Памятуя о первых страшных мучениях, Дафния до ужаса боялась этого момента и даже говорить не могла, когда почувствовала первые схватки и поняла, что происходит. Касси мигом уложила его в постель, отдала все необходимые распоряжения служанке и сама сбегала за доктором. И не отходила от матери ни на шаг, сжимая ее руку и словно бы делясь своей уверенностью.
— Мам, Эйкке не хотел, чтобы вы знали, — перед самым уходом за доктором поцеловала она Дафнию в лоб, — но он попросил Энду, чтобы у Тидея было все, чего он заслуживает. Согласись, твой нынешний муж никак не нагрешил на беду. Так что даже не думай о плохом. Очень скоро вас будет трое. А у меня появится еще один брат. Или первая сестричка.
Дафния поразилась дочерней мудрости, которую лишь подтвердили дальнейшие события. Роды прошли на удивление быстро и гладко. Доктор только и успевал хвалить дори Дафнию, не пугающую ребенка своей паникой, а всеми силами помогающую ему появиться на свет. Но после слов Касси бояться и правда казалось нелепым: уж Дафния-то знала, насколько хорошим человеком был ее муж, и уже не сомневалась в Создателях, не пожалевших для нее подобного мужчину.
И только сжимала свободной рукой висевший на шее уговорочный кулон, желая в мгновения появления их ребенка на свет ощущать с Тидеем хотя бы такое единение.
Он подарил ей кулон, когда Дафния, смущенная и растерянная, сообщила ему о своей нежданной беременности. Она была уверена, что не способна больше зачать: двенадцать бесплодных лет в постели с Леонидисом убедили ее в этом бесповоротно. Потому и о предохранении Дафния не думала, отдаваясь любимому со всей страстью и получая взамен столь же много. А потом узнала, что Тидей еще и на иные чудеса способен.
Она совершенно не опасалась его реакции на это известие, уверенная, что Тидей не испугается ответственности и не откажется от них с ребенком, несмотря на то, что они никогда не заводили речь не только об этом, но и о будущем в целом. После той первой ночи, в которой Тидей ненароком упомянул всю жизнь, он ни разу не касался этого вопроса, довольствуясь лишь нынешним днем и словно бы не желая ничего не менять. Дафния недоумевала, почему-то уверенная в том, что стала для Тидея вовсе не проходным увлечением, но молчала в присущей женщине скромности, давая возможность принять решение именно ему.
Самой ей не потребовалось и пары недель, чтобы понять, что именно этому мужчине она хочет принадлежать всю жизнь. И даже создать с ним семью, несмотря на то, чем закончился ее предыдущий брак. Но Тидей бып совершенно не похож на Леонидиса, день за днем внушая Дафнии доверие и завоевывая ее сердце. Он покорял ее, а не брал; окружал заботой, а не ставил свои желания во главу угла; принимал ее со всеми недостатками и сомнениями, а не пытался переделать под свои идеалы; он заполнил народившуюся было в ее душе пустоту из-за Кассиной влюбленности, и Дафния сама не заметила, как настолько сроднилась с Тидеем, что не мыслила без него нового утра, и стала мечтать сделаться его женой.
Кажется, ничему не учила ее жизнь, но в небольшом городке, коим и был Окинос, все еще властвовали старые традиции и именно семья считалась основой всех основ. Нет, здесь не осуждали женщин, предпочитавших свободную жизнь, и ни в чем не ограничивали их права, но с самого рождения внушали детям важность союза между мужчиной и женщиной, который был придуман самими богами и богами же благословлялся. И Дафния, даже став за пять минувших лет вполне самодостаточной женщиной, все же чувствовала себя в этом достатке неуютно и одиноко.
До тех пор, пока Тидей не вторгся в ее мир и не сделал его самым светлым и самым радостным на свете.
Ах, каким счастьем было засыпать на его груди и просыпаться в его объятиях! Смотреть в его любящие глаза и отзываться на его умелые ласки. Весь день ждать вечера и возвращения из мастерской Тидея и торопить ночь, зная, сколько восхитительного удовольствия она им принесет.
И не скрывать собственное счастье.
— Не смотри на меня так! — взмолилась Дафния в первый же день после победившего их благоразумие сумасбродства. Тидей остался в ее доме и все утро прожигал ее такими взглядами, что Дафния не успевала сгонять с лица краску, чтобы снова вспыхнуть, слишком хорошо понимая, что за ними скрывается. — Я забываю слова и смущаю своим глупым видом детей.
Тидей усмехнулся и, не обращая внимания на пяльцы и иголку в ее руках, притянул Дафнию к себе.
— Как еще я могу смотреть на женщину, сделавшую меня счастливейшим из смертных? — как будто ей в упрек поинтересовался он, и Дафния всей душой поверила в это признание.
Почему же только он молчал? Не так уж долго Тидей жил в столице, чтобы впитать ее новомодные обычаи, а его родной город не сильно отличался от Окиноса. Или просто ему нужна была не семья, а всего лишь женщина? Нет, в это Дафния тоже не верила: уж слишком хорошо помнила его обещание быть с ней всю жизнь. Не вырванное страстью, не данное под давлением, а словно бы попытавшее счастье — и не нашедшее отклика. Быть может, теперь Тидей просто не решался его повторить, чтобы не напугать любимую? Ведь чувствовала же Дафния эту его потребность быть рядом с ней и сделать ее своей навсегда. И все же не решалась задать прямой вопрос.
Недоразумение это разрешилось в тот же самый день, когда Дафния рассказала любимому о своей беременности.
— Я… и подумать не могла, что все так получится, но вот… — не зная, то ли смеяться над своей глупостью, то ли плакать от счастья, проговорила Дафния и виновато заглянула Тидею в глаза. — Ребенок у нас с тобой будет… Сын или дочь… Ты не рассчитывал, наверное…
Тидей молча выслушал все ее сбивчивые оправдания, а потом вдруг глубоко вдохнул, достал из-за пазухи зеленый камень и вложил его Дафнии в руку.
— Ты можешь отказаться, — напряженно выговорил он и скрипнул зубами, как будто только отказа и ждал. — После того как с тобой поступил первый муж, я не удивлюсь и не осужу. Но, кажется, сейчас самый подходящий момент, чтобы испытать удачу. Пойдешь за меня, счастье мое? Я никогда тебя не обижу!
Как будто Дафния могла в этом сомневаться!
Уже много позже, после всех взаимных клятв в любви и верности и самого нежного и самого страстного отмечания сразу двух счастливых поводов, Дафния увидела, что Тидей вручил ей вовсе не камень, а изумрудную чешуйку дракона.
— Энда дал мне ее в обмен на статую. Велел использовать при случае, — улыбнулся будущий муж и с заметным удовольствием примерил чешуйку к белой груди невесты. — Как же долго я ждал этот случай! Думал, вовсе не осмелюсь!
— Трусишка! — рассмеялась Дафния от того, как просто все оказалось на самом деле. — Я бы согласилась и в первый день. Тебе невозможно отказать!
— Значит, родишь мне сына? — тут же принял подачу Тидей. — Я хочу сына! И не пытайся отказаться!
— У тебя уже есть один! — чувствуя себя абсолютно счастливой, весело напомнила Дафния о его забавном усыновлении Эйкке. Однако Тидей покачал головой.
— Я хочу, чтобы у нас с тобой был ребенок, — уже без всякой насмешки и с самой глубокой нежностью сказал он. И Дафния, хоть и понимала, что всякое может случиться, пообещала во всем слушаться будущего мужа.
