Деника улыбнулась, быстро оделась, убрала постель и выглянула в окно. Алекс говорил, что на улице тепло, но он уже достаточно долго жил в горах: мог привыкнуть к постоянным морозам, а вот она – тепличный цветок, который с трудом выносил температуры ниже нуля. Однако отступать от задуманного было не в ее правилах, и Деника смело толкнула входную дверь. С улицы пахнуло теплым воздухом, пропитанным ароматом каких-то цветов, свежестью, весной. Забыв об обещании оставаться в доме, Деника вышла на улицу, плотно закрыв за собой дверь. Осмотрелась.
По словам Алекса, ручей находится в десяти минутах ходьбы, но Дени понятия не имела, какое ей выбрать направление. Интуиция предлагала направиться влево, но Дени, привычно не доверяя ей, решила пойти в противоположную сторону. И оказалась права, потому что вскоре услышала журчание воды. Деника, забыв о все еще побаливающей лодыжке, пошла быстрее, и через минуту перед ней открылся неповторимой красоты пейзаж. Всюду, куда хватало взгляда, простирались горные запорошенные снегом вершины, а между ними раскинулась совсем зеленая, уже проснувшаяся лужайка, отороченная нежными розовыми головками неизвестных Денике цветов. Прямо посередине, разделяя лужайку на две половинки, бежал говорливый ручеек, трудолюбиво огибая попадающиеся на пути камни.
Несколько минут Деника не могла пошевелиться, напитываясь этой первозданной чистотой. Ничего подобного она не видела даже в самых красочных своих снах. Это было… что-то нереальное… Но именно здесь, именно сейчас она вдруг вспомнила о строгом наказе Алекса всюду брать с собой винтовку, «потому что среди всего этого великолепия, – говорил он, – таится немыслимое число опасностей». Деника опомнилась, стремглав умылась и бросилась обратно, в дом. Там, немного отдышавшись, вспомнила свое поведение и… рассмеялась. Вот трусиха! Собиралась удивить Алекса, а сама спасовала при первых же трудностях. А еще!.. Ух!..
Дени нашла себе дело еще вчера. Как и большинство мужчин, Алекс не отличался особой страстью к чистоте, и в доме у него царил этакий «творческий беспорядок». Решиться на глобальные перемены Деника не рискнула, но вот вытереть пыль, вымыть окна и пол сам бог велел. Однако, уже взявшись за работу, она поняла, что задала себе очень сложную задачу. Прежде всего, она не знала, какие вещи Алекса можно было трогать и как далеко их стоило передвигать, чтобы не нарваться потом на очередной скандал. Например, что делать со стопкой запыленных книг в самом темном углу дома?
Дени присмотрелась: «Анатомия», «Большая медицинская энциклопедия», «Вирусы», «Общие респираторные заболевания», «Первая помощь» и еще несколько объемных томов, названия которых ей вообще ни о чем не говорили. Судя по их виду, Алекс не только давно не брал эти книги в руки, но и вообще старался забыть об их существовании. Интересно, что он скажет, если Деника приведет их в божеский вид? А может, он и вовсе этого не заметит? В любом случае, Дени не собиралась оставлять полный угол пыли. Решительным движением она сняла с книг паутину, потом тщательно протерла каждую обложку сухой тряпочкой и, уже подходя к окончанию этого этапа уборки, обнаружила позади стопки деревянную рамку. Смахнув налипшую пыль с поверхности, Дени с удивление поняла, что в руках у нее диплом. Он был выдан Александру Дениэлу Вестону и подтверждал, что оный гражданин в 2000 году закончил с отличием Центральный Сиэттлский колледж и имел звание бакалавра химических наук.
Деника качнула головой. Если Алекс поступил в колледж сразу после школы, то он даже моложе, чем она думала. Что же заставило его уехать к черту на кулички, отгородиться ото всех, отпустить бороду? Он не хотел рассказывать – не доверял. Впрочем, кто Деника такая, чтобы ей доверять? Незваная гостья, которая все время путается под ногами и показывает свой норов...
Деника вздохнула, вернула диплом на место и продолжила уборку.
Она тщательно протерла все имеющиеся в доме полки мокрой тряпкой, затем то же самое проделала со столом, ручками кровати, косяками дверей… Вымыла окна и подоконники, но в погреб спускаться не решилась: она и так уже беззастенчиво проникла в одну из тайн личной жизни Алекса, на сегодня было вполне достаточно.
От работы Денике стало жарко. Она скинула свитер, оставшись в одной блузке, и приступила к самому сложному: к мытью пола. Судя по его состоянию, этого не делали уже лет десять. Старые доски жалобно поскрипывали, когда она нещадно терла их огромной тряпкой, но Деника не обращала на это внимания. Гораздо больше проблем ей доставляли мелкие опилки, которыми пол был кое-где припорошен. Они впивались в ладони, превращаясь в небольшие, но весьма болезненные занозы. Но и их Дени оставила на потом. Алекс обещал вернуться не позднее шести часов, и именно столько раз большие настенные часы пробили десять минут назад, поэтому Деника торопилась закончить работу. Вымыв пол начисто, она прополоскала тряпку и выбежала на улицу, чтобы вылить из ведра помои. И тут же услышала свое имя. Обернулась.
– Алекс…
– Что ты здесь делаешь в такое время в таком виде? – сердито спросил он. – Заболеть захотела? Мало тебе было…
Взгляд Деники заставил его умолкнуть. Алекс вопросительно посмотрел на нее.
– Не могла же я весь день лежать в постели, как ты считаешь?
Он недовольно прищурился.
– Кажется, этот вопрос мы с тобой уже обсудили.
Деника передернула плечами.
– Обсудили. Но мне надоело таскать с собой винтовку по любому поводу. Она слишком тяжелая.
Алекс фыркнул.
– Ну, прости, не угодил. Завтра сделаю тебе деревянную!
Деника решила не оставаться в долгу.
– Отлично! Даже с помощью рогатки я настреляю больше добычи, чем ты с твоей фирменной двустволкой!
Она тут же пожалела о своих словах, потому что совершенно не хотела обижать Алекса. Но чертов характер брал свое: когда Денику задевали, она делала еще больнее и никак не могла научиться не переступать черту, разделяющую шутку и оскорбление.
Однако Алекс почему-то не рассердился. Сбросил с плеча рюкзак, подхватив его рукой, и улыбнулся.
– Все это делается не так быстро, – заметил он. – Ни силков, ни капканов. Кроме того, я не мог отойти далеко, так как боялся оставить тебя одну. Так что на первое время нам придется ограничиться куропатками. А там видно будет.
Деника почувствовала себя виноватой: она набросилась на Алекса совершенно напрасно. Но его взгляд – добрый и чуть насмешливый – тут же успокоил ее.
– Ладно, извини, – проговорила она. – На охоту я не ходила, поэтому надо было вовремя замолчать, но я и в этом не сильна, – тут она поежилась: то ли от смущения, то ли от холода. – Может быть, вернемся в дом?
Алекс не стал спорить и направился к двери. С замиранием сердца Деника пропустила его вперед и остановилась в ожидании. Что-то он скажет о ее субботнике…
Так сильно, так горячо хотелось, чтобы он ее похвалил, чтобы остался доволен работой, потому что все эти старания – Деника вдруг поняла это совершенно отчетливо – были направлены только на то, чтобы сделать Алексу приятное. Но если он не заметит, не оценит или, того хуже, рассердится на ее самовольство? Как ей тогда объяснять и оправдываться?
