— Тогда почему вы…
— Да потому, что мое место там!
— Нет, милая барышня Шарлотта. Ваше место будет там в лучшем случае через несколько лет, — Нот осторожно взял девочку за руку. — А мое так и вовсе не здесь. Это место может заставить меня остаться тут навсегда, а я вовсе этого не желаю.
Шарлотта почувствовала, что ей невероятно хочется вернуться. В прошлый раз покидать темноту не хотелось вовсе, а сейчас у девочки сжалось сердце.
Она сделала еще несколько шагов к дому чудовищ. Но там действительно ничего плохого не происходило. Фигуры стояли почти неподвижно. Не махали зонтиками, не дрались — а будто бы просто беседовали. И девочка подумала, что скорее всего Нот прав: надо вернуться. Но для начала ей хотелось прояснить одну вещь.
— Ноттингард Уиндвард, — сказала она и скорее почувствовала, чем увидела, что парень поморщился. — Вы можете сказать что-то честно?
— Могу, — ответил Уиндвард.
— Вы соврали насчет… убийства? — последнее слово Шарлотта прошептала.
— Нет, — он пожал плечами.
— И вы правда хотели… ну… убить одну из девочек в пансионе?
Нот Уиндвард отпустил руку Шарлотты и сел на песок. Шурша мельчайшими кольчужными колечками своего диковинного наряда, девочка села рядом.
— Да, — ответил молодой человек. — Мне заплатили.
— Вы когда-нибудь уже…
— Один раз. Мне пришлось, иначе этот человек убил бы меня.
— Но как вы могли… вы взяли деньги за убийство ребенка! Девочки! Из нашего пансиона!
— Шарлотта, давай перейдем на ты? Раз уж я отвечаю честно, значит, мы уже можем себе позволить говорить как друзья. А?
Это было неожиданно, Шарлотта ожидала от Нота каких-то других слов, и она растерялась.
— Пусть твое маленькое чудовище съест меня, если я когда-нибудь причиню тебе вред. Клянусь. Нет, не мамой и не папой, которых у меня давно нет, я клянусь своей глупой бессмертной душой: я тебя не трону. А теперь услышь меня, пожалуйста. Мне велели найти и по возможности тяжело ранить или даже убить не просто какую-то девочку из пансиона. Мне велели убить тебя, желательно при всех. Но я этого не сделал. Отчасти потому, что мои наниматели сами нарушили свой уговор и прислали за мной следить каких-то странных соглядатаев. А отчасти, конечно, потому что… это ты.
Чем сильнее Шарлотте хотелось закричать, убежать или, может быть, ударить Нота Уиндварда изо всех сил, тем сильнее она сжималась в комочек. В носу защипало — вот прямо до боли! И глаза стали горячими и мокрыми. Слезы еще не пролились из них, но стояли наготове.
Паутинка тихо заскулила и села между нею и Нотом. Ее хвостик активно мел по песку. Шарлотта положила руку на голову собачке, и тут же то же самое сделал Уиндвард. Девочка сразу отдернула свою руку и все-таки заплакала.
— Это потому, что я ведьма? — спросила она. — Кто-то хочет, чтобы я… не училась в пансионе, да?
— Боюсь, что так, Шарлотта, — сказал Нот. — Прости меня, пожалуйста. Если хочешь… отведи меня к ним, — он указал на дом чудовищ подбородком.
Девочка покачала головой. Не вставая с места, взяла она на руки Паутинку, тут же нырнувшую в рукав. А затем раскрыла свой зонтик и позволила ему опуститься на их головы.
Даже странно было видеть вокруг спокойный, тихий осенний вечер. Еще даже не стемнело по-настоящему. Прозрачные синие сумерки вкусно пахли опавшей листвой и сухой землей. Мимо процокали копыта, прошуршала на высоких колесах красивая коляска, пробежала шумная компания молодых людей и девушек, одетых в яркую одежду. Видимо, спешили на городскую площадь, где готовилось представление…
Обычный город, самая обычная жизнь. А Шарлотте как-то надо было смириться с тем, что человек, в которого она по-настоящему, со всей силой своей детской светлой души влюбилась, был прислан ее убить. Имеет ли в таком случае значение, что ей всего лишь одиннадцать лет? Значит ли что-нибудь возраст, если речь заходит о любви, жизни и смерти?
Нот Уиндвард поцеловал ей руку.
— Твой кольчужный наряд понравился мне больше, чем эти смешные оборочки, — сказал он.
И быстро пошел прочь.
— Шарлотта! Что ты тут делаешь? — послышались вдруг голоса из-за забора. — Почему не танцуешь? Там такое представление! Идем скорее!
Кажется, празднество перешло из танцевального зала в большой и просторный двор. Там горели фонарики, которые висели прямо в воздухе, звучала веселая музыка, смех и щебет девочек. Там кружились парочки, такие беспечные и радостные.
Шарлотта поспешила к воротам, возле которых ее неожиданно нагнали госпожа Маркура и госпожа Гербера.
— Я вижу, что ты права, Адди, — сказала директриса, беря Шарлотту за руку. — Нам надо немного переиначить программу обучения. Иначе это до добра не доведет.
— А я вижу, что Шарлотте необходимо выпить чашечку чая, — сказала госпожа Гербера. — У нее руки совсем холодные. Что с вами, Шарлотта?
Девочка всхлипнула и обняла учительницу. И разрыдалась — тихо, горько и безысходно.
Глава 61. Когда человеку плохо
— Да кому нужны эти танцы, когда человеку плохо? — доносился из-за двери яростный голос.
— Вот и дайте человеку прийти в себя, барышни, — отвечал спокойный, ровный.
Шарлотта узнала оба голоса. To были Юлианна и госпожа Гербера.
— Почему она на улице-то оказалась? Почему плакала? Что там было-то? — напирала Юлианна.
— Не следует слишком часто применять частицу «то», — вплелся в беседу еще один голос, Карины.
— Почему так темно? — спросила Шарлотта.
И услышала сдержанный вздох. А затем чья-то рука сняла с лица девочки влажное полотенце. Странно, что Шарлотта не почувствовала его. Возможно, просто не сообразила, когда пришла в себя. Она лежала на кровати в их с подругами спальне. На столике горела теплым рыжим светом керосиновая лампа.
От нее было уютно.
— Ты меня узнаешь? — спросила госпожа Табита Сандора.
— Да, — кивнула девочка. — Вы учите врачеванию. А можно впустить Юлианну и Карину?
— Да там целая толпа, — возразила целительница с тихим смешком. — Человек двадцать!
— А зачем они пришли?
— Говорят, что ты одолела в поединке какого-то шпиона Тройки, — ответила госпожа Сандора. — Чего только не придумают дети! Вот ведь воображение!
— Действительно, — тихо сказала Шарлотта.
Откуда только все знают про шпиона Тройки?
— Давно я тут?
— Да уж часа три. Юлианна, Карина и Генриетта примчались почти сразу. А остальные уже после того, как закончились танцы. Вы, наверное, жалеете, что пропустили почти весь бал? Шарлотта покачала головой.
