Карина уже держала наготове и тетрадку с рецептом, и составляющие, которыми пользовалась, склянку, которую забыла помыть с вечера, и даже стакан, из которого пила Юлианна. Учительница потрогала, понюхала, проверила, слизнула каплю из пузырька. Карина дрожала, прячась за Шарлотту, а та стала потихоньку прозрачневеть. С Шарлоттой такое от волнения случалось.
Только Генриетта сохраняла спокойствие. Но и она не могла помочь, даже при том, что отыскала в своих записях сразу несколько Не Особо Одобряемых заклинаний. Юлианна же скорее забавлялась. Это же так смешно: стать целиком сиреневого цвета! Правда, девочку немного беспокоило, надолго ли сохранится этот эффект. Вдруг она не успеет показаться в таком виде родным и напугать маму и брата? Папа, конечно же, не испугается, а вот проверить храбрость Юстаса не помешало бы!
Госпожа Гербера подумала и сказала:
— Мне просто надо выпить чаю. Я не могу ничего сообразить только потому, что еще не пила чай.
Обошла вокруг Юлианны, пошептала что-то, погладила девочку по волосам и добавила:
— Иллюзия скроет твой странный вид от учениц. Но вот учителя, если приглядятся, то сразу поймут, что с тобой не все в порядке.
— Но со мной все в порядке, — заверила Герберу Юлианна. — Я прекрасно себя чувствую!
Ее так и переполняла энергия. Ощущение, будто в нее влили свежих сил, как ледяной воды в высокий стакан!
— Но мы не знаем, отчего ты посиреневела, — сказала госпожа Гербера. — Вдруг это как-то скажется на тебе позднее?
— Ох, — вздохнула девочка. — Ну хоть умьгться-то можно?
— Можно все, только старайся не слишком много общаться с другими учителями, — предупредила госпожа Гербера. — И после завтрака сразу ко мне в лаборантскую.
И вышла, пробормотав напоследок:
— Надеюсь, нам всем за это не влетит.
— Я тоже надеюсь, — пискнула Карина ей вслед.
— Не расстраивайся. Твое зелье было превосходно, — сказала подруге Юлианна.
Девочки умылись, оделись и побежали завтракать.
У порога столовой они столкнулись с братьями Эльсингорами, и Дан посмотрел на Юлианну очень странно, а затем внезапно взял ее за локоть.
— Что с тобой? — спросил он.
Помня, что никто из воспитанников не должен видеть ее сиреневый цвет, Юлианна попыталась было сказать, что с ней ничего такого. Но Дан отвел ее в сторонку и сказал:
— Это похоже на отравление ведьминым помечающим настоем.
— Ой, прямо отравление, — засмеялась Юлианна.
Но у Дана был такой серьезный вид, что она тут же притихла.
— Тебя пометили. Кто и как? Вспоминай, что было!
— А чем такое отравление грозит? — спросила Юлианна.
— Слежкой. Кто-то просто смотрит на тебя через зеркало. Твой яркий цвет выделяет тебя. Понимаешь?
— Да ты его не видишь, — сказала Юлианна. — Небось просто кто-то из наших тебе нашептал, а ты подшучиваешь. Да? Это Эсми донесла? Она любит подслушивать.
Дан покачал головой.
— Юлианна, это не шутка. Я вижу сквозь иллюзии не хуже, чем взрослый волшебник, ведь я не маленькая девочка-колдунья.
— Конечно, большой мальчик-боевой маг, — вздохнула Юлианна. — Но раз ты так прям точно знаешь, что это за помечающий настой, то скажи, как от него избавиться.
— Вот это мне неизвестно, — ответил Дан.
— Хорошо, я скажу госпоже Гербере, — махнула рукой Юлианна. — А теперь пусти меня. Я хочу есть. Вряд ли какая-то ведьма получит от меня секретные сведения, когда я ем овсянку.
Дан словно только что понял, что все еще держит Юлианну за локоть, и отдернул руку.
— Да уж, овсянка могла бы быть секретным рецептом, — проворчал он, — который следовало бы узнать всем ведьмам… но нет. Это всего лишь каша.
Юлианна села на всякий случай поближе к госпоже Гербере. Та торопливо глотала чай, прикрыв глаза и явно погрузившись в раздумья.
— Постойте, постойте-ка, барышня Амадор, — окликнула Юлианну, собирающую посуду со стола, госпожа Дэрия. — Вы что-то сделали с вашим лицом?
— Так заметно, да? — спросила Юлианна удивленно, зная, что Дэрия довольно слабый маг-практик.
После испытаний, пришедшихся на долю этой учительницы, у нее почти полностью иссяк запас энергии, да так толком и не восполнялся.
— Не очень, просто что-то странное, — медленно проговорила Дэрия.
— Ой, ну это…
— Вы как будто измазались черничным муссом, — сказала учительница.
— Нет, это просто небольшие последствия от зелья, — махнула рукой Юлианна. — Ничего страшного, госпожа Гербера обещала поправить! А вы пробовали восстанавливающие энергию эликсиры?
Дэрия нахмурилась.
— Нельзя пробовать все зелья подряд, — сказала она, — это может быть опасно.
Юлианна с трудом сдержала вздох облегчения. Какое счастье, что Дэрия не опознала страшное и жуткое следящее заклинание от ведьм, она бы вся перепугалась, бедняжка…
Следующей к Юлианне пристала Шарлоттина мама — когда девочка откатила тележку с грязной посудой на кухню.
— Вижу, кто-то навел на тебя фиалковую порчу, — огорченно всплеснула руками ведьма.
— А разве это не отравление ведьминым помечающим настроем? — удивилась Юлианна.
— Кто это тебе рассказал про помечающий настой? — удивилась Шарлоттина мама. — Моя матушка как-то его готовила, но должна тебе сказать, Юлианна, цвет у людей от него так сильно не меняется. Это только если ты видишь помеченного в зеркале. А в реальности он разве что чуть-чуть бледнее остальных!
— Хм, значит, все-таки Дан подшутил надо мной, — сказала Юлианна.
— Скорее всего, ему просто неизвестны детали, — успокоила девочку ведьма. — Но все же интересно, от чего ты могла стать такого, если не от фиалковой порчи. Ты ведь, когда икаешь, распространяешь аромат фиалок?
— Я пока не икала, — честно ответила Юлианна.
— Я приглашу свою маму на консультацию, — решила Шарлоттина мама и сняла с себя передник. — Дежурные справятся с мытьем посуды и без меня…
Юлианна выскользнула из кухни и поспешила на поиски госпожи Герберы. Первым уроком у девочек была сегодня математика, пропускать ее не рекомендовалось, но Юлианне очень уж хотелось узнать, что с нею такое, пока ей не диагностировали еще какую-нибудь жуткость. К тому же у нее было еще немного времени до начала уроков: минут десять. В лаборантской, кроме самой госпожи Герберы, оказался также и господин Айвори. Едва Юлианна вошла, он с разбегу отскочил от окна и плюхнулся в кресло. Учительница осталась стоять прислонившись к подоконнику. Лицо она прикрыла веером, словно пряча улыбку.
