Ох, кажется, в тот момент Кристина и сошла окончательно с ума. Но не было еще в ее жизни ничего более чудесного, чем объятия Сантьяго Веларде. В секунду отступила все беды и все сомнения, словно он спрятал от них, укрыв собственным телом и согрев собственным теплом. Кристина щекой почувствовала его щеку, вдохнула его запах, ощутила его руки на своей спине — и отдалась охватившему блаженству.
Конечно, она знала, что не имеет на это права и что не должна позволять Сантьяго подобных провокаций, но в тот момент все это забылось, оставив Кристину без привычной защиты. Объятия герцога Веларде — что могло быть более чуждым для Кристины Даэрон — дочери бедного виконта, фрейлине в отставке и фиктивной жене, которая даже первого — и единственного — брачного поцелуя оказалась недостойна? Вот и утешая ее, Сантьяго говорил не о нежности, а о долге, и Кристина спустилась на землю и заставила себя отказаться от этого случайного подарка и нечестной радости.
Слезы потери одолели сами, прорвавшись сквозь ослабшую оборону и терзая несбыточностью мечтаний. Сантьяго ясно дал понять, какое место она может занимать в его жизни, и Кристина заверила, что ей его достаточно. Откуда ж она могла тогда знать, что попадет в ловушку собственных пробудившихся чувств? И восхищения Сантьяго Веларде, которое не могло поколебать даже его отвратительное поведение с Милагрос?
Кто из них двоих был не прав в этом деле, Кристина теперь и не знала. Если Милагрос на самом деле скрывала какую-то тайну, не стоило ли узнать ее Сантьяго? Пусть бы он не имел возможности ей воспользоваться, но хотя бы был предупрежден, а значиг, и вооружен. А Кристина зашлась жалостью и не справилась со страхом перед совсем другим Сантьяго Веларде, способным в пылу борьбы забыть собственные принципы и напасть на беззащитную девочку. Нет, она боялась не его, она не хотела видеть Сантьяго жестоким циничным человеком, а потому остановила это превращение, приняв удар на себя и поначалу нисколько не жалея. Вряд ли, конечно, Сантьяго понял ее правильно; скорее решил, что она продолжает показывать норов, слишком много возомнив о себе в статусе герцогини Веларде. Потому и старательно избегал смотреть на нее за ужином, ограничившись лишь парой холодных сдержанных фраз, — таких, к каким Кристина так привыкла во дворце и которые всегда так ярко отражали его презрение к ней. И Кристина была уверена, что после ужина он откланяется и уедет обратно во дворец, и убеждала себя, что должна изобразить при его проводах саму любезность, и в замешательстве понимала, что не сможет этого не только из-за неумения притворяться, но и не в силах победить залившую душу горечь. Она не хотела, чтобы Сантьяго уезжал. Она не хотела, чтобы все закончилось, не начавшись, из-за глупых обид и непонимания. И не поверила себе, когда Сантьяго, поднявшись из-за стола, вдруг наклонился над ней и коснулся губами ее волос.
— Терпите, — так, чтобы слышала только она, проговорил он. — Эту роль я доиграю до конца.
Почти два часа Кристине пришлось провести в сомнениях, что значили эти слова, и от них не могла отвлечь ни Милагрос, не отходившая от хозяйки ни на шаг и заглядывающая ей в глаза преданными испуганными глазами, ни сеньора Луго, посчитавшая своим долгом сразу после ухода Сантьяго выразить его несносной жене свое недовольство.
— Вы в своем уме, сеньора? Предпочесть мужу какую-то девчонку, от которой и слова правды не услышишь! Знала бы, что вы из-за нее будете сеньору Сантьяго нервы мотать, выгнала бы из дома взашей, едва только его батюшка преставился. Но если вы продолжите вести себя с мужем подобным образом!..
Милагрос в противоположном углу столовой теребила в переживаниях свои манжеты. Кристина поднялась из-за стола и посмотрела на Матильду тяжелым взглядом.
— Мне кажется, я не спрашивала вашего совета, сеньора Луго? — холодно произнесла она. — Но раз уж вы не в состоянии держать свое мнение при себе, позвольте дать совет вам. Не стоит отныне подслушивать под окнами, что происходит в комнате герцога Веларде. Тогда и сами спать будете спокойно!
О том, как экономка блюдет хозяйские интересы, Кристина узнала случайно, когда застала ее в тени балкона мужниной спальни, напряженно вслушивающейся в разговор Сантьяго и Милагрос. Пришлось принимать срочные меры. Вряд ли, конечно, Сантьяго оценил ее вторжение в собственную комнату, зато Кристина сумела оставить в ней все те тайны, что не предназначались для чужих ушей. В том числе, и для ушей Матильды.
Ответа она дожидаться не стала. Кивнула Милагрос, приказав ей следовать за собой, и покинула столовую.
До своих покоев Кристина дошла в полной тишине. Однако едва дверь ее спальни закрылась, как Милагрос судорожно вдохнула, привлекая внимание.
— Я… подвела вас, сеньора?.. — пролепетала она, вжимаясь в стену. Кристина приподняла брови, искренне не понимая, и Милагрос, прожигавшая взглядом пол, вынуждена была продолжить: — Вы из-за меня с сеньором Сантьяго повздорили. И сеньора Матильда вами недовольна — и все из-за меня.
Забавно было слышать, что Милагрос ставит герцога Веларде и его экономку на одну ступень, но Кристину все же больше интересовало иное.
— Мои отношения с мужем — не твоя забота, Милагрос, — несколько высокомерно произнесла она, однако заметив, как та вздрогнула, смягчилась и решила объяснить:
— Я не считаю, что кто-то — будь то сеньора Луго или герцог Веларде — имеет право обижать тебя и не собираюсь им этого позволять. Но вот что я хочу тебе сказать, и постарайся меня правильно понять. Я не знаю, слышала ли ты что-то в тот злосчастный день, о котором тебя спрашивал сеньор Веларде, или нет — ты имеешь право хранить свои тайны, как и любой из нас. Я только хочу попросить тебя об одной вещи. Я очень волнуюсь за мужа. Ты лучше всех должна понимать, сколь опасно то дело, которым он занимается, и я всей душой желаю отвести от него неприятности. Поэтому если ты знаешь нечто, что может уберечь его от беды, подумай, стоит ли это скрывать. Как бы ни обидел тебя сегодня сеньор Веларде…
Милагрос затрясла головой, вынудив Кристину замолчать в ожидании.
— Я совсем не обиделась, что вы, сеньора! — забормотала она. — Он же мой хозяин и имеет право требовать все, что угодно! И если бы мне было, что ответить на его вопросы, я не стала бы… Поверьте, сеньора, я каждый вечер молюсь за здоровье сеньора Сантьяго; я бы никогда не сделала ничего такого, что может ему навредить! Тем более что и вы… Я так хочу, чтобы были с ним счастливы, сеньора! Простиге, что из-за меня вам пришлось сегодня!.. Я не хотела!.. О, зачем вы только заступились за меня? Теперь и сеньор Сантьяго, и сеньора Матильда!..
Кристина отвернулась, желая, чтобы Милагрос немедленно замолчала. Та старалась говорить искренне, но слишком явно уводила разговор в сторону — совсем как при расспросах Сантьяго — и Кристина против воли поняла, на что он рассердился. Милагрос лгала — что тогда, что сейчас — и Кристина не могла понять причину. Одно дело если ее запугали так, что она боялась за свою жизнь, и совсем другое — если она скрывала правду из собственной выгоды. Почему все-таки прежний герцог Веларде столь хорошо относился к совершенно чужой ему девочке? Могла ли прислуга быть права в том, что их связывали кровные узы? И могла ли Милагрос стремиться стать… единственной наследницей?..
