– Тогда какого дьявола ты сейчас не с ней? – вспылил мистер Вестон, не справившись с приступом презрения к себе и своим женщинам. – Али судьба тебя каждый день такими подарками балует? Али на свете легион женщин, способных в тебе настоящее рассмотреть и именно его оценить?
Алекс воззрился на него, как на нечто невиданное. Впрочем, наверное, так оно и было: мистер Вестон редко открывал перед сыном свои истинные чувства. Да что там редко – вообще никогда. Все думал, что добрым словом испортит парня, сделает из него мямлю, как жена стремилась. Когда Алекс в колледж поступил, заявил, что тот самый слабый факультет выбрал. Когда медицинскую школу бросил, порадовал, что именно этого и ждал от его характера. Когда женился, в известность никого не поставив…
Стыдно было вспоминать те эпитеты, которыми мистер Вестон мысленно награждал сына. Эгоистичный, взбалмошный тиран! А еще отец!
– Я должен был убедиться, что с тобой все в порядке, – недоуменно ответил Алекс, как будто на самом деле могла быть еще какая-то причина для его присутствия в этой палате.
– Деника просила извинить ее за то, что вынуждена была уехать раньше, чем…
– Бла-бла-бла! – поморщился мистер Вестон и, выдернув из рук Алекса свою, указал ему на дверь. – Чтобы первым же самолетом к жене дунул! – приказал он. – Я, знаешь, тут как-нибудь без твоего наседничества обойдусь! А грех на душу брать не хочу. Ни к чему мне это!
– Какой еще грех? – спросил совершенно сбитый с толку Алекс.
– Ссоры ваши с Деникой мне не нужны, – миролюбиво пояснил мистер Вестон. – Не хватало, чтобы ты еще и из-за этого ненавидеть меня стал.
– Я никогда тебя не ненавидел, пап, – ошарашено выговорил Алекс, а мистер Вестон вздохнул и снова откинулся на подушку.
– Ну и зря, – вынес вердикт он. – Мне пальцев не хватит, чтобы все поводы для твоей ненависти пересчитать. Но раз уж я решил пооткровенничать, скажу лучше другое. Я бесконечно рад, если в твоей жизни появился человек, который ценит тебя так, как ты того заслуживаешь. Тебе не повезло с родителями, но, быть может, повезет с женой? Поэтому по-отцовски советую: пересмотри свои приоритеты в пользу личного счастья, а не навязанного долга. Мы с матерью доживем те жизни, что заслужили. А тебе пришла пора заслужить свою. Пока не стало слишком поздно.
Алекс в крайнем изумлении попытался было что-то возразить, но мистер Вестон властным жестом снова указал на дверь. Однако тут же хмыкнул над самим собой и протянул сыну руку.
– На крестины пригласишь, – улыбнулся он. – Иначе благословение свое назад заберу. Рыцарь Айвенго!
С этими словами он подтолкнул сына к дверям, а сам, чрезвычайно довольный собой, погрузился в легкий и приятный сон.
Глава восемнадцатая: Новые проблемы
Деника скучала по Алексу просто безумно. И тело без него стонало, и душа плакала, словно у нее часть какую-то отняли. Деника даже не думала, что можно настолько тосковать по кому-то. Но за последние два месяца она, кажется, так сроднилась с Алексом, что без него у нее все валилось из рук. И вставать по утрам не хотелось, потому что не будет у Деники возможности увидеть его. И ложиться в постель вечером было невероятно тоскливо, потому что в ней предстояло остаться одной, без крепких объятий, без неровного дыхания, без опьяняющего запаха любимого мужчины.
Оказывается, к хорошему привыкаешь чересчур быстро, и Деники хватило одной полуночи, чтобы иметь теперь возможность сравнивать и только посылать небесам молитвы, чтобы мистеру Вестону поскорее полегчало, чтобы Алекс, не медля ни секунды, вернулся к ней и чтобы… ничего в их отношениях не изменилось…
Первые минуты в самолете Деника провела, как на иголках. Все думала, правильно ли поступила, рассказав Алексу о деньгах, и не обидится ли он на нее так, что уже не сможет простить? Надо было, конечно, поговорить об этом лично, чтобы вовремя понять его настроение и найти в случае необходимости нужные слова, но Денике не хватило ни времени, ни смелости. Слишком важны были добрые чувства Алекса к ней и слишком нужен он сам. И когда на экране телефона высветился его номер…
– Ты лучше всех, – только и смогла пробормотать Деника. А в ответ услышала его доверчивую усмешку и искренние слова благодарности. Деника лучше всех, наверное, знала, чего ему стоило произнести их в такой ситуации, и тем сильнее ценила мужа за выдержку и способность перебороть себя.
Они звонили потом друг другу по десять раз на дню, а, когда не звонили, писали сообщения.
Родители, явно сразу заметившие, в каком малоадекватном состоянии вернулась от свекров дочь, только обменивались многозначительными взглядами, однако тактично молчали.
Впрочем, им нынче было совсем не до сердечных дел дочери. На L&G Corporation затевалось что-то плохое, и напряжение росло с каждым днем, а ответов до сих пор найдено не было. Деника уговорила отца поделиться с ней фактами, но оказалось, что помимо невнятных анонимок с предупреждениями о грядущем крахе компании и советами остановиться, пока не поздно, имелись лишь отцовские предчувствия в том, что автор этих записок не лжет. Относись эти предчувствия к любой другой сфере жизни, Деника только посмеялась бы над подобными паническими настроениями, но в том, что касалось дел, Говард Лэкки не ошибался никогда. И сейчас он чувствовал, что дело всей его жизни находится под угрозой.
– Госзаказ на телебашню в Милуоки, – наматывал отец круги по своему кабинету, заложив руки за спину и глядя в пол. – Мне он с самого начала не нравился, но бывают предложения, от которых невозможно отказаться. Херберт уверял, что для L&G пришло время покорять новые горизонты, а я, как олух последний, зарвался и согласился. Мы же не строили никогда в северных штатах, а тут сразу такое сложное сооружение. И вроде бы и расчеты на сто раз перепроверены, и замеры все вовремя сделаны, и результаты оказались даже лучше ожидаемых, а вот грызла же какая-то тревога еще с самого начала. До сдачи всего несколько месяцев осталось, а у меня одно желание – взорвать эту гробину к чертям собачьим, пока она сама не рухнула.
– Почему она должна рухнуть? – удивленно спросила Деника. – Ты же сам говорил, что все сделано, как полагается…
– Нюх, – вздохнул Говард Лэкки. – Это называется, профессиональный нюх, Деника. Он не раз выручал меня в сложных ситуациях, когда требовалось принять решение, и вот сейчас буквально-таки вопит об опасности. А тут еще анонимки эти. Кто их мог прислать? Зачем? Требований никаких нет – словно кто-то просто предупредить хочет, но боится правду открыть. Но кому это надо, Дени? И откуда он может знать об этом строительстве больше меня?
На эти вопросы у Деники не было ответа. Когда отец убрал из L&G старшего Херберта, а Адальберт уволился в знак солидарности, Деника думала, что все беды для их семьи закончились. И ошиблась. Видимо, слишком много накопилось недоброжелателей и завистников у Говарда Лэкки. А Деника была лишь неопытной девчонкой, которая ничего не понимала в строительной отрасли, хотя и стремилась всеми силами помочь отцу в сложной ситуации.
