Но на ее спальню он совсем не рассчитывал.
В мгновение ока встопорщились все инстинкты, столь нещадно давимые Тидеем в подвалах Арены. Кажется, мир перевернулся с ног на голову, а боги разлили кубок благодати, и добрая ее порция попала на Тидея. Но он не откажется! И даже подвоха искать не будет! Какой подвох, когда Дафния сама…
Он шагнул к ней и с силой привлек к груди. Хоть пару секунд, чтобы овладеть собой и не наделать глупостей из-за собственной поспешности. В ушах бухало только осознание совершенно невозможного чуда, и на Тидея вдруг накатило ощущение собственного всесилия. Все у него получится, несмотря на пятилетнее воздержание и отзывчивость так страстно желаемой женщины. Если она сама так решила, если она сама этого хочет…
— Дафна… — сдавленно пробормотал он. Она несмело положила руки ему на спину. Его боялась — или мужских мыслей о собственной распущенности? Кажется, она пыталась оправдаться за свое поведение, а он не услышал? Болван! — Вы самое прекрасное и самое чистое создание на свете! Всегда такой для меня были и всегда такой будете! Я прикоснуться к вам не смел — и сейчас не посмею, если вы передумаете. Но я… пять лет о вас мечтал! Не судите за то, что теперь не могу устоять. Только не перед вами!
Она выдохнула и на мгновение заглянула ему в глаза. Нет, не увидит она лжи, не было ее там. Лишь самая сильная любовь. Прошедшая испытание временем.
— Вы все-таки романтик, дорр Тидей, — с очаровательным лукавством пробормотала она и осторожно провела ладонями по его спине, поднимая руки к шее. — Чем я вас заслужила? Чем я смогу отплатить вам за такую преданность?
Он мотнул головой, чувствуя, что от этого соблазнительного голоса мысли снова сбиваются в кучу, освобождая место желанию.
— Пообещайте не жалеть, — прошептал он, приближая губы к ее уху и едва ощутимо касаясь его. — Я все для вас сделаю! Я ничего на свете так не хочу, как…
— Меня? — перехваченным голосом спросила она, и Тидей осекся.
Конечно, он имел в виду нечто куда как более благородное и не менее пафосное, но Дафния была права, и он кивнул, так и не заставив себя выбраться из убежища.
— Вас.
Она заулыбалась от наполнившей грудь радости, однако его дыхание возле неожиданно чувствительного уха раздразнивало совсем другие чувства. Очень давно Дафния не ощущала мужских объятий — и никогда таких, в которых слабели бы ноги и подводило дыхание. Нет, об этом невозможно жалеть! Она тоже хотела… впервые в жизни… только этого мужчину…
— Как хорошо, — шепнула она, отдавая все на его волю и искренне веря, что не пожалеет. Да и как можно было жалеть, если осторожные, почти невесомые поцелуи двинулись от ее уха через щеку к губам, а сам Тидей перехватил ее, обеими ладонями поддерживая спину, как будто старался оградить от окружающего мира и прикрыть от него собой? Кажется, он никак не мог придумать, как к ней подступиться. Не верил? Боялся обидеть? Не чувствовал, что это и ее желание? Скорее всего. Дафния не представляла, как должна вести себя увлеченная женщина. Леонидиса и его ласки она просто терпела, не чувствуя ни малейшего отклика ни в душе, ни в теле. Но с Тидеем все было по-другому, и Дафния терялась, не зная, то ли уступить собственным непривычным желаниям, то ли отдать все на откуп мужчине. Как понять, чего хочет он?
Тринадцать лет брака, Энда все побери, а опыта меньше, чем у девицы. И только сомнения, сомнения, сомнения. И Тидей, кажется, чувствует их, потому и осторожничает, проверяя границы дозволенного. Скользит губами по лицу, легко и слишком невесомо касаясь глаз, скул, губ, а желание-то так и рвется. Уж это-то Дафнии не надо было объяснять! Уж это-то она научилась чувствовать!
Откуда взялась эта шаловливая девчонка? Никогда еще Дафния ее в своей душе не примечала. Но она требовала, подсказывала, искушала и вдруг вырвалась на свободу, стерев все страхи. Дафния обняла Тидея за шею, а сама вжалась в него всем телом и с ощутимым удовлетворением услышала, как он сдавленно охнул. Еще чуть пошевелилась, закрепляя успех, — и сломала наконец последнюю преграду.
— Я тебя люблю! — выдохнул ей в губы Тидей и впечатался в них дерзким изголодавшимся поцелуем.
Ох!
Ураганом смело любое благоразумие. Дафния затрепетала, загорелась, забылась. Обхватила его за голову, притягивая еще ближе, открывая губы, впуская его в свой личный мир.
Он заскользил руками по ее платью, останавливаясь на груди, на талии, на бедрах, сжимая, пробуя, опьяняя без всякого вина, и ей вдруг до слез захотелось потрогать его самого. В груди обидой вспыхнуло совершенно невыносимое непонимание. Вжаться, присвоить, испытать — узнать, все ли так, как было в этих изводящих снах! Нет, не дождаться, только самой!
Дафния проникла руками ему под тунику.
Да, все так! Такая горячая, такая бархатная кожа! Широкая спина, лопатки, позвоночник… Гладкая сильная грудь… Упругий живот с жесткими волосками…
— Дафна!..
Ох, кажется, он укусил ее в плечо. Страсть распоясалась? Да, дыхание в ней совсем уже потерялось.
— Ты… очень… — забыв половину слов, пробормотала она. — Даже лучше… Тидей!..
Его имя прозвучало с какой-то мукой, и он, словно поняв, стянул наконец через голову тунику, но так и не позволил Дафнии полюбоваться собой. Развернул, прижал спиной к себе, снова жадно завладел ее губами.
Дафна закинула руки ему на шею, понимая, что пока больше ничего не может сделать и отчаянно жалея о его недогадливости, но пары мгновений хватило, чтобы это сожаление исчезло. Каким-то неуловимым движением расстегнув лямки платья на ее плечах, Тидей обнажил ее грудь и даже приглушенно застонал куда-то ей в шею.
— Само совершенство!..
Богини!
Нет, он не собирался лишь издали ей любоваться. Обхватил одной рукой за живот, а вторую пристроил на грудь и чуть сдавил, словно убеждая себя в реальности происходящего. Дафния стиснула ноги, не понимая. Никогда еще внизу не ныло и не требовало к себе внимания. Зачем? Там мужское удовольствие. Там ни разу не отзывалось даже на само соитие, хотя Леонидис старался быть нежным и терпеливым. Но там изнемогало в ответ на ласки Тидея, так сладко и так нежно мучающего ее грудь.
— Тидей!..
Нет, невозможно! Его пальцы скользили, перекатывали, чуть сдавливали, дразнили, сводили с ума, вырывая из самого сердца неудержимые стоны, и Дафния чувствовала спиной его взмокшую грудь, но не могла думать ни о чем, кроме собственных ощущений. Еще сильнее свела ноги в какой-то безумной жажде освобождения, и тут ощутила его вторую руку. Совсем близко, там, где ее не должно было быть, но в этой пелене сумасшествия Дафнии было все равно. Она позволила, сама пригласила… Чужие пальцы, чужой мужчина, но как же… как же правильно… как же сладко… как же горячо… как же нужно… Еще немного… еще хоть пара движений… Только не отпустить…
— Тидей!..
Она впилась губами ему в губы, содрогаясь в каком-то ошеломительном восторге. По телу расплывалась сладкая нега. Тидей легко и бережно целовал ее, позволяя прийти в себя.
