Словно хотела показать Энтони, где отныне его место в ее жизни. И никакие иные причины для подобного поведения не могли разубедить его в этом подозрении.
В Кловерхилл он добрался в столь отвратительном настроении, что даже шутник Джозеф предпочел приберечь собственные остроты до лучших времен. Энтони же, потребовав, чтобы его сегодня не беспокоили, заперся в своей спальне и с головой ушел в бумаги по делу Уильяма Мортона.
Что нового он рассчитывал обнаружить в них, Энтони не знал и сам. Но работа всегда захватывала его настолько, что он забывал обо всем остальном мире, а сейчас несколько часов забвения были ему жизненно необходимы. Хотя бы чтобы набраться сил на приближающуюся ночь, которая, бесспорно, засыплет его новыми сомнениями, вытягивая душу через пробитую сегодняшним холодом Лиз дыру в груди и распиная ее для неотвратимой казни.
Удалось ли ему поспать, Энтони так и не понял. Иногда он словно бы проваливался в безучастную пустоту, но выныривал из нее ничуть не отдохнувшим, тут же увязая в еще более тягостных опасениях, терзающих не хуже братова кнута, о котором Энтони за пятнадцать лет так и не сумел забыть.
Он покинул Кловерхилл, едва забрезжил рассвет. Оседлал Везувия и выбрался с ним на просторы Квантокских холмов. Измучившийся от безделья скакун взял с места в карьер, позволив и всаднику немного проветрить голову и хоть ненадолго отвлечься от безрадостных мыслей. Энтони почти не сдерживал Везувия, пригнувшись к его шее, перелетая вместе с ним через какие-то препятствия, взбираясь на холмы, поднимая брызги в попадавшихся на пути ручьях. Словно надеялся выплеснуть накопившееся ожесточение.
Вот только мелькнувший у подножия одного из холмов женский силуэт в мгновение ока усмирил его пыл. Везувий радостным ржанием поприветствовал старых знакомых, и Энтони стремглав направил коня к тронувшей свою лошадь всаднице.
— Мисс Уивер! Как вы себя чувствуете?
Он напрочь забыл о ее сухости и своих недомолвках. Единственное, что в эту минуту его волновало, это ее здоровье.
Элизабет кивнула в знак приветствия и накрыла одну руку на поводьях другой, словно желала дать понять, что не протянет ее ему.
По спине Энтони пробежал холодок.
— Благодарю, лучше, — с чувствительным высокомерием произнесла она. — Утренняя прохлада дает свои плоды. Мы с Тайной выехали пораньше, чтобы успеть ею насладиться, поэтому я с сожалением должна заметить, что не смогу составить вам сегодня компанию: надо собирать вещи.
Стоило ли говорить, что Тайна дышала так спокойно, словно покинула конюшню каких-то пару минут назад? Стоило ли сомневаться в том, что мисс Уивер просто не желала его видеть? Ее тон, ее взгляд, ее слова — все сводилось именно к этому выводу.
И все же Энтони сделал попытку.
— Тогда позвольте проводить вас в Ноблхос: Везувий соскучился и не поймет, если мы прямо сейчас разлучим их с Тайной.
Улыбнуться не получилось: сердце стучало через раз, отзываясь болью в груди и словно выковывая себе каменную темницу.
— О, не стоит усилий, — отказалась Элизабет. Она больше не скрывала глаз, но смотрела мимо собеседника, будто бы с усталостью поддерживая скучную и ничего не значащую беседу. — Везувий утомился, и ему сейчас лучше пройтись спокойным шагом, а мы с Тайной очень торопимся и не можем терять время.
Везувий выглядел так, словно мог без остановки домчаться до самого Лондона.
Энтони сжал зубы. Подставлять вторую щеку он так и не научился.
— Полагаю, навестить вас, чтобы убедиться в вашем добром здравии, мне тоже не будет позволено? — с легким вызовом поинтересовался он. В душе вдруг проснулось невиданное раздражение. Да, однажды в детстве он оступился, но за то расплатился так, как редкий закоренелый преступник расплачивается. Да, его мать не отличалась знатностью, но отказываться от нее он не собирался: она отдала последнее, в том числе, и собственную жизнь, чтобы вырастить его и попытаться сделать достойным человеком. И если мисс Уивер не желала это понимать, быть может, и он ошибался в ней, считая ангелом? За пятнадцать лет многое могло произойти. Энтони из вора стал адвокатом. Почему он был уверен, что она все та же?
— Я рада, что вы все понимаете, мистер Рид, — с ледяным спокойствием ответила Элизабет, не подозревая, что уничтожает самую трогательную и самую беззащитную частичку его души. Ту, где хранилось чистое и бескорыстное обожание Лиз Уивер. — Предлагаю ради папы и девочек сделать вид, что мы с вами сердечные друзья. Однако, надеюсь, вы не станете отныне злоупотреблять моей добротой. Желаю вам всего наилучшего!
С этими словами она развернула Тайну и направила ее по тропинке, ведущей к Ноблхосу. Но Энтони, не привыкший проигрывать в словесный поединках, прищурился и заставил Везувия отрезать ей путь.
Значит, сердечные друзья? Что ж, он воспользуется предоставленной возможностью.
— Вы обещали мне разговор, мисс Уивер! — жестко напомнил он. Уже не было ни страха, ни обиды. Он просто должен был победить противника. Как всегда это делал, беря верх в войне. — И я, признаться, весьма огорчен вашим неумением держать слово!
Она даже в седле приподнялась. Глаза ее заметали молнии.
— Вы забываетесь, мистер Рид! — в крайней степени негодования проговорила она. — Уж не вам упрекать меня в подобных вещах!
— В самом деле? — он резко выдохнул, понимая, что она намекает на его молчании о собственном происхождении. Но, черт побери, это было куда как меньшим прегрешением, нежели пороки ее обожаемого кузена! — А мне казалось, что настоящим можно искупить ошибки прошлого! Даже писание гласит…
— Мне искренне жаль, что вы так думаете! — сурово перебила его Элизабет и оглядела с ног до головы, будто оценивая. — Вероятно, именно это заблуждение толкнуло вас посвататься ко мне. Но, должна вас огорчить, у меня иной взгляд на ответственность за совершенные поступки! Я считала вас честным человеком, мистер Рид, и сейчас мне больно оттого, что я так жестоко в вас ошиблась! Надеюсь, я достаточно ясно выразилась, чтобы свести на нет важность дальнейших препираний и избавиться в будущем от вашей навязчивости?
Энтони с безупречной вежливостью поклонился. Говорить теперь и вправду было не о чем.
— Благодарю вас за терпение, мисс Уивер! Примите мои искренние пожелания встретить человека, достойного вашего доверия и восхищения! И простите за доставленные неудобства!
Он освободил ей дорогу и, не дожидаясь ответа, пустил Везувия галопом.
Глава двадцать четвертая: Торквей
— Джозеф?! Откуда ты здесь?! Когда?! Как?!..
На этом вопросы Эмили оборвались, потому как обладатель прозвучавшего имени зажал ей рот рукой и затащил за ближайшее дерево, укрывая от любопытных глаз.
— Тихо! — приказал он, прежде чем освободить ее. — Я и так полдня по этим кустам прятался, пока ты от сестрицы с подругой освободишься! Не хватало еще провалиться в самый ответственный момент!
