Карла бросила на Денику точно такой же оценивающий взгляд и показательно хмыкнула. Впрочем, Денику это презрение не только не смутило, но даже и не задело. Однозначно проигрывая Карле во внешних данных, она гораздо лучше знала, как себя подать, и сейчас использовала эти умения в полной мере.
Скромный, но очень стильный летний костюм, кажуще небрежно подколотые волосы, королевская осанка, на которую мама потратила столько сил: Алексу не придется краснеть за жену. Деника заставит его родителей увидеть, что он сделал правильный выбор. Как она увидела. И в секунду перестала ревновать.
– Добрый вечер, – Деника мило улыбнулась всем присутствующим за столом. – Прошу прощения за нашу задержку: Алекс никак не мог увести меня от водопада: будь моя воля, я смотрела бы на него вечно.
Теперь хмыкнула миссис Вестон и поджала губы. А Карла, соизволив ответить на приветствие, приняла задумчиво-вдохновленный вид.
– Помню, мы с Дэнни тоже никак не могли уйти с тамошнего моста, – ударилась она в воспоминания. – Все целовались и целовались. Вы, кстати, в курсе, что я была его первой девушкой?
Алекс дернулся, но Деника только растеклась в улыбке: она ждала чего-то подобного и отнюдь не была выбита из колеи. Не обращая внимания на заданный Карлой вопрос, она повернулась к мужу и как бы невзначай спросила:
– Алекс, мне, конечно, будет сложно сразу перестроиться, но, если хочешь, я тоже стану звать тебя по второму имени, – сообщила она, посылая ему все мыслимые сигналы понять ее затею. Не нравилось Денике, как ее мужа передергивает всякий раз, когда он слышит такое к себе обращение, и она очень хотела помочь ему разобраться с этой проблемой. – Забавно будет: Дени и Дэнни. Мне просто показалось…
– Правильно показалось! – рявкнул Алекс: понял – не понял, а отреагировал так, как хотелось Денике. – В коем-то веке забыл про это раздвоение личности! Да еще и!.. – тут он осекся, заглянул ей в глаза и с ласкающей нежностью в голосе продолжил: – Дени…
Она заулыбалась, с трудом удержав себя от того, чтобы напроситься мужу в объятия. Но это стоило придержать до конца ужина, когда любезная гостья отбудет под свою крышу, а не менее любезные свекры отправятся по своим спальням. Сейчас же нужна была трезвая голова и холодный расчет.
Но как же приятно слышать свое имя в таком исполнении…
– Мог бы и сам сказать, а не устраивать весь этот спектакль, – буркнула миссис Вестон. – Чай, не совсем еще из ума выжила, как-нибудь поняла бы родного сына.
У Алекса рвался наружу ответ, что предыдущих двадцати пяти лет ей на это не хватило, но он не стал затевать ссору. Уже то, что мать услышала его желание, было большим шагом вперед. И за это благодарить тоже следовало Денику.
– Не прошло и полувека, как эта женщина снизошла до бедных холопских мольб, – озвучил вместо него свое возмущение отец. – Деника, вы с каждым днем нравитесь мне все больше и больше. Пробудете у нас неделю, и я отобью вас у своего охламона.
Дени почувствовала, как напрягся Алекс, ожидая взрыва то ли со стороны матери, то ли со стороны жены. Но они обе, не сговариваясь, не стали заострять внимание на бестактности подобного заявления.
– После того, что мы с Алексом пережили, – негромко проговорила Дени, нащупав за спиной руку мужа, – я не променяю его ни на кого другого.
Мистер Вестон хмыкнул, окинул сына изучающим взглядом, словно не поверил невестке. Потом снова посмотрел на Денику.
– Я все жду от вас эту расчудесную историю, – сообщил он. – Давайте-ка садитесь за стол – советую поближе к этому краю: тут аромат специй не такой термоядерный, чтобы прожечь дыру в мозгах, – и поведайте нам о вашей встрече.
Деника с Алексом не стали возражать, расположившись поближе к привычной среднестатистическому американцу еде. Карла, между тем, положила себе в тарелку каких-то невозможно ярких овощей и принялась кокетливо отправлять в рот маленькие кусочки.
– Вероятно, это было очень романтично? – предположила она. – На какой-нибудь пляжной вечеринке он, наверное, угостил вас коктейлем и сразу угадал с любимым, а потом вы танцевали всю ночь? Я сама учила Алекса двигаться, так что…
Деника замахала руками и сложила губы в самую приветливую улыбку.
– Ну что вы, – возразила она, – мы, дочери миллионеров, развлекаемся совсем иначе. Я вот, например, решила на горных лыжах удаль свою показать, да не рассчитала силы и грохнулась со всей дури. Так бы и замерзла насмерть, если бы не Алекс. Нашел, в дом принес, выходил. Я ударилась сильно и ничегошеньки про себя не помнила. А еще к жизни такой совсем не приспособлена оказалась: платье без горничной надеть не могу, готовить не обучена, а туалет на улице и в страшном сне до этого не снился. Вот и пришлось Алексу со мной валандаться: лечить, кормить, от волков оберегать, покуда память не вернулась. Ну а потом уж… и свадьбу решили сыграть.
– Ты только забыла упомянуть, что спасла меня после укуса гремучей змеи, – добавил Алекс и коснулся губами ее пальчиков. Лица его родителей, вытягивающиеся в течении рассказа Деники, на этом месте враз побледнели, и даже Карла замерла с поднесенной ко рту вилкой. Деника потупилась: это известие вовсе не входило в ее планы. Она хотела показать Вестонам, какой чудесный, добрый, заботливый и смелый у них сын. Но Алекс решил иначе. – Одна. В лесу. Без лекарств.
– Волки? Змеи? – первой пришла в себя Карла. – Боже, Дэнни, что же тебя занесло в такие дебри? Я же предлагала поехать со мной в Индию: там мастерски возвращают душевное спокойствие и чистят карму. А ты почему-то…
– С моей кармой все в порядке, – оборвал ее Алекс, не желая слушать очередной бред про Индию и тамошние методы промывания мозгов. Потом взглянул на Денику. Улыбнулся. – А теперь и с жизнью.
Карла хотела еще что-то сказать, но в этот момент мистер Вестон вдруг захрипел, схватился рукой за сердце и откинулся в своем кресле…
Глава шестнадцатая: Беда не приходит одна
Алекс прислонился лбом к входной двери, то ли справляясь с усталостью, то ли пережидая приступ неожиданной паники. Что, если дом встретит его пугающей пустотой? У Алекса, конечно, не было ни малейшего повода подозревать Денику в способности оставить его в трудной ситуации, да и логика упорно подсказывала, что отсутствие света в окнах объясняется лишь поздним часом, а вовсе не отъездом Деники в аэропорт, однако сердце колотилось, как сумасшедшее, вытесняя из памяти бледного неподвижного отца, голые больничные стены, мигом постаревшую на десяток лет мать…
Что же он за человек такой, если отцовский инфаркт волнует его меньше, чем отношение Деники? И пусть врачи в портлендском городском госпитале после стентирования заверили, что опасности для жизни отца нет, разве это могло быть оправданием его поведению?
Алекс бросил не пожелавшую возвращаться в Траутдейл мать в больнице, потому что мог думать только о том, что оставил Денику одну в чужом доме, в незнакомом городе в тот самый момент, когда у них только начало все складываться, когда он признался ей в любви и пообещал защиту от любых неприятностей, когда, наверное, был безумно ей нужен…
