Решиться пойги против воли родителей, против воли инфанты, против воли регента и против воли герцога Веларде, вступить на путь беззакония и сделаться беглянкой — и принять на себя ответственность за эти решения — с таким Кристине еще не приходипось сталкиваться. Но мысль о том, что ей придется выйти замуж за нелюбимого, лечь с ним в одну постель, делить с ним каждый свой день и каждую свою ночь, родить от него детей — нет, об этом даже думать было противно. В угоду своей трусости Кристина представипа себя рядом с Сантьяго Веларде, вообразила, как он подходит к ней совсем близко, касается пальцами щеки, осторожно поглаживая и привлекая к себе, как наклоняется к ней, обдавая коротким дыханием,
— и перепугалась до оцепенения. Потому что не испытала и толики того отвращения, что вызвал у нее в похожий момент Рейнардо. Не возникло у нее в душе желания оттолкнуть, сбежать, укрыться от неизбежного и забыгь обо всех этих неприятностях. Напротив, в своей слишком вольной фантазии Кристина подалась вперед, поднялась на цыпочки, становясь совсем близко к герцогу, и закрыла глаза, почти ощущая его губы на своих губах. Словно наваждение какое-то, но это наваждение заставило Кристину на мгновение ощутить себя счастливой, и именно от этих неправедных и совершенно неуместных чувств она теперь в первую очередь хотела избавиться. Сеньор Веларде ясно дал понять, что ничего к ней не испытывает, и в этом не было никаких сомнений. To, как холодно и сдержанно он с ней говорил, было лучшим тому подтверждением. И Кристине следовало выбросить из головы любые мысли о своем возможном союзе с герцогом Веларде Соларом и сосредоточиться на плане побега. Она обещала жениху, что сделает это, если он не откажется от свадьбы, и не собиралась отступать от своих намерений.
Теперь следовало определиться с тем, куда ей ехать и как именно осуществить задуманную авантюру. В Эленсии ей не спрятаться, если уж сам регент подписал согласие на ее брак с сеньором Веларде, а значит, придется перебираться через границу. И здесь Кристине нужно было разрешение покинуть страну, подписанное все тем же регентом, который, разумеется, такого разрешения ни за что не даст.
Брак с дочерью виконта автоматически вычеркивал герцога Веларде из списка претендентов на эленсийский престол, а Кинтину Керриллару в свете его тщеславных планов было грех не воспользоваться подобным случаем.
Значит, Кристине требовался помощник, способный раздобьпъ ей такое разрешение, а она, к собственному стыду, за восемь месяцев жизни во дворце так и не обзавелась нужными связями. Виктория, судя по ее обиде на Кристину за нежелание становиться шпионкой в стане герцога, и пальцем не пошевелит ради ее свободы. Быть может, стоило поговорить с Рейнардо, все ему объяснить и попросить помочь? Он, конечно, после объявлении о ее помолвке с герцогом слова Кристине не сказал и взглядом ее не удостоил, но только потому, что считал вероломной обманщицей, игравшей с ним и переключившейся на его кузена. Но Кристина-то знала, что это было не так. И должна была попыгаться развеять заблуждения короля хотя бы по отношению к ней.
Оказалось, что бороться за свое счастье, как и предсказывал герцог Веларде, совсем непросто. На этом пути нужно постоянно преодолевать себя и упорно воздвигаемые судьбой препятствия, никогда ранее Кристиной не встречаемые.
Словно сами небеса были против этого побега. Иначе чем объяснить тот факт, что Кристине понадобилась целая неделя, чтобы добигься аудиенции у его величества, когда раньше он сам искал встречи с ней и находил ее без всяких усилий? А нынче снова заперся в своих апартаментах и не желал принимать сеньориту Даэрон?
«Капризный мальчишка», как окрестила его сеньора Флорес, до которой, разумеется, донеслись известия о неожиданной Кристининой помолвке и которая, вероятно, в силу благодарности Кристининой бабушке не могла оставить ее внучку без поддержки. Однако планы ее не одобрила.
— Куды вы от родных мест-то поедете, сеньорита? — покачала головой она. — Где приют искать станете? У вас и денег-то не так чтобы много, чтобы долго прягаться.
Кристина улыбнулась: сеньора Флорес читала ее душу, как открытую книгу.
— К родителям отправлюсь, — созналась она. — У меня есть от них пара писем с адресом, так что…
Сеньора Флорес вплеснула руками.
— В Египет?! Да еще одна?! Даль-то какая, сеньорита! Дикие места! В дороге вас кто хошь обидит, а то и вовсе сгинете без вести! Даже думать забудьте! Что бы бабушка ваша сказала, будь она жива? По головке бы точно не погладила!
— Бабушки давно нет, — вздохнула Кристина и невидящим взглядом посмотрела в окно. — И я никому не нужна.
Однако сеньора Флорес замотала головой.
— Так ли уж и не нужна? — неожиданно многозначительно проговорила она. — Герцог-то ваш, чай, неслучайно в невесты именно вас приметил. Больно понравились вы ему там, в Горнасо нашем, вот и посватался к вам. Ну а то, что не по чести, так это из-за молодости и из-за гордыни непомерной. Но вы его быстро в чувство приведете своим-то твердым характером.
— Глупости! — рассердилась Кристина, не понимая, откуда у сеньоры Флорес подобные мысли, и еще больше недовольная забравшейся в душу необъяснимой радостью. Как будто ей было приятно слышать о чувствах герцога к себе. Глупости! Ей дела до него не было! — Сеньор Веларде сказал мне в лицо, что у него нет ко мне никакой нежности, и я не имею ни малейшего повода ему не верить!
— Мой Фаустино то же самое мне говорил, покуда думал, что я могу с нашим хозяином счастье свое найти, — с бесконечно теплой грустью улыбнулась сеньора Флорес. — А когда понял, что мне он один нужен, совсем иначе запел. Вы-то, сеньорита, тоже как будто мужчине познатнее сеньора герцога приглянулись. Что ж он станет лицо свое перед вами терять, в невзаимных чувствах признаваясь?
Кристина вздохнула, не находя ни единого повода, чтобы ей поверить.
— Вы сбежали с вашим Фаустино от немилого вам жениха, — напомнила она, — несмотря на все те блага, что сулило вам его внимание. Мне герцог Веларде столь же чужд, как вам — ваш бывший хозяин. И я хочу отправиться к родигелям — единственным оставшимся у меня близким людям — как вы, кстати, не так давно мне советовали.
Однако сеньора Флорес только покачала головой.
— Дурная баба, что тут поделаешь? — покаялась она. — Думала, совсем вы одна в этом мире и все вас только и знают что обижать. Не видела, как у вас глазки горят, когда вы о сеньоре герцоге говорите. Скажите мне, что я слишком тороплюсь, сеньорита, и я соглашусь с вами. Но не обманывайге, что равнодушны к нему, и не обманывайтесь сами. Не о Египте вам надо думать, а о том, что чьими-то жаркими молитвами вам выпал диковинный шанс связать свою жизнь с любимым и достойным вас человеком. Можно ли желать большего, сеньорита? И можно ли бежать от такого счастья?
Слова ее, однако, произвели совсем обратное действие, чем то, на которое рассчитывала сеньора Флорес. Встретив сопротивление на своем пути, Кристина лишь активнее устремилась к цели. Нет-нет, ей надо было бежать от герцога Веларде, покуда он не придумал способ остановить ее и надеть на нее такие оковы, которые она не сможет сбросить. Кажется, от него можно было ожидать чего угодно. Почему, например, посватавшись, он не искал с невестой встреч? Лишь коротко здоровался и проходил мимо, словно Кристина была ему чужой? И тем не менее даже не думал отказываться от свадьбы. Какой уж тут интерес? Все придумала сеньора Флорес. Сантьяго Веларде лишь по-человечески ее пожалел.
