– Что за ерунда? – непонимающе проговорил он. – Зачем мне компания твоего отца? У меня и желания-то никогда не было вникать в эти дела. С чего ты взяла?..
Деника качнула головой и взглянула на него так, что Адальберт осекся на полуслове. Алекс знал этот взгляд. И даже неожиданно посочувствовал попавшему под раздачу Херберту.
– Я не хочу ничего слушать! – отрезала Деника, заранее отвергая любые возражения. – И не хочу больше иметь с тобой ничего общего! И видеть тебя – извини! – тоже больше никогда не хочу! Завтра посыльный вернет все твои подарки. А сегодня – будь добр! – покинь наш дом. У меня с мужем начинается медовый месяц. И твоя персона никак не вписывается в это событие!
Адальберт побледнел, спал с лица, и в глазах у него появилась такая боль, что Алекс вдруг понял, сколь не виноват был младший Херберт во всей этой подлости. Кажется, он по-настоящему любил Денику и по-настоящему хотел на ней жениться. И даже готов был простить ей чудачества в виде побега и полумесяца наедине с другим мужчиной. Но сегодня повезло другому. И Адальберт, бросив на Алекса уничтожающий взгляд, без единого слова пересек холл и закрыл за собой входную дверь особняка Лэкки.
Деника спрятала лицо в ладонях и отчаянно разрыдалась.
Глава одиннадцатая: Характер Деники
Потянулись одинаковые серые будни. Алекс, конечно, не рассчитывал на медовый месяц, но и к подобному тоскливому времяпрепровождению тоже не был готов. В горах, в заснеженном домике, в полной изоляции от людей дел было немыслимое количество, и иногда минуты свободной не оставалось, чтобы предаваться унынию. В особняке Лэкки таких минут было неисчислимое множество.
Алекса освободили от всех забот, предоставив в качестве благодарности полную свободу, да только его это не радовало. Потому что не оказалось в этом огромном доме ни одного уголка, где они с Деникой могли бы остаться наедине. И хотя бы… пообщаться, как раньше.
Алексу выделили отдельную комнату – даже не рядом с комнатой Дени. Возражать он не стал: в конце концов, он был здесь лишь гостем и как гость довольствовался тем, что хозяева сочли нужным ему предоставить. Следовало радоваться, что его не выставили за дверь с волчьим билетом, едва узнав, что их брак с Деникой дать. А ведь имели такое право. Дочь строительного магната и врач-недоучка – большей нелепости и представить себе трудно. Наверное, Говард Лэкки решил подстраховаться на случай, если Херберты вдруг соберутся оспорить завещание и доказать, что брак Деники подстроен. А они могли это сделать как ближайшие родственники, претендующие на большой куш. Но пока что затихорились: то ли смирившись с неизбежным, то ли выжидая момент для новой атаки.
Говарду удалось избежать большой шумихи вокруг этой свадьбы. Каких средств ему это стоило, Алекс не хотел даже думать, но его физиономия, к большому облегчению, так и не появилась на первых полосах таблоидов. Просто нужные средства массовой информации без всякой вычурности сообщили о свершившемся факте, и на этом все успокоилось. Говард не неволил их с Деникой приемами, зваными обедами и тому подобными вещами, очевидно, не желая светить новоявленного зятя, чтобы в последующем не пришлось слишком долго объяснять поспешный развод. Об устройстве на работу в эти полгода также пришлось забыть, дабы избежать лишних вопросов и нежелательного интереса прессы. И Алексу оставалось только штудировать богатую библиотеку Лэкки, чтобы хоть как-то убить слишком длинные дни и слишком холодные ночи. В которых у Деники для него не было места.
Не сказать, что она совсем изменилась; во всяком случае, Алекс опасался, что будет хуже. Что она превратится в холодную и заносчивую хозяйку жизни, смотрящую на него сверху вниз. Почему-то дочки богатых родителей всегда представлялись ему именно такими. Но Деника была совсем другой – потому, наверное, он и влюбился в нее так безнадежно. Она заботливо интересовалась его делами и потребностями, она старательно отводила не всегда тактичные вопросы отца, чтобы тот не мог ударить по больному, она была предупредительна и мила настолько, насколько и убивающее равнодушна. Алекс боялся, что не справится с собой и выдаст собственные чувства, находясь рядом с ней. Но отныне «рядом» было просто «рядом»: ни лукавых взглядов, ни осторожных прикосновений, ни неровного вздоха – Деника стала фиктивной женой, как они и договаривались. И, очевидно, ее это полнее устраивало. А все эмоции остались в дне свадьбы, подарившем необоснованную, но такую теплую, ласкающую надежду…
Алекс тогда поверить не мог, что Деника может быть такой близкой и понимающей. Такой слабой и нежной. Такой решительной и восхитительно женственной. Он, не признаваясь самому себе, почти ждал половину ночи ее стука в дверь своей спальни. Знал, что это невозможно, но упорно прислушивался и почти умолял Всевышнего, чтобы произошло чудо. Чтобы что-то случилось и Дени вынуждена была броситься к нему за помощью. Как в последние две недели бросалась. Но особняк Лэкки – это не заснеженный домик в горах, где опасность на каждом шагу. Здесь опасность могла подстерегать только одна – свихнуться от скуки и собственной неудовлетворенности. Потому что тело, в отличие от разума, усмирить было невозможно, и никакая холодность Деники, никакое присутствие в этом же доме ее родителей, никакое самовнушение не остужало разрастающееся с каждым днем желание. Слишком хорошо Алекс помнил ощущения от единственного их поцелуя. И слишком ярко представлял, какое наслаждение может доставить близость Деники.
В один из таких пустых дней Алексу неожиданно пришло в голову, что он уже непозволительно долго не звонил родителям. Сами они не могли бы с ним связаться при всем желании, даже если уже были в курсе его скоропалительной свадьбы, и теперь, набрав выученный с детства номер, Алекс даже предположить не мог, что услышит в свой адрес. Он ведь еще прошлое их разочарование не искупил.
Трубку взял отец. Он не сказал ни слова упрека, только скупо поздравил сына с бракосочетанием, и Алекс почувствовал себя предателем. В отличие от Деники, он даже не подумал о том, как отнесутся его родители к столь неожиданному браку. Вряд ли они стали бы осуждать его выбор, но сам факт свершившегося торжества, о котором он даже не поставил их в известность, явно оставил в душах отца и матери еще по одному незаживающему шраму. Алекс и так разбил их сердца, когда бросил учебу и сбежал из дома. А теперь уничтожил и последнее едва теплившееся уважение.
– В гости приехать не планируешь? – неожиданно спросил отец. – Или мы теперь все, недостойны твоими родными считаться?
Ох, как уколол Алекса этот упрек. У него и в мыслях подобного не было, но вот со стороны… Да, вероятно, его поступок именно так и выглядел. Словно он вытащил счастливый билет, шагнул в мир роскоши и предпочел забыть о родителях: отце-инвалиде и матери-сиделке. На свадьбу не пригласил, брезгуя. С женой не познакомил, чтобы не краснеть за семью. Не объяснишь же, что брак у него фиктивный, потому и не захотел впутывать родителей в этот спектакль. Они тогда вообще от него отрекутся.
Может, забить на все и отправиться на пару дней к родителям? Все равно здесь он никому не нужен. Скажет, что у Деники сессия и ей надо готовиться к экзаменам, а он, чтобы не отвлекать…
