Она хлопнула длинными ресницами и неожиданно прижалась щекой к его ладони.
– А ты еще спрашивал, зачем убежала, – непонятно пробормотала она…
…Церемония бракосочетания прошла, словно в какой-то дымке. Лас-Вегас, часовня, алтарь… С одной стороны, Алекс очень четко осознавал каждое свое действие и каждое произнесенное слово, а с другой – тут же забывал о них, как о чем-то неважном. Но вот служитель закончил обряд, улыбнулся и как-то то ли хитро, то ли вдохновленно посмотрел на них с Деникой.
– Ну, а теперь жених может поцеловать свою невесту, – сообщил он, и Алекс вздрогнул…
Глава десятая: Окончание длинного дня
Алекс шагнул вперед, не глядя на Денику. Не ее это должно быть решение; и даже если после его поступка она возненавидит новоявленного мужа, пусть лучше так, чем чувствует себя обделенной еще и теперь. И не стоило думать о том, что это их первый поцелуй, и что Алекс, как мальчишка, мечтал об этом уже две недели, и замирал в предчувствии всякий раз, когда Деника оказывалась в его объятиях. Все это не имело никакого значения. Алекс всего лишь оказал Денике услугу, а она всего лишь согласилась ее принять. И они решили скрепить договор дружеским поцелуем. Легким, невесомым, ни к чему не обязывающим…
Деника чуть вздрогнула, когда Алекс дотронулся до ее щеки, но не отпрянула, а только приподняла подбородок, словно давая позволение. Алекс осторожно подхватил ее затылок и, почти ничего не слыша из-за оглушительных ударов сердца, наклонился, поймал губами ее дыхание, а потом накрыл ее губы своими…
И понял, что пропал.
Остановиться было невозможно, оторваться – подобно смерти. Алекс целовал – словно пил в пустыне родниковую воду, влюбляясь с каждой секундой все сильнее и чувствуя только, как тело предает, отзываясь, восторгаясь, желая невозможного, а, когда Деника чуть приоткрыла губы…
Он отпрянул, ощутив, что еще немного – и выдаст себя с потрохами. Он же фиктивный брак ей предложил, отказ от любых притязаний подписал, обещая спасти от жениха-предателя, а сам… Да Деника сегодня же развод оформит, если узнает, что он имеет на нее виды. Да еще и в полицию заявление подаст за домогательства. И будет совершено права!
– Я… извини, увлекся, – глухо пробормотал он, не имея сил поднять на Денику глаза и увидеть ее реакцию. И только услышал спустя невыносимой длины паузу:
– Ничего. Я все понимаю.
Алекса окатило прозвучавшим холодом с головы до ног – это Денике отлично удавалось. Как и озадачивать его неожиданными фразами, которые требовали незамедлительного разбирательства. И, едва покинув часовню, Алекс задал прямой вопрос. Лучше выяснить подобные вещи на берегу, а не ждать, когда Деника надумает невесть что и когда он сам накрутит себя донельзя. Как уже накрутил.
– Что именно ты понимаешь? – довольно-таки напряженно поинтересовался Алекс, надеясь только, что речь не идет об испытываемых им чувствах к Денике. Тогда точно следующим пунктом их назначения станет нотариальная контора и адвокат по бракоразводным процессам.
Деника повела плечами и старательно ровно ответила:
– Ты уже почти год в лесу живешь. Значит, столько же у тебя девушки не было. Гормоны зашкаливают. Извини, что разочаровала.
Алекс завелся с пол-оборота. Он каких только оправданий не насочинял, пытаясь представить реакцию Деники на его поведение. Но она, как всегда, нашла способ его поразить.
– Ты… соображаешь, что говоришь? – не слишком тактично поинтересовался Алекс. И если на первую часть ее выводов ему полагалось просто обидеться, то понять вторую было выше его сил. – То есть я, по-твоему, набросился на первую встречную, едва представился повод? Ты жить-то как теперь со мной собираешься после таких заявлений?
Деника отвела глаза без тени раскаяния, а заговорила вдруг с резанувшей болью в голосе:
– У тебя было две недели, чтобы воспользоваться мной как первой встречной, – резонно заметила она, – я бы и пикнуть не смогла. Но тебе больше нравится роль благородного спасителя. Ты и сейчас решил меня спасти – не думай, что я не оценила твоих добрых намерений. Оценила. И мне жаль, что не смогла отплатить тебе тем же. И что меня оказалось… столь неприятно целовать…
Алекс вытаращился на нее во все глаза, потеряв дар речи. Ох, Деника сведет его в могилу. Как можно каждое слово и каждый его поступок видеть будто с изнаночной стороны? Да если бы она только знала, какие ощущения вызвал этот ее «неприятный» поцелуй…
– Мне показалось, что я преступил грань дозволенного, – старательно ровно ответил он. – Не хочу, чтобы ты пожалела о своем согласии выйти за меня замуж.
Деника вздрогнула. Ничего хуже Алекс сказать просто не мог. Она отринула свою гордость, чтобы только узнать, что на самом деле он думал об их поцелуе, но Алекс…
Он действительно всего лишь в очередной раз ее спасал. И овладевшая им в какую-то секунду страсть Денике просто показалась. Не было у Алекса к ней чувств, даже таких, замешанных на банальной физиологии. А она… она…
Она готова была открыться ему, отдаться его губам, его объятиям, потому что поцелуй ошеломил, оглушил, словно выдернув Денику из плена собственной холодности и показав, какими бывают настоящие чувства. Когда все тело слабеет в мужских руках и в то же время будто обновляется, впуская новые ощущения, отзываясь на каждое движение и бесстыдно желая продолжения.
Деника целовалась, конечно, с Адальбертом, и даже пыталась отыгрывать страсть, и пару раз брала инициативу на себя, потому что очень хотела узнать то, о чем пишут в книгах и чему посвящают стихи. Но всякий раз оставалось чувство разочарования: и сердце билось спокойно, и дыхание не прерывалось, да и удовольствие было довольно-таки сомнительным. Деника не могла понять: то ли она что-то делает не так, то ли книги и песни лгут, а на самом деле нет в поцелуях ничего божественного и даже приятного.
Но сегодня откликнулись и душа, и тело. В секунду – окатив летним дождем, проникнув в грудь солнечным светом, объяснив Денике, как она была не права. Вовсе не ее природная холодность являлась помехой их с Адальбертом отношениях, а отсутствие любви и желания. Которых сегодня оказалось в избытке. Да только лишь с одной стороны.
– Ты чудо как заботлив, – язвительно выговорила она, чтобы скрыть стиснувшую грудь боль. Алекс сжал зубы. В ее голосе чувствовалась издевка и в то же время совершенно непонятная, но настолько же явная тоска, и только она вынудила его собрать волю в кулак и не доводить дело до скандала спустя несколько минут после заключения брака. И именно она вырвала запретные слова:
– От твоих губ любой нормальный мужик голову потеряет. Я… не подумал… Прости, больше не повторится!..
Деника снова вздрогнула и подняла на него глаза в немом изумлении, но Алекс уже отвел взор и зашагал прочь от часовни. Неужели он решил, что оскорбил ее своим порывом? Еще до того решил, как она начала говорить про него всякие гадости?
