Доктор Дейс рассказал, что это была идея мистера Кэмпбелла: дать «ястребам» возможность самим выбрать, с кем им играть, и взять шефство над отступниками. Миссис Роббинс она поначалу не особо понравилась, и она хотела было воспользоваться собственной властью, чтобы вернуть Дина в команду, но слишком агрессивное поведение мистера Филипса при первом же упоминании своего злосчастного капитана убедило ее, что это невозможно. А поскольку все они понимали, что нельзя портить Дину будущее из-за несговорчивости тренера, решение было принято, и оно осчастливило, кажется, сразу несколько человек. Потому что и мистер Кэмпбелл после занятий с командой выглядел весьма удовлетворенным и почти что счастливым, и на лице мисс Лэнг все чаще читалась искренняя радость, и «ястребы» Дина последние две недели светились уверенностью и спокойствием. И Tea перепало немало приятностей от Динова удовлетворения.
Пожалуй, даже больше всех. Все было в новинку: и свидания каждый день, независимо от наличия у Дина тренировки, а у Tea — продленки с первоклассниками; и мужская забота — а Дин умел быть заботливым, кажется не меньше Tea удивляясь этому своему желанию и радуясь ее восторгам; и пробудившаяся страсть — тут уж Tea совсем терялась, не зная, как себя вести и что с ней делать. Слишком жарко становилось от близости Дина и его поцелуев, и желания появлялись настолько бесстыжие, что Tea даже самой себе стеснялась в них признаться. Ну да, ей восемнадцать, и даже с лишним, и живет она не в девятнадцатом веке, а в двадцать первом, и не на Востоке, где принято хранить девственность до свадьбы, а в самой современной стране мира, и некоторые ее ровесницы уже не по одному партнеру имели…
Но какое все это имело отношение к ней и Дину? Как можно было представить, что он захочет… заниматься с ней любовью? Раздевать, смотреть, прикасаться, целовать?.. Сжимать, забываться, жаждать до изнеможения? Ну не тянула Tea на объект вожделения. Худая, угловатая. Грудь с трудом найдешь, от бедер одно название. Но под одеждой хоть не так заметно. А если остаться без нее…
Tea рассматривала себя в зеркало и лишь убеждалась в том, что Дин не сможет ее хотеть. Слишком богатый у него был в свое время выбор. A Tea проигрывала в сравнении с любой его прежней девицей. Еще и не умела ничего. Быть может, для другого парня, попроще, это не имело бы особого значения, но Tea полюбила Дина и должна была ему соответствовать. И для начала хотя бы сделать так, чтобы Дину не было за нее стыдно на Рождественском балу. Королевой ей, конечно, не стать, но хотя бы на фрейлину замахнуться, а не вечной горничной оставаться. И недели, пожалуй, вполне достаточно, чтобы осуществить свои задумки.
На балы Tea до сих пор не ходила: не столько не желала выглядеть смешной без кавалера, сколько считала эти мероприятия глупой уступкой прежним традициям и плацдармом для самоутверждения местных красоток. Tea до их пор в самоутверждении не нуждалась, считая себя пусть немного несовременной, но вполне самодостаточной девушкой.
Но тогда она отвечала лишь за себя. А теперь ее на бал пригласил сам Дин Уоллес, а значит, Tea пришла пора меняться. И кажется, она хотела этих перемен.
Пришлось пожертвовать целым выходным, чтобы съездить с родителями в Лос-Анджелес и подобрать достойный своего кавалера наряд. Tea очень волновалась, когда шла к маме с этой просьбой: опасалась расспросов, советов, а то и, памятуя о своем кислом виде в путешествии, неодобрения своим парнем, но мама только внимательно посмотрела на нее и спросила, уверена ли Tea в своем выборе.
Наверное, она предполагала, что дочь всерьез задумается над этим вопросом, но могла ли Tea сейчас сомневаться? Где-то в глубине души время от времени шевелился неприятный страх, напоминающий, что ее отношения с Дином Уоллесом не могут продлиться долго, но Tea запрещала себе об этом думать и портить то, что происходило между ними сейчас. Пусть. Даже если Дин разобьет ей сердце, лучше выбрать нынешнее блаженство до конца. Даже если маме и папе совсем не нравился ее выбор. А он совершенно точно не нравился, и Tea сама, не выдержав в дороге тягостного молчания, начала разговор.
— Мне хорошо с Дином! — будто перед прыжком в холодную воду выдохнула она. — Мне никогда еще не было так хорошо, и я не хочу отказываться, не попробовав. Я потом никогда себе этого не прощу!
Закрытое купе спешащего в Лос-Анджелес поезда было отличным местом для подобной беседы, и Tea вызывающе посмотрела на родителей, готовая отстаивать свое решение, чего бы ей это ни стоило.
Мама вздохнула и посмотрела на отца, будто просила у него помощи. Папа протянул Tea руку, и она послушно вложила в нее свою.
— Неблагодарное это дело — вразумлять юных влюбленных девиц, — с легкой ноткой грусти усмехнулся он, а потом крепко сжал пальцы Tea. — Поэтому давай договоримся. Мы с мамой всегда поддержим тебя. Всегда, Tea, — это словно не имеет исключений. Что бы ни случилось, чем бы ни казалось, мы встанем на твою сторону, потому что любим тебя больше всего на свете. И для нас нет ничего более важного, чем твое счастье.
— Зачем ты это говоришь? — неожиданно поддавшись вспыхнувшему страху, сдавленно спросила Tea. Словно папа знал про Дина что-то такое, что ей было неизвестно и что обязательно должно было разрушить их отношения.
Однако папа заговорил о другом.
— Затем, что ты слишком хороша для этого парня, — не терпящим возражений тоном ответил он. — Мы с мамой очень надеемся, что он сумеет оценить то сокровище, что ему досталось, но, если этого не случится, я хочу быть уверен, что сумею тебя защитить. Пообещай, пожалуйста, не скрывать от нас с мамой, если он тебя обидит. Это очень важно, Tea, иначе я не просил бы.
Она пожала плечами, ничего не понимая.
— Дин сказал, что никогда меня больше не обидит, — пробормотала она, отчаянно желая забрать сейчас руку у папы, но не решаясь на такой бунт.
— И я рассчитываю, что ему можно верить, — кивнул он и в упор посмотрел на Tea. — Я вижу, что ты простила ему все свои несчастья и сумела довериться.
Но мы с мамой, к сожалению, пока не можем похвастаться тем же самым.
Tea все же выдернула руку и прижала ее к груди.
— Дин меня от Донована защитил, когда Гарри за копье хотел отомстить! — с отчаяньем воскликнула она. — И от Анны Хейгл с ее подругами, которым не понравилось, что я с Дином встречаюсь! И за мистера Кэмпбелла он заступился, не побоявшись, что его из школы исключат!..
— Это хорошие новости, — улыбнулся папа и снова протянул ей руку. Tea заколебалась, но все-таки подчинилась. Не мог папа подвести ее! Как бы это ни выглядело со стороны, не мог! — И, думаю, о них нам с мамой тоже стоит знать. Вряд ли, конечно, мы сможем посмотреть на Дина твоими глазами, но будем очень рады изменить мнение о нем в лучшую сторону. Тогда мы станем за тебя спокойны.
— И счастливы твоему счастью! — добавила мама и заключила Tea в нежные объятия. И Tea оставалось только смириться с таким положением вещей.
Это уже позже, серьезно поразмыслив над отцовскими словами, она придет к выводу, что ничего иного и не могла услышать и что папа, не забывший ни об одной из нанесенных его дочери Дином Уоллесом обид, был еще весьма мягок и тактичен, не желая ни причинить дочери новой боли, ни оставить ее на произвол судьбы. И еще раз убедится, что у нее лучшие в мире родители.
