Это удалось лишь со второй попытки.
«Ни при каких обстоягельствах не возвращайтесь в столицу, — было написано в окошках закладки. — Я вполне владею ситуацией».
Кристина несколько раз моргнула, словно стараясь разогнать наваждение, но текст под закладкой ничуть не изменился, а это могло значигь лишь одно: Сантьяго Веларде воплощал в жизнь новый план, которому заключение в тюрьму не препятствовало. Возможно, даже было его частью, однако такой вывод вовсе не избавил Кристину от встревоженности и переживаний за мужа. Хорошо, если все пойдет ровно так, как он рассчитывал, но вдруг у него на пути возникнет обстоягельство непреодолимой силы, не позволяющее ему вновь выйти на свободу? Кажется, эта неприятность волновала Кристину куда больше, чем разрушение любых планов. Особенно после предостережения Сантьяго. Он словно бы знал, что Кристина захочет броситься ему на выручку. Но если так, значит, он был о ней очень хорошего мнения. И Кристина хотела убедить его, что он не ошибся.
Он взяла чистый лист и, положив на него закладку, вписала в отверстиях: «Чем я могу помочь? Я сделаю все, как вы скажете».
Теперь требовалось заполнигь остальные пробелы самым что ни на есть невинным текстом. Делом это оказалось непростым не только потому, что далеко не все фразы удачно становились на места и выдавали своим неопрятным видом таящихся в письме секретов, но и потому, что Кристина попросту не знала, о чем писать мужу. Она поблагодарила его за внимание и заботу, похвалила его дом и сад, поинтересовалась, когда стоит ждать его возвращения в Нидо-эн-Рока, а потом крепко задумалась. Очень хотелось спросить его о Милагрос, но Кристина не была уверена, что ему сейчас есть дело до слуг. Еще больше хотелось выяснить, действительно ли сеньором Альконом был капитан Руис Дельгадо, но об этом писать было уж точно нельзя. А сильнее всего Кристина хотела попросить его бьпгь осторожным и не рисковать напрасно, и уже в этом она не сумела себе отказать. Пусть даже Сантьяго не оценит подобной навязчивости, Кристина решила рискнуть и запретила липкому страху останавливать себя.
«Берегите себя! — закончила она свое послание. — Я буду молиться за вас каждый день и каждый час!»
Не давая себе передумать, она торопливо запечатала конверт и снова спустилась в сад, чтобы передать письмо Бино. Искать его не пришлось: Бино встречал бывшую хозяйку в паре шагов от балконной лестницы. Лицо у него было угрюмо.
— Прости, что так долго, — улыбнулась Кристина, протягивая ему письмо. Бино убрал его за пазуху, однако на извинения Кристины не ответил.
— Девчонка у вас там… у пруда, рыдает, — буркнул он. — Спросил, кто обидел, — молчит. Спросил, чем могу помочь, — молчит. Спросил, как зовут, — молчит, только отворачивается и рукава вниз тянет. Вы бы это, сеньора… поговорили бы с ней, как вы умеете… А то, неровен час, бултыхнется в этот самый пруд вниз головой — и поминай как звали. Девчонки — они такие, глупые совсем. У нас в Горнасо случай был…
Слушать про случай Кристина не стала: слишком живо представила описанную Бино картину. И ей не надо было имя той девчонки, о которой он говорил: так вот где укрылась Милагрос от сегодняшних невзгод. Знать бы еще…
— Где ты нашел пруд? — чуть смущенно спросила Кристина, во время прогулки по саду так и не обнаружившая его. Бино махнул рукой чуть левее направления главных ворот.
— Там дуб надо обогнуть и между ивами пробраться, — объяснил он. — Я бы тоже не нашел, если бы рыдания не услышал. А так пришлось штурмовать.
— Ты настоящий рыцарь, Сабино Кастро! — одобригельно произнесла Кристина и сама кивнула на дом. — Но даже рыцарям требуется еда и отдых. Пойдем я распоряжусь, чтобы тебя накормили и устроили на ночлег.
Однако он снова мотнул головой.
— Я здесь подожду вас, сеньора: чай не помру с голодухи. А вы пока девчонку успокойте: ей это нужнее.
Спорить Кристина не стала: кто же спориг с рыцарями? Может, Сантьяго и не случайно приблизил к себе Бино, почувствовав родственную душу? Сам-то тоже своим удобством ради дамы пожертвовал. Кристина улыбнулась, представив себя «дамой», и направилась к дубу, а от него — к ивам. Рьщаний уже не слышалось, лишь редкие всхлипы, а потому Кристина не стала прорываться сквозь кусты, а благоразумно обошла их и вышла на берег небольшого заросшего пруда. Заходившее солнце окрасило его в розово-синие цвета, на ровной глади воды засыпали листья кувшинок, окаймлявшие пруд деревья отбрасывали длинные тени, и Кристина, коротко вздохнув от такой красоты, обратила свой взор на деревянный пирс, где сидела Милагрос. Вряд ли она не слышала шагов, однако не обернулась, и вскоре Кристина поняла причину.
— Добрый вечер, — мягко поздоровалась она. Милагрос вздрогнула и изо всех сил стиснула руки, однако голову по-прежнему не повернула.
— Добрый вечер, сеньора, — тихо произнесла она. — Я думала, это снова тот гвардеец вернулся. Никак от него не отвязаться.
Несмотря на такие слова, в голосе у нее послышался скорее интерес, нежели неприязнь, и Кристина улыбнулась. Огляделась по сторонам и присела на будто бы специально поставленную напротив пирса скамейку.
— Того гвардейца зовут Бино, — сообщила она. — Около месяца назад он был обычным крестьянским мальчишкой в моей деревне. А потом так приглянулся герцогу Веларде, что он сделал его своим оруженосцем и поверенным во многих делах. Бино доставил мне письмо от его сиятельства, а завтра отвезет ему мой ответ.
Зачем Кристина говорила об этом, не смогла бы и объяснить. To ли желала показать, что их брак настоящий, раз муж уже соскучился и шлет ей любовные послания, то ли хотела услышать от Милагрос теплые слова в адрес Сантьяго, и та не обманула ее ожидания.
— Сеньор Сантьяго очень добр, — пробормотала она и снова начала мучигь свои манжеты. — Жаль, что он так редко бывает дома. Здесь в нем тоже… нуждаются…
Был в ее тоне упрек или нет, но Кристина ощутила укол.
— Теперь здесь я, — со всей убедительностью напомнила она. — И ты можешь откровенно рассказывать мне обо всех своих неприятностях.
Милагрос сжалась на секунду, однако следом равнодушно повела плечами.
— У меня все хорошо, сеньора, — ровно произнесла она. — Не извольте беспокоиться.
Это прозвучало столь холодно и высокомерно, что Кристина словно бы на мгновение очутилась в покоях инфанты, ощутив себя прежним ничтожеством, и, кажется, слишком резко вздохнула, избавляясь от неприятных воспоминаний, потому что Милагрос тут же обернулась и уставилась на нее в читаемом испуге.
— Я… простите, сеньора, я не должна была!.. Я не то что-то сказала и расстроила вас? Я не хотела, правда! Просто я не знаю, что можно говорить. Да и вам — зачем все это?
Кристина немного помолчала, потом поманила Милагрос к себе и указала на скамью. Милагрос безмолвно повиновалась. Кристина посмотрела на ее руки, вспомнила увиденное сегодня клеймо и покачала головой.
— За что тебя так наказали? — прямо спросила она. Милагрос сунула руки под фартук и намертво сцепила пальцы.
