– Ты бессовестный… ты… наглый… ты самый кошмарный на свете тип… – бормотала Деника, забываясь от горячих покусывающих поцелуев. – Не сказал, что приедешь… ни слова… я же не думала даже…
– Не мог больше ждать ни одного дня, – Алекс обхватил ее за голову и заглянул в блестевшие от счастливых слез глаза. – Ты с ума меня свела, девчонка своенравная! Признавайся, зельем приворотным опоила? В ту самую ромашку подлила, которой меня от змеиного яда лечила?
От такого комплимента Деника залилась краской удовольствия. Ничего более приятного она в жизни не слышала. И, признаться, даже не подозревала, что Алекс способен так ее побаловать.
– Ты сам в меня влюбился, – тщетно стараясь скрыть радостное смущение, возразила она. – Как увидел всю такую красивую и ласковую, так и не смог больше забыть.
– Не смог, – согласился Алекс, нежно стирая покатившиеся по ее щекам слезинки. – Свихнулся бы просто в горах, если бы ты за Херберта замуж вышла. Стоило только представить, как он прикасается к тебе, как целует, как…
– Не надо, – невозможно серьезно прошептала Деника. – Мне нужен только ты. С нашей первой встречи. И с каждой секундой все сильнее…
Его руки потянули к себе, и Деника поддалась, тая в сильных объятиях и загораясь от любимых губ. Внутри все ликовало: Алекс приехал! Он тоже скучал в этой разлуке и торопил минуты, чтобы только поскорее с ней увидеться! И сейчас целовал так пылко, почти исступленно, словно они не три дня не виделись, а несколько лет, и отчаялись совсем когда-либо снова встретиться, а судьба подарила им нежданное счастье, и невозможно было отказаться от него или отложить хоть ненадолго…
– Дени, я с дороги… не умылся даже… сразу к тебе… – шальным голосом пробормотал Алекс, когда она пуговицы на его рубашке принялась расстегивать. Деника широко улыбнулась и как-то по-кошачьи потерлась о мужа, наслаждаясь своей властью над ним.
– Тогда у меня есть отличная идея, – уже чуть подрагивающим голосом отозвалась она и, крепко сжав руку Алекса, потянула его в ванную.
У Алекса даже дух перехватило. Надеялся, конечно, что Деника обрадуется его сюрпризу, и едва сам его не испортил, ответив на ее звонок уже на пороге дома.
Почти сорвался, почти рассказал о своей затее, когда в любимом голосе послышались слезы. Остановила только мысль о том, что, если Деника бросится его встречать, к ней могут присоединиться другие члены семьи, и тогда это затянется надолго, испортив трепетность момента и… возможно, смутив Денику. Да так, что она снова превратится в гордую и холодную наследницу империи, а Алекс погрязнет в очередных сомнениях и опять не осмелится переступить порог ее спальни, руша и без того слишком непрочные отношения. А дальше и вовсе…
Мысли исчезли вместе с воспоминаниями, едва Деника защелкнула на дверях ванной щеколду – словно позволение дала. А потом были только отчаянные поцелуи, дерзкие губы, обжигающая вода в душистой пене, скользкая шелковая кожа, обрывочное дыхание, тонувшее в сладких вскриках, – и самая важная, самая нужная девушка на свете – его жена, его удивительная Деника. Ждала, скучала, переживала, как будто он мог хоть секунду лишнюю без нее прожить. Особенно теперь, когда знал, каково с ней, когда все по-настоящему и словно одно целое, когда сбылись самые смелые мечты…
– Останешься? – полусонным разнеженным голосом спросила Деника, когда они, совершенно обессиленные и счастливые, добрались до ее кровати, и Деника обхватила Алекса за шею, и уютно устроилась под простыней, просунув ногу между его ног и опустив тяжелую голову ему на плечо. Ответ в свете такой позы был очевиден, но Алекс умудрился брякнуть что-то совсем неуместное:
– Если позволишь…
Все-таки сейчас они были в вотчине ее родителей, и тем мог не понравиться тот факт, что фиктивный муж проводит ночь в спальне их единственной дочери. Или сама Деника могла не желать демонстрировать их новые отношения семье: какие бы ощущения она ни испытывала от супружеской близости, а брачный контракт сроком на полгода по-прежнему имел свой вес, и дочь строительного магната имела полное право…
– Можем к тебе перебраться, – сонно улыбнулась Деника и подтянула его руку к своей груди – словно укрылась. – Но у меня кровать шире… и ванна удобнее…
На ее щеках заиграл легкий румянец, а Алекс только крепче сомкнул объятия.
Лучший июль в его жизни.
Пусть бы он никогда не кончался…
Глава девятнадцатая: Маска Зорро
Деника довольно закопошилась в мужниных объятиях: кажется, никогда в жизни она еще не просыпалась с такой радостью и предвкушением чего-то удивительного. И могло ли быть иначе, если рядом с ней спал любимый и желанный мужчина, и, стоило только чуть потянуться…
Деника улыбнулась и с жаром прижалась губами к шее Алекса. Потом через плечо спустилась поцелуями к груди и повела дорожку вниз, к животу, чуть прикусывая и пробуя языком его кожу на вкус. Господи, как же ей это нравилось! Совсем недавно она и подумать не могла, что мужское тело может приводить в такой восторг. Или это только Алекса все время хотелось трогать, гладить, слыша, как разом сбивается у него дыхание, видя, как темнеют от страсти зеленые глаза, и ощущая, как он отзывается – красноречиво и сладко.
Разве мог он проспать ее очевиднейшие намеки на собственные желания? Особенно страстно желая того же самого? Деника еще пыталась фыркать на мужа, демонстрируя раздражение из-за его вмешательства в ее попытки соблазнения, а сама уже вовсю льнула к его рукам, отдаваясь умелым ласкам, растворяясь в неистовых поцелуях и чувствуя себя любимой лучшим мужчиной на свете…
– Ты прости, я своим пока не объяснила ничего, – покаялась Деника, когда смогла наконец связно говорить. – Я знаю, что они только рады будут, но папа сейчас сам не свой: дома почти не бывает, на работе ночуя. Все чертежи перепроверяет и пытается найти, где проблемы кроются. А я…
Алекс прервал ее оправдания, прижавшись губами ко лбу. Он и не рассчитывал, что Деника, возвратившись домой, первым делом бросится делиться с родителями новыми подробностями своей супружеской жизни. Более того, он этого момента до смерти боялся.
Во-первых, он нарушил условия брачного договора, в котором черным по белому было написано, что Александр Дэниел Вестон не претендует на интимные отношения со своей фиктивной женой. Штрафных санкций, правда, за несоблюдение этого пункта предусмотрено не было, так как Алекс при расторжении брака не получал из сокровищниц Лэкки ни цента, однако чувствовал он себя, думая об этом, довольно паршиво. Но разве мог он отказаться от Деники, когда она сама ему разрешила, сама его захотела, сама в любви к нему призналась? В тот момент все договора мира перестали иметь значение.
Однако Алекс понятия не имел, как отнесется Говард Лэкки к такому зятю, как он. Одно дело – полгода терпеть иждивенца в гостевой комнате с целью сохранить контроль над огромной строительной корпорацией, и совсем другое – признавать за альфонсом право на тело дочери, пусть даже дочь действительно имела глупость в этого типа влюбиться. Если бы только у Алекса было, что Денике предложить! Уж о вилле в Монако и частном самолете ему мечтать не приходилось, но, имей Алекс хотя бы профессию, работу, какую-то уверенность в завтрашнем дне, ему было бы, что предъявить отцу любимой. Вряд ли благодарность магната за спасенную дочкину жизнь перекроет нахлебничество Алекса, тем более что тот все же перевел на его счет обещанную сумму.
