Он заметил ее, когда до ворот оставалось около полусотни шагов. Кивнул Матильде, прощаясь, и с читаемым недоумением на лице направился к Кристине. Краем глаза Кристина заметила, какой ненавистью передернуло сеньору Луго, но сейчас та ее не иктересовала. Она сделала два быстрых шага к Сантьяго и, опережая его вопрос, сняла с шеи крестик.
— Пока вы ничего не сказали и все не испортили, — выдохнула она и тут же себя отругала: не она ли обещала себе не дерзить и не нарываться? На секунду зажмурилась и протянула крестик Сантьяго. — Только не отказывайтесь! Это единственное, что я могу дать вам взамен вашего перстня!
Он повел плечами, не понимая.
— У меня и в мыслях не было требовать от вас платы… — начал было он, но Кристина замотала головой.
— Это не плата, Сантьяго! — быстро заговорила она, надеясь, что он позволит ей объясниться до конца. — Вы дали мне мамино кольцо, чтобы оградить от неприятностей, а сами остались без защиты. Это неправильно, ия… Это бабушки крестик, Сантьяго, он много лет охранял меня, и я уверена, что и вас он сумеет защитить! Я должна знать, что там, возле врага, бог не отвернется от вас и сбережет вашу жизнь! Пожалуйста, возьмиге! Иначе мне придется вернуть вам перстень!
Он смотрел на нее, и Кристина видела, как постепенно из его глаз уходит вчерашнее недоверие и непонимание, придавая ей уверенности в правильности своего поступка. Наконец он улыбнулся, согрев и Кристину.
— Ну этого я никак не могу допустить, — сказал он и склонил перед ней голову, предлагая надеть ему подарок лично. Кристина глубоко вдохнула, чувствуя, как к щекам приливает кровь, и чуть подрагивающими от волнения пальцами завязала на его шее шнурок. Сантьяго в ответ взял ее руку и с какой-то ласкающей серьезностью поднес ее к губам.
— Не сердигесь на меня, — негромко и очень проникновенно попросила Кристина. — Я не хотела с вами ссориться. Мне казалось, я сумею вам помочь. Это глупое и тщеславное желание — быть кому-то нужной, — простите мне его и не держите на меня зла.
Сантьяго сжал ее руку и посмотрел ей в глаза. Кристина вспыхнула окончательно и под его взглядом забыла все разумные слова. Кажется, она только что раздавила собственную гордость, чтобы он не уехал из дома с тяжестью на сердце, но какое это имело значение, если в серых глазах сталь сменялась серебром и Кристина сама чувствовала невероягное облегчение от своего признания?
— Боюсь, вы слишком великодушны, Кристина, чтобы осознавать, кто на самом деле виноват в нашей размолвке, — не слишком понятно объяснил он и еще раз поцеловал ее руку. — Надеюсь, я сумею оправдать ваше доверие и у вас будет повод убедигься в том, сколь вы были правы.
Она повела плечами, не в силах вынырнуть из окутавшего ее блаженства.
— Так ли уж это важно?
Сантьяго снова улыбнулся и кивнул.
— Куда важнее моего самолюбия, — ответил он. Немного помолчал в задумчивости, и Кристина позволила себе придумать, что ему тоже не хочется с ней расставаться. — Не знаю, когда снова смогу вырваться в Нидо-эн-Рока, но я постарался сделать все, чтобы вы не чувствовали себя здесь неуютно. Матильда больше не станет вам досаждать, обещаю. Дпя Милагрос она подберет подходящего преподавателя в самое ближайшее время. Единственное, о чем бы я попросил вас, — это проверить уровень подготовки Милагрос. Возможно, мать научила ее хотя бы чтению и счету. У отца вряд ли было на это время.
Кристина смотрела на него во все глаза. Так вот чем он был занят весь вчерашний вечер, несмотря на кажущееся несогласие с Кристиниными словами! И вот с чем пришел к ней в спальню, быть может надеясь, что Кристина захочет поинтересоваться его мыслями. А она молчала в своем эгоизме и проводила его очередной глупостью. И теперь могла только радоваться тому, что все-таки переборола себя, сняла с души этот груз — и узнала Сантьяго Веларде с еще одной чудесной стороны.
— Вы удивигельный человек! — во власти своих чувств пробормотала она. — А я совсем, совсем вас не знала…
Что-то промелькнуло в его лице — очень теплое и словно бы обескураженное. Сантьяго взял ее за подбородок, немного приподнял его, вглядываясь Кристине в глаза, и чуть подался вперед, и Кристина замерла, словно околдованная.
Но он отступил слишком быстро, чтобы сказка могла стать явью. Поблагодарил за заботу и поклонился, отдавая предпочтение долгу. Кристина вздохнула, скрывая горькое разочарование, и сдержанно пожелала ему счастливого пути.
Глава двадцать пятая: Кузены
Сантьяго остановился в сотне шагов от главных дворцовых ворот и свел брови, глядя в окна королевских покоев. Дело ему предстояло нелегкое и до отвращения деликатное, и Сантьяго с удовольствием оставип бы все как есть, если бы вчера в собственном поместье не повздорил с собственной же женой, а позже, ночью, не понял, как она была права. Поначалу показавшееся утопией предложение объединиться с Рейнардо в темноте и одиночестве неожиданно заиграло другими красками. В памяти всплыл эпизод из детства, когда королевская семья в полном составе приехала погостить в Нидо-эн-Рока, а герцог Эдуардо Веларде как гостеприимный хозяин предложил лучшему другу отправиться на охоту. Дети тогда показались им чересчур юными, чтобы взять их с собой, а потому королевский эскорт выехал еще затемно — и к вечеру не вернулся.
Это теперь Сантьяго понимал, что ничего необычного в такой задержке не было, а в шесть лет смертельно боялся потерять отца, как потерял ни разу не виденную им мать. И когда ночью, отослав от себя Матильду, он захлебывался предательскими слезами страха, именно Рейнардо, невесть как оказавшийся в его комнате, рассказывал ему про семью и обещал, что никогда не оставит брата. Он тогда еще не знал утрат и наивно полагал, что его родители бессмертны. А они ушли еще раньше, чем Эдуардо Веларде. И Сантьяго, в отличие от кузена, даже не подумал Рейнардо поддержать.
Нет, права, права была Кристина, когда говорила, что Рейнардо тянется к регенту в бесконечном одиночестве, лишь у него находя опору и понимание, в то время как по-настоящему родные люди от него отвернулись. И Сантьяго совершенно напрасно решил, что Кристина, будучи чужой в их семье, ничего не понимает. Собственное одиночество научило ее видеть там, где другие были слепы, собирая крохи тепла и зная им цену. А он еще и укорил ее этим, не желая разбираться и лишь собственное мнение счигая правильным. А она простила. И оттого, пожалуй, было особенно стыдно.
Сантьяго мотнул головой, загоняя угрызения совесть вглубь. Он привез Кристине хорошие вести, а увозил от нее один из лучших в своей жизни советов.
Если ему наконец удастся убедить Рейнардо, что он на его стороне, регенту придется несладко. И вчерашний спектакль, столь блестяще отыгранный Керрилларом, как будто давал Сантьяго самый реальный за последний год шанс.
Если, конечно, тот не был окончательно и бесповоротно уничтожен его женитьбой на сеньорите Даэрон. Сантьяго на месте кузена, пожалуй, не простил бы. Во всяком случае, не Кристину. Что за сокровище разглядел в ней Рейнардо, он теперь понял и сам.
