Напрасно он рассчитывал тем самым вывести герцога Веларде из себя и вынудить начать совершать ошибки. Сантьяго выигрывал у него по всем фронгам и не собирался терять преимущество.
— Как вовремя вы вспомнили о наших братских узах, ваше величество! — усмехнулся он и тоже расстегнул сковывающий движения сюртук. — Но вам не стоит переживать: я больше не претендую на вашу фамилию и ваше место. Сполна расплатился за право обладать той женщиной, которую я счел нужным для себя выбрать. Кажется, у вас тоже была такая возможность, ваше величество? Стоит ли теперь обвинять меня в вашей нерешительности? В любви, как и на войне, все средства хороши!
— Не говори мне о любви, Сантьяго! — придушенно мотнул головой Рейнардо. — Ты не знаешь, что это такое! И Кристина будет только рада, если я ее от тебя освобожу! Защищайся, кузен! Решим этот спор, как полагается мужчинам!
— Ничего так не хочу! — с легким издевательским поклоном ответил Сантьяго и принял дуэльную стойку. Внутри просыпалось странное желание устроить настоящий поединок и доступно объяснить Рейнардо, почему Кристина из них двоих выбрала его и ему же доверилась, но это были крамольные мысли, и он избавился от них еще до новой атаки его величества. А потом и вовсе вынужден был сосредоточиться на поединке, потому что Рейнардо неожиданно начал удивлять его собственной ловкостью и нестандартными ходами.
Звон металла становился все громче, шпаги скрещивались все чаще, и пару раз Сантьяго с трудом избежал ранения. Пожалуй, зря он в своей самоуверенности не скинул сюртук, так было бы проще контролировать королевские выпады, не причиняя Рейнардо вреда, а теперь приходилось пускать в ход отвлекающие маневры. Не было в планах Сантьяго пригвоздить его к стене, лишь как следует разозлить, чтобы начать наконец и собственную охоту. Только не на кузена.
— Рад видеть, что вы не столь беспомощны, ваше величество, как стремитесь показать, — поддел он Рейнардо в секундную передышку. — К чему тогда такая маскировка? Неужели иначе как жалостью вы ничем иным не можете привлечь женщину?
Это был удар ниже пояса, но Сантьяго знал, на что шел. Ему надо было выбить из короля Эленсии ту слабость, за которую тот так привык цеплягься, и сузившиеся глаза Рейнардо дали понять, что он движется в правильном направлении.
— Меня учил твой отец, Сантьяго! — с неслыханным ранее хладнокровием отозвался Рейнардо, вероятно выплеснувший все эмоции в поединке и оставивший силы лишь на очередную атаку. Сантьяго отбил удар и едва увернулся от следующего, вызвав на губах кузена усмешку. — В отличие от тебя, он не отлынивал от своих обязанностей и не разменивал свой долг на женские юбки!
Сантьяго поднял брови, наконец-то почувствовав огонь королевской крови. Давно он его ждал!
— Полагаю, не он преподавал вам науку вероломного нападения на безоружного человека? — вызывающе поинтересовался он. — В таком деле у вас есть куда лучший учитель, которого вы слушаетесь безоговорочно!
Прежний безобидный Рейнардо должен был бросигься в бешенстве на обидчика и проиграть. Новый Рейнардо указал шпагой на герцогский сюртук и сделал шаг назад.
— Сеньор Керриллар всегда говорит, что настоящей может считаться лишь та победа, что одержана в равной борьбе, — сообщил он перед тем, как приказать Сантьяго избавиться от верхней одежды. — Наш спор еще не закончен! — добавил он. — А я не привык бросать дело на полдороге.
— Не терпится сделать Кристину вдовой? — усмехнулся Сантьяго, однако сюртук снял и бросил его на кресло. — Полагаю, герцогиня Веларде куда более лакомый кусочек для короля, чем сеньорита Даэрон? Но, боюсь, я не готов сделать вам такой подарок, ваше величество! У меня на семейную жизнь иные планы!
Рейнардо фыркнул, глубоко дыша и восстанавливая силы для последней атаки.
— Тебе будет очень сложно думать о семейной жизни с того света или из тюремной камеры! — заметил он. — Потому что если тебя не накажет бог, прибрав к себе за все твои мерзости, то накажу я, арестовав за покушение на короля. Это сложный выбор, Сантьяго, и мне приятно заставить тебя помучиться, делая его.
— Вижу, интриговать вы тоже научились, — почти весело заметил Сантьяго и быстро поклонился, принимая новый вызов. — Но этому искусству вас точно обучал не Веларде! И когда ваш наставник станет убеждать вас сменигь гнев на милость и выпустить меня из тюрьмы, задайтесь вопросом, зачем ему это нужно! Полагаю, ответ весьма вас удивит!
Больше он не говорил ни слова, отдав все силы схватке и положив ей конец за пару следующих минут. Две царапины — на щеке и на предплечье — стали его платой за победу, и тем безусловнее она стала, что Рейнардо выполнил свое обещание. Сантьяго с саркастической признательностью передал свою шпагу капитану Руису, явившемуся за ним, чтобы препроводить в камеру, и посоветовал ему использовать эту шпагу, чтобы помочь его величеству отточить умение фехтовать.
— Будут ли у вас какие-то пожелания для себя? — озадаченно поинтересовался капитан, которому явно еще никогда не доводилось арестовывать членов королевских семей, и Сантьяго искренне поблагодарил его за предусмотрительность.
— Бумагу и перо, — сказал он. — Надо предупредить супругу, чтобы не ждала к ужину.
*казнь собаки, когда ее подвешивают на веревке за горло, заставляя «танцевать» на кончиках лап, пока она не гибнет от удушья (прим. авт.).
Глава восемнадцатая: Две горничные
Пробудилась Кристина от нерешительного стука в дверь и в первую секунду подумала, что проспала утренний сбор у инфанты и та послала за ней горничную. Резко села в постели, протирая глаза, и следом услышала приглушенный женский голос:
— Сеньора… Сеньора Веларде… Можно мне войги?
Кажется, сеньорой Веларде теперь звали ее, Кристину. А значит, все произошедшее нынешней ночью ей отнюдь не приснилось.
Она сошла с ума!
Согласиться выйти замуж, позволигь ночевать рядом с собой мужчине, пригласигь его в кровать и вынудигь принять приглашение — это не могла сделать Кристина Даэрон, ей бы никогда в жизни не хватило смелости и наглости на подобные поступки! А если вспомнить, что тем самым мужчиной, о котором шла речь, был герцог Сантьяго Веларде, становилось совсем невмоготу от смущения. Давно ли Кристина глаз не могла на него поднять и замерзала от взгляда, а нынче общалась, как со старым другом, которого давно не видела и к которому заново привыкала, и не испьгтывала ни стеснения, ни страха.
Кажется, в нее все-таки вселился трасго и знатно повеселился прошедшей ночью. И только честность Сантьяго позволила сейчас Кристине простить себя. Нет, даже ткггул герцогини, доставшийся ей по какой-то невообразимой случайности, не давал ей права вести себя с королевским кузеном столь вольно и дерзко. Кристина не могла объяснить, почему в общении с ним ее постоянно тянуло дерзить, то ли проверяя крепость его терпения, то ли желая стянуть с него маску холодности и увидеть настоящего Сантьяго Веларде. Неужели же минувшей ночью он и был настоящим? Собранный, заботливый, искренний, очень порядочный и совсем уж невозможно правильный — был ли он именно таким или Кристина просто все придумала? И теперь замирала всякий раз, когда видела перед мысленным взором его лицо: то удивленное — когда он не ожидал от нее некоторых умозаключений, то веселое — когда они вместе смеялись над неловкой сигуацией и вместе избавлялись от смущения, то благодарное — когда она понимала его и заботилась о нем. И жалела, что проспала его уход, не пожелав удачи на службе и не поблагодарив еще раз за благородство. Понял ли он, что она испытывала к нему искреннюю признательность и самую глубокую приязнь? Кристина хотела на это надеяться.
