Ксандр закатил глаза. Еще по дороге от травницы, нагруженные ее передачей для дорра Иолая, они обсудили свои дальнейшие действия и поделились предположениями, у кого может храниться чудодейственный порошок драконьей крови. Касси, желающая найти лекарство для брата, разумеется, ударилась в медицинскую сферу, перебирая имена докторов, аптекарей и даже шарлатанов- целителей. Однако Эйкке и Ксандр большинством голосов остановились на мастере Ипатосе, у которого, вне всяких сомнений, водилось возвращающее драконью ипостась зелье, и принялись разрабатывать план по проникновению в его жилище. Касси как будто смирилась с их решением, но, очевидно, не отказалась и от собственной задумки, потому теперь сама же и ответила на свой вопрос:
— Дорр Медомай! Он город от эпидемии спас! Он от таких болезней лечит, от которых никто на свете больше не умеет! К нему сам энитос за помощью обращается! У него наверняка есть какой-то секрет…
— Который он тебе тут же и расскажет! — иронично усмехнулся Ксандр, однако теперь уже Касси снисходительно улыбнулась и похлопала его по плечу.
— Расскажет или нет — не столь важно, — ошарашила она. — Я найду способ отвлечь его ровно на столько, чтобы вы с Эйкке успели проверить все его тайники и убедились, что я права!
Ксандр схватился за голову, понимая и то, что отговорить Касси ему не удастся, и то, что самая сложная задача, как всегда, достанется ему. Эйкке с интересом посмотрел на Кассандру: что поделать, если эта отчаянная девица нравилась ему все больше?
— А если мы убедимся, что ты ошибаешься? — просто из желания ее поддеть уточнил он. И Касси поняла, потому что не фыркнула в ответ, а весело улыбнулась.
— Тогда придется выбирать новую жертву, — заявила она. — У меня есть три месяца, и я не намерена терять ни одного лишнего дня!
Глава XXI
Доктор Медомай согласился принять Касси на удивление быстро, тогда как она почему-то была уверена, что он станет держать ее под дверью и упиваться собственной властью над нуждающейся в его помощи просительницей. Откуда взялись такие мысли, Касси теперь не могла понять и сама. To ли мачеха презрительно отзывалась о дорре Медомае, не пожелавшем осмотреть Протея, то ли по Авге ползли слухи о крайнем высокомерии энитосова доктора, разбогатевшего на чужих бедах и не желавшего делиться собственными секретами с другими. А ведь когда-то дорр Медомай был семейным доктором дорра Леонидиса и его родных. Касси даже смутно помнила этого полноватого курчавого человека с вечно нахмуренными бровями и выражением крайней озабоченности на лице. Впрочем, вероятно, именно такими докторам и полагалось быть. Во всяком случае, дорини Кассандру дорр Медомай встретил самой теплой улыбкой и приветливыми словами.
— Вряд ли вам известен этот факт, дитя мое, но я был тем, кто первым взял вас на руки, — мягко проговорил он, усаживая Касси в кресло напротив себя. — У дори Дафнии были тяжелые роды: боялись, что вообще никто не выживет. Матушка ваша, помню, просила только вашу жизнь сохранить. Но сжалились Создатели, быть может, и за самоотверженность такую, позволили всем нам с честью пройти это испытание. Дори Дафния меня с тех пор иначе как спасителем и не называла. Подозреваю, что с ее добрых молитв и у меня дела в гору пошли. Светлый она человек! Не знаю даже, за что ей все эти испытания.
— К-какие испытания? — запнулась Касси: она совсем не ожидала ни подобного приема, ни подобной откровенности от этого человека. Ни, тем более, столь теплых его слов о своей маме. Всем в городе было известно, что дори Дафния изменила мужу и бросила дочь, а подобное поведение порицалось со всей строгостью. Или дорру Медомаю тоже было известно нечто особенное?
— Разлуку с вами, дитя мое, — без единого сомнения ответил доктор. — Боги жестоко отплатили дори Ниобее за ее вероломство, но, надеюсь, у них так же есть награда для вас и вашей матушки. Вы же пришли, чтобы спросить меня об этом?
Окончательно запутавшись и смешавшись, Касси кивнула. Дорр Медомай вздохнул и откинулся на спинку кресла.
— Ваш отец очень хотел сына, а дори Дафния никак не могла снова забеременеть, — задумчиво начал он. — Я был тогда вашим семейным доктором, потому обладаю сведениями столь личного характера. Никаких отклонений у вашей матушки не имелось: возможно, лишь психологическая травма, связанная с болью первых родов. Как бы то ни было, предполагаю, что дорр Леонидис посчитал рождение наследника более важным для себя желанием, нежели сохранение семьи. Я слышал о причине их развода с дори Дафнией и был немало обескуражен подобным известием. Но не позднее чем через две недели после того, как ваша матушка покинула Авгу, я спасал после тяжелейшего выкидыша уже дорини Ниобею. Да, тогда она еще не была замужем за вашим отцом, и дорр Леонидис, вероятно, предпочел бы не видеть меня у чрева своей любовницы, но положение было крайне серьезным, и он предпочел мою репутацию своей гордости.
— Внебрачный ребенок? — прошептала Касси. Дорр Медомай кивнул.
— Внебрачный ребенок, — подтвердил он. — Очевидно, за него и пострадала ваша матушка. Но, как я уже говорил, боги все видят. И не знаю, кому из детей дори Ниобеи и дорра Леонидиса повезло больше: тому, что умер, или тому, что остался жив.
— Но почему?! — испуганно воскликнула Касси: последняя фраза доктора Медомая заставила ее забыть об остальных новостях. Какая, на самом деле, разница, что стало причиной подлого поступка отца, если Касси уже знала о том, что мама ни в чем не виновата и что она любит ее? Создатели им судьи: они карали куда страшнее и изысканнее, чем люди. Но почему они наказывали ни в чем не повинного Протея? Кем бы ни были его родители, он-то никак не заслуживал своего несчастья. — Доктора сказали отцу, что глухоту Протея со временем можно будет вылечить! Надо только подождать!
Но дорр Медомай покачал головой.
— Поверьте моему немалому опыту, дитя мое: такой недуг, как у вашего брата, не исправляется никакой операцией, — сказал он. — Я пытался объяснить это дори Ниобее, когда она приводила сына ко мне на осмотр, но она не пожелала мне поверить. Вы, вероятно, скажете, что в уважение к вашей матушке я должен был отказать ее сопернице в помощи, но когда дело касается детей…
Касси замотала головой: уж не ей осуждать дорра Медомая, считающего своим долгом вылечить любого нуждающегося. За такое человеколюбие его можно было только поблагодарить. Но Касси сейчас интересовало совсем другое.
— А как же чудодейственные снадобья мастера Дивуса? — на одном дыхании спросила она. — Неужели и они не способны избавить Протея от глухоты? Но ведь…
Доктор Медомай грустно покачал головой.
— Боюсь, что это не более чем красивая легенда, дитя мое, — мягко сказал он. — Я посвятил много лет поискам записей мастера Дивуса, проштудировал всю публичную библиотеку, по крохам собирал хоть сколько-нибудь подходящие сведения, но все тщетно. Если и существовал когда-то на свете этот Дивус, то все свои секреты он унес с собой в могилу, как бы ни прискорбно это было осознавать.
