— Да, тебе сейчас не утащить напарника, — сказала она. — О чем вы только думали?!
— Дак о книге же! — вскричала Юлианна. — Как можно было решить, что мы не захотим…
— О, я прекрасно понимала, что вы захотите, — сказала госпожа Маркура ледяным голосом.
Смотрела она при этом на госпожу Ю.
— Я прекрасно понимала, а потому больше всего сержусь на себя! Мне следовало изменить время и провернуть все раньше, чтобы кое-кто не успел бы даже опомниться, а не то что предупредить детей. Как вы могли, Ю?!
Госпожа Ю стояла совершенно спокойно. Она уже втянула в руку длинные пальцы-щупы, и ее протезы в темноте казались кукольными руками и ногами.
— Но вьедь это нье было опасно, — сказала учительница. — Вы просто пьерьестрахо…
Ее оправдания пропали в грохоте. Дом чудовищ резко просел вниз. Из ямы повалил огонь и красный дым, а затем оттуда полезли освобожденные чудовища. Госпожа Дэрия и госпожа Гербера раскрыли зонтики и буквально вышвырнули детей в пансион. Шарлотту, затем Юлианну, а потом и Рина с Даном.
Дети оказались посреди лужайки. Шел дождь, темнело, по небу ползли пропитанные водой тучи, и Юлианна не сразу поняла, что Шарлотта плачет.
— Нас будто котят выкинули, — сердито вскричал Рин. — Мы ведь тоже можем драться! Юлианна, дай-ка свой зонтик!
Еще несколько дней назад девочка бы в азарте кинулась обратно в темноту, чтобы принять бой вместе с учителями. Ведь им там придется нелегко! Куда они денут чудовищ? Что с ними вообще там будет? Но в последние дни Юлианна здорово пересмотрела собственные взгляды на жизнь, обучение и дисциплину.
— Я как ваш куратор запрещаю, — сказала девочка нервно. — Я запрещаю даже пытаться отправиться в темноту. Лучше поищите-ка других учителей и скажите им, что дом чудовищ пал.
— Ты всего лишь девчонка, — скривил губы Рин. — Мы тебя слушать не обязаны. Наш куратор…
— Ваш куратор натворила дел! — закричала Юлианна. — Ты что? Не понял? Если бы она открыла эту книгу на уроке, нам всем была бы крышка! Дом чудовищ провалился в книгу!
— Она права, — Дан отряхнул воду с лица и волос и направился к пансиону. — Надо звать туда всех.
— Но мы не можем спокойно отсиживаться… — начал Рин.
— Мы должны, — ответила ему Шарлотта. — Они должны понимать, что мы в безопасности. Тогда им будет легче сражаться.
— Но я сам хочу сражаться!
Юлианне захотелось дать ему в нос.
— Ты глупый маленький мальчишка. А мы… мы глупые маленькие девчонки.
Дан уже ушел далеко, и им пришлось догонять. Рин бежал за Юлианной следом и ругался, но девочка не отвечала ему.
Да, она понимала его чувства. Ему не терпелось в бой.
Но беда в том, что он и понятия не имел, что такое бой с чудовищами. И Юлианна чувствовала себя в ответе за то, чтобы с ним и с другими мелкими ничего не случилось. Это казалось ей наиболее правильным.
«Поверить не могу, — думала она при этом, — я — и правила. От кого только я понабралась этой правильности и когда?!»
Глава 33. По порядку
Юлианна сидела на своей кровати в полной темноте. Все кругом давно спали. А Юлианна грызла ногти и мрачно размышляла над своим последним поступком — когда она, поддавшись порыву уговорила Шарлотту, и они отправились в темноту. Да еще первогодок с собой потащили! Генриетта и Карина разумно отказались, но уговорить отступиться Юлианну не сумели.
Но ведь если бы еще и Шарлотта наотрез решилась бы сопротивляться уговорам настырной подруги, Юлианна все равно бы отправилась в темноту. Одна! Назло! И понимая это, Юлианна терзалась еще сильнее.
Только сейчас, сидя в темноте спальни, она постепенно осознавала, что все, случившееся с начала учебного года, вело к катастрофе. И не попади книга на стол директрисы, катастрофа бы произошла прямо здесь, в пансионе. Перед глазами девочки стоял дом чудовищ, медленно заваливающийся в дыру — в огненную преисподнюю, не иначе, к демонам! А что, если вся темнота туда же постепенно всосется, и у белых колдуний больше не будет их убежища и места, где они всегда черпали силы? А что, если чудовища разбегутся по побережью, и станут жить в темноте, охотясь на колдуний? А куда девать новых чудовищ, когда они появятся? Конечно, сейчас их почти не стало, ведьмы пока и не думали нападать на Розамунду, затаились где-то…
Но вдруг нападут? А чудовищ некуда девать.
Юлианна не винила в этом себя. Но она чувствовала себя причастной к катастрофе, и ей было очень горько и страшно.
«Я никогда не буду больше шалить! — думала она. — Только бы там все кончилось хорошо! Только бы темнота не пропала и никто, никто из учительниц бы не пострадал!»
Ей ужасно хотелось распахнуть купол зонтика и переместиться в темноту, но девочка понимала, что нельзя. Совсем нельзя, ни капельки. Между тем учителя не вернулись. И казалось, что не вернутся совсем. Перед сном весь спальный корпус обошла вместо кураторов Шарлоттина мама. Юлианна заглянула в спальни к первогодкам — кроме мальчишеской, туда зайти постеснялась. А больше из старших никто не появлялся! И это было страшно! Шарлоттин папа, конечно же, тоже остался, он охранял пансион. А больше не было никого из взрослых.
Старшие девочки непривычно тихо себя вели, словно поняв, что в случае чего будут за старших. И вообще в пансионе было нынче до жути тихо.
Юлианна не выдержала: достала из своего сундучка запасные башмаки и накидку, чтобы не задерживаться в раздевалке, и потихоньку выбралась из спального корпуса во двор. Дождик давно прекратился, небо в обрывках туч прояснялось, и было довольно холодно. Какой-то странный слабый запах встревожил ее ноздри. Чем же это пахло? Резко и не то чтобы неприятно… будто что-то горело, но не так, как обычно горят дрова или осенние листья, по-другому. Юлианна пошла на запах, обошла спальный корпус и увидела слабый огонек там, куда не падал свет фонарей. Кто-то сидел и курил там, на одинокой скамеечке. Это было так странно для пансиона! Ведь даже Шарлоттин папа, который любил иногда выкурить трубочку, никогда этого не делал там, где его могли увидеть воспитанницы.
Юлианна с возмущением подошла к курильщику и опешила. На скамейке, ссутулясь и прикрывая рукой огонек сигареты, сидела госпожа Маркура. Это не было на нее похоже! Она ведь никогда не горбилась, потому что носила корсет, сковывавший ее полное тело и не дававший сутулиться.
— Простите, — сказала девочка, не в силах уйти. — Пожалуйста, простите меня, госпожа Маркура.
— Ox, — директриса поспешно погасила сигарету и поскорее сунула окурок в урну возле скамеечки. — Кто это? Барышня Амадор?
— Я никому не скажу, что вы курили, — сказала Юлианна. — Можно мне посидеть рядом? Совсем чуток!
Она поняла, что неправильно сказала, но никто не стал ее поправлять. Госпожа Маркура просто похлопала по скамье рукой, приглашая воспитанницу сесть рядом.
