятиях стало теснее. Ах как Кристине хотелось спуститься к его груди, попробовать мужа на вкус там, а он вдруг подался вперед, приподнял Кристину и уложил ее на кровать.
— Я думал, что потерял тебя! — в каком-то отчаянном признании пробормотал Сантьяго, и Кристина жадно приникла к его губам. Никогда он ее не потеряет! Никогда она его не потеряет! Они теперь всегда будут вместе!
— Я думала, ты никогда меня не полюбишь! — открыла она и свой страх в секундной передышке между поцелуями, и Сантьяго, мотнув головой, прижался губами к ее ладони. Кристина коротко вздохнула и запустила свободную руку ему под непросохшие волосы. Ее волосы, столь же мокрые, разметались по постели, и Сантьяго нежно провел пальцами по одной пряди.
— Ты такая красивая! — выдохнул он и, не дожидаясь ее ответа, снова завладел ее губами. Кристина обхватила его за шею, прижимаясь всем телом, и он не стал больше себя останавливать. Дернул завязки на ее сорочке, распустил нехитрую шнуровку. Кристина сжала в смущении руки, и он покрыл поцелуями ее лицо, успокаивая. Самому, правда, спокойствие уже могло только сниться. Сорочка мешала до какого-то безумия, но Кристина еще явно не готова была от нее избавиться. Ах, если бы была ночь! Если бы любимую не так смущали его голодные взгляды! Но предательский свет заливал комнату, не давая Кристине расслабиться, и щеки ее горели, и Сантьяго в момент секундного просветления с силой захлопнул деревянную створку, погрузив наконец их ложе в благодатную тьму.
Кристина благодарно погладила его по спине. Она еще насмотрится на любимого мужа. А сейчас хотела чувствовать его. И быть с ним одним целым.
— Спасибо! — шепнула она, и Сантьяго жарко впился ей в шею. Больше не остановится, больше не было сил. Эта бархатная кожа сводила с ума, это трудное дыхание обостряло жажду, это несмелое стремление к нему стирало все запреты. Сантьяго спустился ниже, к ключицам, под них, вдыхая, узнавая, восхищаясь совершенством любимой. Скользнул губами под сорочку, добравшись наконец до трепещущей груди, и услышал, как Кристина судорожно выдохнула.
— Сан… тьяго!..
От такого голоса впору было почувствовать себя грешником. Он стиснул ее бедро, двинулся вверх, под подол, лаская, наслаждаясь, упиваясь ее отзывчивостью. Кристина вцепилась ему в волосы, прижимая к себе, совсем потеряв дыхание, и сладкий стон сорвался с ее губ.
— Сантьяго!..
В голове зашумело, а в штанах стало мучительно тесно. Как он мог отказываться от нее столько времени? Он хотел ее всю, сразу, шалея от тонкого аромата ее кожи, переполняясь ее нежностью, задыхаясь от собственного желания. Как долго ему еще достанет выдержки? Он должен был скрасить любимой боль первого раза, но и эта мысль терялась в их обоюдной страсти. Нескрываемое Кристинино удовольствие только подстегивало и так почти невыносимый огонь, а темные зовущие глаза искушали окончательно забыться.
— Сан… тьяго!..
Секунда — он избавился от остатков одежды. Нашел припухшие, истерзанные Кристинины губы, пристроился между ее бедер. Она впечатала кулаки ему в спину и прильнула животом к его животу.
— Будь моей женой, Кристина! — словно лишь сейчас предлагая ей выйти за него замуж, шепнул Сантьяго, и она всхлипнула в подлинном счастье.
— Согласна!..
Он снова приник к ее рту. Одно движение — Кристина приняла, не дернувшись, не отпрянув, и только прикусила ему губу, а бедра ее напряглись совсем не в прежнем желании.
Болезненный стон так и стих у его губ.
Сантьяго замер, обрывая собственное удовольствие: успеет еще, у них теперь вся жизнь впереди. Осторожно поцеловал дрожащие губы, обещая больше не терзать любимую. Подался было назад, но Кристина вцепилась в его плечи и отчаянно мотнула головой.
— Не уходи!
Сантьяго глянул в блестевшие слезами глаза, больше всего на свете желая ничем ее не обидеть.
— Но тебе же больно, родная, — прошептал он, однако Кристина притянула его к себе и прижалась щекой к его щеке.
— Не так больно, чтобы остаться сейчас без тебя, — умоляюще пробормотала она, и он снова принялся ее целовать. Щеку, висок, глаза, губы, шею, разгоняя боль и давая возможность привыкнуть к себе. Кристина подрагивающими пальцами погладила его по спине. Жена. Сладость этого слова стирала недавние неприятные ощущения, а нежность Сантьяго трогала до глубины души. Нет, действительно, совсем не так мучителы-ю, как рассказывали когда-то девочки-фрейлины, и Кристина больше испугалась, чем на самом деле пострадала. Дурочка, еще и любимого едва не оттолкнула. А с ним…
Кристина с трудом отвлеклась от его поцелуев, чтобы понять, что такое необычное она чувствует. Такое странное, такое томительно-сладкое ощущение заполненности. Нет, она не хотела, чтобы Сантьяго уходил, она не хотела лишаться этого непривычного, но такого восхитительного единения. Как можно было его бояться? Разве ее Сантьяго способен обидеть?
Она поймала его губы своими, ответила жарко, глубоко, желая то ли загладить собственную вину, то ли узнать что-то новое, не давшееся, шевельнулась под любимым, пристраиваясь еще удобнее, и вдруг услышала, как и с его губ сорвался короткий судорожный стон.
— Кристина! — выдохнул Сантьяго. — Не испьгтывай. Я не ручаюсь за свою выдержку…
Ничего не понимая, она распахнула глаза. Если бы кто-то сказал ей, объяснил, она бы совсем иначе себя вела. А теперь могла только предполагать.
— Сделай все, что нужно, — искренне попросила она. — Я же твоя жена. Ты имеешь право…
Он усмехнулся, но с каким-то мучением.
— Ты маленький простодушный изверг, а не жена, — вдруг пожаловался он. — Ты пытаешь меня страшной пыткой и даже не подозреваешь об этом.
— Я? — изумилась Кристина и с несказанным удовольствием провела ладонями по его спине. Внутри затянуло непонятным предвкушением. Если бы Сантьяго… немного шевельнулся… прижался еще сильнее… позволил ей почувствовать… — Это ты меня пытаешь, — неожиданно поняла его она. — Так долго ждешь… Так долго терпишь…
Ох!..
Его ладонь сжала ее грудь, а бедра придвинулись еще плотнее. Кристина закусила губу от тягучего желания. Ну же, пожалуйста!..
— Тьяго!..
Нет, больше она ничего не помнила. С губ еще срывалось его имя, но в этих сладких, острых, чуть болезненных и таких ярких ощущениях только оно и осталось — и еще сам Сантьяго — любимый, единственный, самый нужный, самый желанный. Кристина принадлежала ему, он принадлежал ей, и они были вместе до полного изнеможения — и полного опьяняющего счастья.
Жена…
Могла ли она еще полгода назад представить, что услышит подобные слова от герцога Веларде Солара? Могла ли она подумать, что будет лежать с ним в одной постели и говорить столь откровенные непристойности, что впору было бы устыдиться самой себя, а он не посмеется над ней, а станет с желанием ей подыгрывать? Могла ли она надеягься, что тогда еще смутные мечты о необыкновенном возлюбленном, который наконец избавит ее от беспросветного одиночества, сбудутся с лихвой, одарив ее лучшим мужчиной на свете? Чем она заслужила подобное счастье, Кристина не знала. Но она больше никогда от него не откажется.
