Пал, защищая своего суверена от пробравшегося во дворец убийцы. Один точный удар ножом в сердце. Сантьяго тогда устанавливал дипломатические отношения с Великобританией и вернулся в Эленсию спустя две недели после похорон.
Отцовской смерти он себе так и не простил.
— Если подведу тебя, можешь скормить меня Либре! — без тени насмешки проговорил Алехо и преданно посмотрел Сантьяго в глаза. Тот опустил руку ему на плечо и благодарно сжал его.
— Значит, действуем ровно так, как договаривались, — подвел итог он. — Однако есть еще один вопрос, который требует скорейшего разрешения…
— Кто из фрейлин служит Керриллару? — не дожидаясь окончания его фразы, понял Алехо. Сантьяго кивнул.
— Кто-то рассказал ему про побег Кристины, — напомнил не дающий ему покоя факт. — Мы с тобой давно подозревали, что ему поставляют сведения обо всем, что происходит в покоях инфаигы, и теперь в этом уверились. Осталось только выяснить имя.
Алехо озадаченно почесал затылок. Казалось бы, почти каждый день находясь в непосредственной близости от регента, он должен был рано или поздно застать его за обменом информации со своим шпионом, но Кинтин Керриллар избегал женщин подобно дурной болезни, то ли действигельно будучи влюбленным в инфанту, то ли для совершенно определенных замыслов играя эту роль. Алехо по понятной причине взял на себя обнаружение неумолимого помощника регента, но до сих пор в этом не преуспел.
— Эти девицы при ее высочестве меняются с такой скоростью, что у меня постель остыть не успевает! — виновато признался он в собственной неудачи. — Или я до сих пор ошибался с выбором, или Керриллар подобрал себя настоящего профессионала, перед которым даже мое обаяние бессильно.
Сантьяго усмехнулся, хотя не слишком весело. Упрекнуть Алехо ему было не в чем, но тревога после выпада Керриллара только нарастала. Если у него в помощниках действительно столь умный и изворотливый человек, дело грозило принять совсем опасный поворот. А времени на то, чтобы развернуть свою атаку, оставалось все меньше.
— В прошлые сутки у меня была возможность как следует поразмыслить над этим, и считаю, что сейчас самое время призвать на помощь сеньориту Флорес, — поделился Сантьяго с другом своими идеями. — Цветочница, меняющая букеты в комнатах фрейлин, ни у кого не вызовет подозрений. А ты, я уверен, найдешь нужные слова, чтобы уговорить сеньориту Флорес оказать нам эту маленькую услугу.
Однако Алехо неожиданно нахмурился и мотнул головой.
— Ты, конечно, все замечательно придумал, братец, и намерения у тебя самые что ни на есть благие, — с хорошей новости начал он. — Только хочу тебе заметить, что эту девочку я портить не стану. Ее и так жизнь не баловала, чтобы еще и будущее ей угробигь. Пусть даже ради самой высокой цели!
Сантьяго усмехнулся, но не пафосу, прозвучавшему из уст товарища, а тому, сколь неправильно тот его понял.
— Бог с тобой, Алехо, когда бы я просил тебя решать наши задачи подобным способом? — со всем на то основанием поинтересовался он. — Да и Кристина не простит нам с тобой дурного обращения с сеньоритой Флорес.
— Чего же ты тогда хочешь? — все еще настороженно поинтересовался Алехо. — Побеседовать с этой девочкой по душам ты можешь и сам.
— Несомненно, — согласился Сантьяго. — Только влюблена она не в меня, а в сеньора Алькона. И если он попросит ее об одолжении, не сомневаюсь, она сделает все в лучшем виде.
Алехо хмыкнул — скорее одобрительно, нежели скептически.
— Страшный ты человек, Сантьяго, насквозь людей видишь и не чураешься пользоваться их слабостями! — заявил он. — Не возражай, согласен, что на этой войне все средства хороши. Оценил бы еще только твои жертвы величество-то наше. А то кто их, монархов, знает, чем у них приняго за добро платить!
С этими словами, как будто не дав ответа, Алехо откланялся и ушел. Сантьяго тоже поспешил на свое место, прикрывая вместо отца беззащитную спину Рейнардо. Не верил он в ту историю, что ему рассказали. Не мог отец так просто отдать свою жизнь, столько лет посвятив служению обоим королям. Имейся у него хоть малейшее подозрение на нападение — а о таких вещах, будучи телохранителем, невозможно не знать заранее, — одним ударом ножа дело никак бы не обошлось. Отец, несмотря на возраст, был силен, как тигр, и быстр, как олень, и не позволил бы столь легко себя убить. Керриллар, конечно, говорил, что, даже будучи смертельно раненым, герцог Веларде сумел придушигь нападавшего и лишить его сознания, чтобы того могли повязать подоспевшие гвардейцы, но разве это могло быть для Сантьяго утешением? Он почги год до трагедии пытался убедить отца, что справится с ролью королевского телохранителя лучше него, но успеха на этом поприще не достиг. А потом стало слишком поздно.
Тогда Сантьяго дал себе слово, что больше не позволит пострадать никому из близких людей, и прилагал все усилия, чтобы сдержать обещание. Надевал костюм Алькона, когда отсутствие во дворце Алехо могло вызвать подозрения. Скрывал от Матильды свои подозрения, зная, сколь скора та на расправу и как просто на самом деле погубить человека. Теперь вот и Кристину взялся защищать, не желая, чтобы за свою доброту и отзывчивость она поплатилась жизнью. И оставалось только надеяться, что в этих благих делах бог наконец-то будет на его стороне, а не стороне Керриллара.
Несмотря на намеченную еще до полудня атаку на регента, спал Сантьяго на удивление крепко и почти без снов, нещадно изводивших его в последний год угрызениями совести. Но решительный и столь долго планируемый шаг к намеченной цели позволил разогнать их и подняться поутру в куда более бодром расположении духа, нежели Рейнардо, едва дождавшийся окончания завтрака, чтобы потребовать от кузена обещанных объяснений.
— Еще час, ваше величество, — не терпящим возражений тоном ответил Сантьяго. — Имейге терпение: королевский статус обязывает.
Рейнардо сверкнул глазами, но ни просить, ни угрожать не стал. Минувшие двое суток явно не пошли ему на пользу: он выглядел усталым и осунувшимся, и Сантьяго очень надеялся, что причина этих перемен была в мучивших его величество подозрениях, а не любовных переживаниях. Только уверенность в том, что Рейнардо не испьгтывает к Кристине истинных чувств, позволила ему обойтись с кузеном столь вызывающим образом. Если же он ошибся и Рейнардо теперь изнывал от бесполезной ревности, то его решение жениться на Кристине выглядело вовсе не таким уж благом для нее, как Сантьяго до сих пор казалось. А вдруг Рейнардо на самом деле выбрал бы вместо трона сеньориту Даэрон и сделал ее счастливой, окружив до конца жизни заботой и любовью? И они оба нашли бы в его отречении благо для себя — ведь о чувствах Кристины к королю Сантьяго тоже ничего не знал. Она была сильной девушкой, прошедшей не одно предательство, и вполне могла сохранягь видимость мужества, даже страдая из-за необходимости отказаться от любимого. А Сантьяго за своей самоуверенностью мог запросто этих страданий не заметить. И теперь совершенно напрасно считать себя героем, которому более деликатные, нежели он, люди, не объяснили его неправоту.
