А пока Tea просто уговорила себя выбросить родительскую неприязнь из головы и позволить себе помечтать, представляя, как она в том или ином платье будет кружиться с Дином по школьному залу. И в итоге самая лучшая картинка оказалась в тот момент, когда Tea надела предложенный мамой наряд.
Открытые плечи, серебряный лиф, плавно переходящий в темно-синюю юбку — под цвет глаз Tea: мама отлично знала и вкусы дочери, и правила этикета.
В таком не стыдно будет показаться на Рождественском балу. Если бы еще Tea чувствовала такую же уверенность, как стремилась показать. Но ощущение было такое, словно она пытается всех обмануть и этот обман обязательно раскроется, навредив и Дину. Он-то наверняка будет безупречен: да, Tea помнила его в строгом костюме, он смотрелся в нем, будто голливудский актер на красной каннской дорожке. Ему не надо играть не свою роль: звание короля создано для него, a Tea волей-неволей должна была соответствовать. И не имела права раскисать.
Танцевать она, к счастью, умела: как большинство девчонок, в детстве несколько лет ходила в танцевальную студию и неплохо помнила азы. Другое дело, что ей ни разу еще не приходилось демонстрировать свои умения на публике. И чтобы не ударить в грязь лицом, Tea воспользовалась Диновой тренировкой, чтобы в опустевшем к вечеру школьном коридоре немного освежить воспоминания.
Наушники в уши, любимая музыка. Tea нравилось танцевать, и нередко, оставаясь дома одна, она именно так и спасалась от печалей. Но ни разу еще, остановившись, чтобы перевести дух, она не упиралась взглядом в веселые серые глаза.
Дин, прислонившись к стене, смотрел на нее не только с интересом, но и с удовольствием, a Tea немедля вспыхнула, смешавшись. Вот же кулема: ни на часы не глядела, ни по сторонам. А Дин уже не только тренироваться закончил, но и сполоснуться успел: влажные волосы блестели при свете ламп, a Tea обдало жаром при одной мысли о том, как Дин выглядит в душе. Сильный, обнаженный, под струями воды, стекающими по коже…
Ох, у Tea даже пальцы на руках загорелись.
— Прости! — скрывая собственную распущенность, пробормотала она и вытащила наушники. — Я тут… зазевалась немного…
Дин улыбнулся и повел бровями.
— Рад узнать, что хоть кто-то из нас двоих прилично двигается, — все с той же доброжелательностью заметил он. — Рождественский бал наконец имеет шанс оправдать свое название.
Tea понадобилось с четверть минуты, чтобы — нет, не осознать Диновы слова, а поверить им. Разве мог он не уметь танцевать? Tea была уверена, что он умеет все на свете!
— Ты меня разыгрываешь? — все-таки уточнила она, заставив Дина усмехнуться и, шагнув к ней, привлечь Tea к себе. — Ты же король «Элинстара», — мигом сбив дыхание, напомнила она. Дин в ответ потерся носом о ее висок. — Как тебе удавалось все эти годы скрывать такой пробел? — теряя последние связные мысли, закончила она.
Дин коснулся губами ее уха, то ли собираясь поделиться своей тайной, то ли желая и дальше посмотреть, на что способна его власть над ней.
— Просто до сих пор у меня на балу не было спутницы, с которой мне хотелось бы танцевать, — то ли в шутку, то ли всерьез ответил он, a Tea от его близости едва понимала слова. — А нынче, кажется, надо срочно искать учителя, чтобы не ставить тебя в неловкое положение. Иначе оттопчу тебе все ноги.
Tea мотнула головой и положила руки ему на спину.
— Ты не можешь поставить меня в неловкое положение, — без единого сомнения возразила она. — Это я рядом с тобой…
Дин нахмурился, и Tea со стыдом вспомнила, что не так давно он запретил ей принижать себя и она даже пообещала, что больше не будет так делать. А сама в очередной раз взялась за старое. Ох, дождется она, что ему все это надоест. И что тогда станет делать?
— Извини, — искренне покаялась она и осторожно посмотрела на Дина исподлобья. — Просто я слишком волнуюсь из-за этого бала. Никогда не была на балах. Там же вся старшая школа будет, а я не хочу подвести тебя на их глазах из-за того, что сделаю что-нибудь не так. Это в пещере я смелая была, когда никто не видел…
Дин усмехнулся, принимая извинения, и подтянул ее к себе. Все-таки быть честным на самом деле проще всего.
— В таком случае предлагаю беспрекословно слушаться меня, — провокационно заявил он, однако Tea и не подумала возражать. Только не менее лукаво улыбнулась.
— А как же танцы? — поинтересовалась она. — Ты сам сказал, что ничего в них не смыслишь. Или хочешь, — неожиданно встрепенулась она и радостно заглянула Дину в глаза, — я тебе несколько основных движений покажу? Тогда и деньги на учителя не придется тратить.
Он, конечно, мог пошутить насчет учителя, но Tea решила рискнуть — и не пожалела.
— Отличная идея, — заметил Дин и, взяв у нее один наушник, вставил его в свое ухо. Второй вернул Tea. Оценил игравшую музыку и удовлетворенно кивнул. — Рассказывай.
Кажется, ничего более странного, чем танец с парнем в пустом школьном коридоре и как будто в тишине, нельзя было и представить. Но какая Tea была разница, если она танцевала с Дином? Обнимала его за шею, пристраивала голову ему на плечо, прижималась к его груди — и слышала старательно выровненное дыхание? Слишком глубокое, чтобы принять его за спокойное. Неужели Дин все- таки… хоть немного ее хотел? Ох, тогда на балу Tea поразит его в самое сердце. В выбранном мамой платье это обязательно ей удастся! В конце концов, чем она хуже Элизы Дулитл?
Мама с удовольствием подработала профессором Хиггинсом, сваяв из амебы Мелоун весьма интересную старшеклассницу: с ее безупречным вкусом и опытом выступления перед зрителями это оказалось несложно. Мама, правда, в ответ на такое замечание рассмеялась и сказала, что несложно из бабочки сделать красивую бабочку, но Tea напустила на себя вил, что не понимает ее аллегорий. Пусть сначала Дин оценит: вот его мнению Tea доверяла безоговорочно. И для него же и старалась.
Звонок в дверь прозвучал тогда, когда мама застегивала на Tea лиф платья. Делом это оказалось ювелирным и не слишком быстрым, и никакие умоляющие взгляды Tea на часы не заставили те идти медленнее, а ведь каждая секунда удлиняла вынужденную беседу зашедшего за Tea Дина с ее отцом. Папа, конечно, обещал, что будет последним, кто захочет испортить дочери праздник, но в своих родительских обязанностях вполне мог перестараться с заботой. A Tea меньше всего на свете хотела бросить тень на сегодняшний вечер.
Наконец мама сообщила, что она закончила, и Tea, уже даже не глядя в зеркало, бросилась к лестнице. У входной двери Дина не было видно — значит, папа пригласил его внутрь. О чем они могли разговаривать? И не раздадутся ли сейчас быстрые раздраженные шаги не стерпевшего отцовского допроса Дина? Иногда папа бывал совсем уж безжалостным. А к Дину имел слишком много претензий.
Торопясь и едва не наступая на собственную юбку, Tea спустилась вниз и нашла обоих своих любимых мужчин за весьма живым обсуждением последнего тура в НБА. Tea не помнила, чтобы папа увлекался баскетболом, как и спортом вообще, но эта тема была куда безопаснее, чем любая из придуманных ею, а потому Tea позволила себе выдохнуть и залюбоваться своим парнем.
