— Мы? — переспросила Кристина, ошеломленная этим признанием. Чего она ждала, задавая свой вопрос, не знала и сама. Но точно не подобной откровенности. Почему герцог Веларде вдруг начал ей доверять? Из чувства вины? Или желая проверигь ее честность? — С сеньором Альконом? Не знаю, к сожалению, его настоящего имени…
— Его имя таково, что позволяет мне быть в курсе большинства замыслов Керриллара, — уклончиво ответил Сантьяго. — Впрочем, это не тайна: регент столь же давно и столь же безуспешно ищет шпиона в своем стане, сколько пытается изловить Алькона.
Кристина покачала головой, чувствуя, как та тяжелеет.
— Это все так сложно, — призналась она. — Не сочгите меня кровожадной, но если вы уверены, что регент действительно хочет устранить Рейнардо, если у вас и сеньора Алькона есть доказательства его вероломства, почему бы не опередить его и не избавиться от него прямо сейчас? Ведь необязательно убивать, можно инсценировать похищение, заточить регента в какую-нибудь крепость, отправить в Америку, в конце концов, до тех пор, пока его величество не станет совершеннолетним. А дальше по ситуации решать, что с ним делать.
Она опасалась, что Сантьяго либо посмеется над ней, либо заявит, что женщине не к лицу подобная жестокость, однако он лишь огорченно мотнул головой.
— Это отличный план, Кристина, если бы не одно «но», — ответил он и, поднявшись с софы, словно бы взволнованно прошелся по комнате. Остановился у камина. — Согласно королевскому завещанию в случае преждевременной смерти Кинтина Керриллара регентом должен стать младший брат матери Рейнардо, имеющий обширные территории в Африке…
— И истребляющий местное население на непосильных работах? — с ужасом закончила Кристина. Сантьяго пожал плечами и исподлобья взглянул на нее.
— Думаю, не надо объяснять, что подобного правителя Эленсия просто не перенесет? — больше утвердигельно, чем вопросительно сказал он. — Из двух зол принято выбирать меньшее, и Керриллар при всем своем честолюбии все же выглядит именно таковым.
Кристина кивнула и в зеркале неожиданно увидела отражение не хладнокровного и самоуверенного герцога Веларде, который своей невозмутимостью сбивал с толку людей вдвое и втрое старше себя, а совсем молодого мужчину — немного усталого и даже чуть растерянного, и осознала, что ему в действительности лишь двадцать три, и что он немногим старше Рейнардо, и что он взвалил на себя ответственность за жизнь кузена и благополучие его страны, и что он не сворачивает со своего пути, несмотря на все препятствия, несмотря на эти самые усталость и растерянность, и что Кристине… что он вдруг оказался ей очень близок и понятен. В душе в секунду родилось сумасшедшее, но почти неуправляемое желание подойти к нему, сжать его руку в своих и напомнить, что он не один и что Кристина теперь всегда будет рядом.
Всегда? Какое глупое слово для тех, чьему браку отмеряно немногим более четырех месяцев, но даже эта мысль не могла заглушить шального желания, и, будь на Кристине платье, она, пожалуй, поддалась бы ему. Но ночная сорочка вынудила ее не только остаться в постели, но и натянуть повыше одеяло, чтобы наверняка отказаться от своего сумасбродства.
Однако Сантьяго по-своему понял ее движение. Мотнул недовольно головой, и Кристина увидела, как явно на его лицо набежала тень. Он достал из кармана небольшой пузырек с чем-то темным внутри и, приблизившись к Кристине на расстояние пары шагов, протянул пузырек ей. Ничего не понимая, Кристина приняла его и вопросигельно посмотрела на мужа.
— Это кровь, — сказал он и замолчал, а Кристина хлопнула глазами. Ни одного достойного объяснения для подобного подарка не возникло у нее в голове, и она просто переспросила:
— Кровь?
Видно было, что Сантьяго Веларде неприягна ее недогадливость, однако он с самым кислым видом пояснил:
— Нечеловеческая, разумеется. После первой ночи на супружеском ложе остаются определенные следы. Вы, кажется, все еще опасаетесь, что я воспользуюсь полученными сегодня правами на вас. В таком случае, полагаю, нам стоиг поскорее покончить со всеми формальностями и попытаться поспать. Буду признателен, если вы одолжите мне одну из подушек: без нее на софе не слишком комфортно.
Кристина поняла, что он совершенно превратно истолковал ее желание отгородиться от него, решив, что она подозревает его в «склонности к насилию», однако сказать правду никак не могла. Вспыхнула от собственной распущенности и стиснула в ладони флакончик. Не собирался он с ней спать — что за самомнение, в самом деле? Может, он испытывал отвращение от одной лишь мысли о том, что ему придется к ней прикасаться? В конце концов, Кристина действигельно не могла похвастаться ни завидной внешностью, ни высоким положением, а уже насочиняла себе такого, во что едва сама не поверила. Он завтра вернется к своему королю и забудет о ее существовании. Он просто выполняет свой долг — так, как его понимает. И Кристине следовало всегда об этом помнить!
— Возьмите столько, сколько вам нужно, — сквозь сдавленное горло ответила она. — Мне очень стыдно, что из-за меня вам приходится терпеть подобные неудобства, но вряд ли вы согласитесь уступить место на софе мне. Впрочем, если я ошибаюсь…
— Вы не ошибаетесь, — угрюмо ответил он и, обойдя кровать, взял первую попавшуюся подушку с дальней от Кристины стороны. Она не смотрела на него, догадываясь, что разговор между ними вместе со всей его откровенностью и неожиданной теплотой окончен, однако у нее остался вопрос, который никак нельзя было оставить без ответа.
— Всю кровь использовать?
Герцог Веларде, погруженный в собственные мысли, обернулся с недоумением. Кристина показала ему флакончик и выжидающе приподняла брови. На его лице появилась озадаченность.
— Вы у меня спрашиваете?
Брови у Кристины взлетели еще выше.
— Вы, очевидно, полагаете, что меня уже лишали девственности, сеньор Веларде? — неприязненно проговорила она. — И я должна помнить, как после этого подо мной выглядели простыни?
С глубоким удовлетворением она заметила, что у него заалели скулы. Кажется, ей удалось пробить даже такого истукана, как Сантьяго Веларде Солар! Что ж, пусть в следующий раз подбирает слова и не относится к жене со столь показательным пренебрежением!
— Я полагал, что кто-нибудь рассказывал вам о таких вещах, — заметно смущенно пояснил он. — Если не сеньора Даэрон, то подруги фрейлины. Кажется, в этом обществе не принято хранить секреты.
Кристина фыркнула: его мнение о женщинах явно оставляло желать лучшего.
— В этом обществе принято хвалиться своими победами, сеньор Веларде, как, впрочем, и в любом другом! — с чувством превосходства заметила она. — А потому подобные интимные подробности куда проще услышать вам, нежели мне, или же призвать на помощь собственный опыт!
Господи, неужели она рискнула намекнуть ему на предыдущих женщин, да еще и укоригь вдобавок распутством? Кристина не помнила, чтобы при дворе ходили слухи о его неразборчивости в связях, но фрейлины говорили о герцоге Веларде исключительно с восторгом и придыханием, что не казалось удивительным, учитывая его титул и довольно-таки приятную внешность, но какое Кристине было до всего этого дело? У нее-то с ним просто уговор, и ревность в этом уговоре нигде не была прописана.
