— Как его зовут? — спросил Сантьяго, принимая из рук псаря конец веревки, обвязанной вокруг собачьей шеи. Тот пожал плечами.
— Да кто ж им имена-то давать станет, ваша светлость? — недоуменно пояснил он. — Не лошади, чай! Как захотите, так и назовете. А не захотите, так повесьте на ближайшем суку — никто не пожалеет!
Ответом подобное предложение Сантьяго не удостоил: не тем человеком был собачий надсмотрщик, с которым стоило решать подобную проблему. Интересно, если сказать Рейнардо, что Кристина просила его задуматься о судьбах несчастных гальго*, прислушается он к ней и запретит издевательства над ними? Судя по тому, как его величество сегодня распалился, не желая оставить Кристину на ее празднике в одиночестве, она по-прежнему имела на него неоспоримое влияние. Неужели он на самом деле испытывал к ней настоящие чувства и испытывает их до сих пор? А Кристина? Может ли быть, что она отвечает Рейнардо взаимностью, но тщательно скрывает свою нежность, понимая, сколь та бессмысленна и даже опасна? Эти подозрения не давали Сантьяго покоя уже почти месяц, и, сколько бы он ни запрещал себе к ним возвращаться, все было без толку. Как бы ни уверял он себя, что даже в этом случае поступил правильно, избавив кузена от пагубной страсти к дочери виконта, а Кристину — от участи королевской любовницы, в душе его не было покоя. И не совесть терзала ее, а та самая преступная ревность, которую Сантьяго сумел разгадать, но которую так и не смог вытравить. Его передергивало всякий раз, когда он представлял Кристину рядом с Рейнардо, да только не из-за явного неравенства подобного союза и не из-за разбитого будущего Кристины. Он пообещал отпустить ее, едва она только этого захочет, а сам отпускать не желал. И месяц глухой разлуки ничего не изменил.
Сантьяго покачал головой и сел на коня. Определенно он делал куда большие глупости, чем тот пес, что сейчас, прижав уши, смотрел на него испуганно- любопытными глазами. Словно надеялся на лучшее, но при этом боялся в это лучшее поверить.
— Не трусь, — улыбнулся ему Сантьяго. — Кристина не обидит. Только и тебе придется пообещать беречь ее и защищать. И всегда быть рядом. Это самое главное, друг!
Пес продолжал смотреть на него снизу вверх, переминаясь то ли от волнения, то ли от нетерпения с лапы на лапу, а Сантьяго неожиданно подумал, что у него в душе точно такой же раздрай. Он понятия не имел, как встретит его Кристина после столь долгой разлуки, а сам с каждой секундой хотел видеть ее все сильнее. И колебался только из-за того, что страшился не увидеть в ее глазах ответной радости встречи. Пусть даже каждое ее письмо дышало теплом, месяца было вполне достаточно, чтобы отвыкнуть от него и разувериться в его «удивительности».
Но если все же этого не произошло…
Сантьяго тряхнул головой и щелкнул поводьями, направляя коня к городским воротам. Пес послушно поплелся рядом, не имея возможности избавиться от накинутой ему на шею удавки. С его данными он без труда должен был преодолеть дорогу до Нидо-эн-Рока, и Сантьяго пожалел только, что у него не было никакого угощения, чтобы как-то подсластигь собаке новую веревку.
— Потерпи, — искренне извинился он. — Отпустить пока не могу: ты не знаешь, куда нужно идти. А я не хочу гонягься за тобой по окрестным полям; тем более что ты все равно меня обставишь.
Показалось ему или пес действительно расправился и гордо поднял голову? И побежал рядом уверенно и свободно, как будто по своей воле? Вот тебе и «дурная собака». Неожиданно стало интересно, какое имя Кристина ему подберет. Вот же пропасть: ему теперь было интересно абсолютно все, что касалось Кристины! Уж не крестик ли с приворотом она ему вручила? Ничем иным это сумасшествие объяснигь было невозможно.
Сантьяго рассмеялся над самим собой и прижал ладонь к груди, накрыв Кристинин подарок. Хватит глупых мыслей, хватит сомнений и поиска причин для отсрочки встречи! Он никогда ничего не боялся! И не видел потребности начинать!
Июнь в этом году с первых своих дней ввел лето в полные права, прожигая горячим воздухом до самых внутренностей, и Сантьяго, выбравший для поездки самые жаркие часы, к ее концу чувствовал себя совершенно спекшимся. На теле, казалось, не осталось ни одного сухого места, и даже волосы падали на лоб слипшимися от пота прядями. О том, чтобы показаться в подобном виде имениннице, не могло быть и речи, а потому Сантьяго остановил коня возле крутого берега, привязал и его, и собаку к одиноко растущему у склона дереву, а сам спустился по едва заметной тропке вниз, в песчаную бухту, в желании освежиться в еще не нагревшемся море.
Он по пути расстегнул жилет и вытащил из брюк рубашку, чтобы поскорее окунуться в животворящую воду, но так до нее так и не добрался, замерев почти у песка, потому что только сейчас взгляд выхватил знакомую хрупкую фигурку на берегу. В задумчивости, не обращая ни на что внимания, Кристина босиком брела у самой кромке воды, и подол ее платья намок, и ветер шаловливо играл с непокрытыми волосами, и Сантьяго сбил дыхание, только сейчас ощутив, как не хватало ему ее все это время. Ничего за целый месяц не доставило ему большего удовольствия, чем переливающееся в ее косах солнце и небывалое ощущение уюта вкупе с мальчишеским сладким волнением. Могла она скучать по нему? Могла грустить из-за того, что слишком давно его не видела? Могла думать о том, чем он занят и все ли у него хорошо? Могла мечтать о его неожиданном приезде и представлять Сантьяго за своей спиной, не зная, что он действительно там?
Почему-то в ореоле лазурных красок и яркого света все это казалось естесгвенным и единственно правильным. И Сантьяго завороженно шагнул вперед, страстно желая снова ощутить ее восхитительную близость.
— Кристина…
На мгновение время замерло и звуки исчезли. Она вздохнула — коротко и недоверчиво — и резко обернулась. Глаза ее вспыхнули желанным восторгом, а у Сантьяго жадно стукнуло сердце, объясняя, что он пропал окончательно.
*Гальго — испанская порода охотничьих собак, ведущая свое происхождение от борзых азиатского типа и борзых собак Древнего Рима (из Википедии) (прим. авт.).
Глава двадцать восьмая: Хуго
Этого просто не могло быгь!
Кристина давно перестала веригь в чудеса, предпочигая не рвать душу из-за несбывшихся надежд, но ничего она так не желала, как провести сегодняшний день с Сантьяго. Ей нужны были не поздравления и подарки, а лишь его близость, которая сотрет из памяти все неприятности, а из души — одиночество и позволит хоть ненадолго почувствовать себя счастливой. Она осаждала себя, напоминая, что перед королем у него священный долг, а перед ней — разве что угрызения совести, но такие мысли окончательно замораживали сердце, и Кристина вопреки всем соображениям в день рождения позволила себе помечтать.
Ну пусть, пусть! Кто мог запретить ей эти нечестные фантазии, о которых не узнает ни одна живая душа? Если в них вдруг оказалась вся радость, все вдохновение, весь смысл жизни? И как сладко, как волнительно представить себе, что Сантьяго только сегодня случайно узнал о ее празднике; в смятении заметался в поисках подарка: оставить ее с пустыми руками в такой день он никак не мог себе позволигь; потом, приняв решение, вскочил на коня и, невзирая на страшную послеполуденную жару, поспешил в Нидо-эн-Рока. И очень скоро, не обнаружив Кристину в доме и отправившись на поиски, заметит ее на берегу, остановится, с улыбкой глядя на нее, а потом позовет негромко по имени, и Кристина…
