— Ой, а что это у Кариночки волосы такого обычного цвета? — услышали вдруг девочки.
— О неееет, — протянула Юлианна. — Эсми вернулась. Как же я забыла, что Эсми тут тоже учится?!
— Доброго тебе дня, Эсмиральдочка, — сладко улыбнулась Карина.
Всем было известно, что с врагом лучше говорить на его языке. На слащавом, полном всяких сюсюканий языке Эсмиральды Сланге.
— А я думала, девочки, вы уже не вернетесь в пансион, — прощебетала Эсми. — Что ваши мамочки и папочки встанут насмерть, чтобы не дать вам тут образованьица!
Юлианна уже привстала и открыла рот, чтобы высказаться как следует, но Шарлотта положила ей на руку прохладную ладошку и сказала:
— Не стоит, Юлианночка.
А затем обратилась к Эсми:
— Рада видеть тебя, Эсмиральдочка!
— Ты что? Забыла, как мы расстались весной? Она окатила нас из ведра ледяной водой! Испортила Карине шляпу! — зашипела Юлианна.
— Может быть, это потому, что кто-то назвал ее «Змеиным языком»? — спросила Шарлотта.
— Хватит задираться, Юлианна, — взяла ее сторону Карина.
— Да, хватит, Юлианночка, — пропела Эсми, — а то у тебя от злости прыщики на носу вылезут. Ни один мальчик тебя не полюбит!
Юлианна зашипела пуще прежнего. А Шарлотта, вот предательница, спросила у Эсмиральды:
— Значит, твои родители еле отпустили тебя?
Эсми плюхнулась на стул, поправила юбки и устало кивнула.
— Одно мучение с ними, — сказала она уже совсем другим, вполне терпимым голосом. — Ладно, Юлианна, не пыхти. Я на самом деле ужасно рада всех вас видеть. Слушайте, а вы уже видели куратора первогодок?
Юлианна, у которой от обиды уже щипало в носу и в глазах, так и подпрыгнула! Еще чего не хватало — Эсми что-то узнала первой. Ну не досада ли?!
— Выкладывай, — сказала Шарлотта.
— Неееет, помучайтесь до завтра, когда ее представят на открытии учебного года, — засмеялась Эсми.
И принялась не спеша хлебать суп.
Юлианна подумала, что надо бы как-нибудь наподдать Эсмиральде, чтобы не задавалась. Но внезапно перехватила взгляд Генриетты Остин. Та поправила рыжий локон и посмотрела на нее задумчиво и как будто немного тревожно, однако так ничего и не сказала. Но почему-то задираться и злиться Юлианне совершенно расхотелось.
***
— Что на тебя нашло, Юлианна? — спросила перед сном Карина, сев на край кровати поближе к подруге.
Юлианна натянула одеяло на голову и отвернулась к стене.
— Ничего, — проворчала она, когда поняла, что Карина просто так не уйдет.
— Просто ты вела себя… вела себя хуже, чем Эсми, — вздохнула подруга.
— Ну и чего вы тогда со мной возитесь? — буркнула Юлианна.
— Прости, что? — не поняла Карина. — Возимся? Юлианна… мы с тобой дружим, понимаешь?
— А вы не дружите, раз не нравится, — заявила Юлианна и натянула на голову еще и подушку.
Но она чувствовала, что Карина сидит рядом и не уходит. А через некоторое время кто-то еще и в ногах уселся. И еще кто-то рядом с Кариной! Да что они себе думают? Что кровать бесконечная, что ли?! Когда Юлианна почувствовала, что кто- то с разбегу прыгнул на нее, она сердито взвизгнула и подскочила на месте. Ее плохое настроение внезапно утроилось, и она решила — кто бы на нее ни прыгнул, он получит сейчас. Подушкой! Или нет, учебником по грамматике, он как раз толстый и тяжелый! Почувствовав неладное, девочки с писком разбежались, и только тот, кто наскочил на Юлианну последним, не унимался. Он возился и сопел. Девочка выбралась из-под подушки и одеяла не сразу — не очень-то это просто, когда кто-то сидит на тебе и сопит! — и уставилась на обидчика.
И увидела курносую мордочку, блестящие темно-карие глаза и белоснежные зубы. На кровати сидела не одна из подружек, а собака Шарлотты, Паутинка. Юлианна не видела ее уже довольно давно, и за это время собака изрядно подросла. Трудно сказать, какой она породы, но что кормили ее хорошо, было понятно с первого же взгляда. Увидев, что Юлианна вылезла из своего убежища, Паутинка задорно тявкнула.
— А мы знаем, почему ты злишься, — сказала Шарлотта.
Юлианна обняла Паутинку, и та принялась радоваться. Эта собака любила радоваться всем телом. Она им извивалась, виляла не только хвостом, но и лапами, и даже ушами. И еще пускала слюни. В общем, сложно было устоять против бешеного обаяния Шарлоттиной любимицы! И Юлианна сказала, что вовсе не злится.
— У меня просто возраст трудный, — сказала она в свое оправдание.
Хотя это и была не совсем правда.
— Неа, — сказала Карина. — Это потому, что ты не любишь свой день рождения. Он приходится на начало учебы. Обычно люди, у которых дни рождения по большим праздника, всегда злятся, что не родились в какое-то другое время!
Паутинка залаяла и прыгнула Шарлотте на руки. Она обожала свою маленькую хозяйку и создательницу! Юлианна улыбнулась.
— Да будет вам, — сказала она. — Если б еще я родилась действительно в праздник! А то — первого сентября, ужас какой-то. Вечно все норовят подарить тебе что-нибудь полезное для учебы.
— Поэтому, — торжественно сказала Генриетта, — мы решили отпраздновать твой день рождения по-особенному. Мы хотели сделать сюрприз, но, видя, что ты сегодня сама не своя, предупреждаем, что завтра тебе грустить не придется.
— Мне уже страшно, — отшутилась Юлианна.
— Мы хотим, чтобы ты, когда тебе плохо, не начинала творить всякие глупости и шалости, — сказала Карина, слегка запинаясь, — а делилась плохим настроением с нами.
— Когда им поделишься на всех, — добавила Шарлотта, — оно становится лучше.
— Наверное, изначально не такое уж плохое, — ворчливо заявила Юлианна.
Она была растрогана. И теперь ей, пожалуй, казалось, что она и В САМОМ ДЕЛЕ была в плохом настроении именно из-за грядущего дня рождения.
Хотя, конечно, было же еще что-то?
Когда госпожа Гербера заглянула в их спальню и велела спать, когда везде погасили свет и вечерний сумрак за окнами стал постепенно густеть, когда Юлианна уже почти заснула, она услышала чей-то шепот. Наверное, это подружки обсуждали сюрприз, решила девочка и, улыбнувшись, зажмурилась. Скорее бы заснуть и проснуться уже завтра!
Глава 6. День рождения Юлианны
Бывает так: ждешь какого-то события, ждешь, волнуешься, предвкушаешь… а потом приходит этот день, а ты совершенно спокоен, даже безразличен. Юлианна знала за собой такое. Это чувство… оно происходило от нежелания разочароваться в каком-то дне, в празднике, в друзьях и родне… и даже в самой себе.
Поэтому она проснулась очень осторожно, как бы нехотя. Она приоткрыла сначала один глаз, а потом второй. Потом первый как-то сам собой закрылся, и Юлианна посмотрела на мир одноглазо. Ей понравилось, что она увидела, хотя это были всего лишь пятна солнечного света на потолке. По крайней мере, день обещал быть погожим.
