Они же тем временем, наконец, добрались до постоялого двора и вошли внутрь. Люди сидели за тем же дальним столиком, что и в первый раз. Однако дроу еще от порога различил тщательно сдерживаемые рыдания, которые ничего хорошего не сулили. Элле явно тоже что-то заметила, потому что заспешила к столику, сдавленно пробормотав:
– Так я и знала…
Дэнэль же прежде осмотрел зал, который, впрочем, был пустым, особо обратив внимание на администратора, которая, кажется, ничего необычного не замечала, и лишь потом поспешил следом за девушкой.
– Что случилось? – выдохнула я, тяжело опускаясь на стул возле Эфы и вешая полог тишины.
Девушка подняла на меня заплаканные и все еще полные слез глаза, и тут же снова зарыдала теперь уже в голос.
– Я не знаю, как уже ей объяснить, что это не ее вина, – устало прокомментировал это действо Костя. Он явно уже исчерпал все доводы, и теперь лишь беспомощно смотрел на нее.
– Что это? – уточнила я.
– Ее избранность темным богом! Будь она не ладна…
Я даже не удивилась.
– Так она все-таки избранная, – скорее опечалилась я этим фактом.
– Я так понял, да, – кивнул парень. – Но она очень непонятно говорит.
– Эф, кончай рыдать, а? – я обратилась к ней. – И расскажи все толком. Кто из нас избран, ты или я?
– Й-й-а, – кое-как проговорила девушка. – То, что м-мы поменялись телами, роли н-не играет!
– Именно душа играет роль?
– Д-да…
– Ну и хорошо! Значит, пока они охотятся на меня, до тебя они не доберутся, – сказала я. – Прекращай слезы лить! Кость, воды ей принеси, – попросила я парня.
Эфа с трудом остановила поток слез и попыталась взять себя в руки, в это время Костя принес ей воду.
– Рассказывай, – потребовала я. – С чего ты взяла, что ты избрана?
– Он сказал так.
– Кто он?
– Бог!
– Он все-таки тебе явился?
– Да…
– И именно темный?
– Да…
– Офигеть… Что еще он тебе сказал об избранности? Почему ты избрана и для чего? – я продолжила расспросы.
– Чистейшая душа, рожденная в этом мире, должна быть принесена в жертву, когда Луна войдет в третью квадру созвездия Серого дождя, – процитировала девушка не своим голосом. Мне даже чуть жутковато стало.
– Погоди, так тот старикашка, что, правду нес про апокалипсис после принесения жертвы? – ошарашенно спросила я.
– Выходит, что так, – ответил за Эфу Костя, ибо девушка снова собралась разрыдаться. – Только я так понял, там не апокалипсис будет.
– Да погоди, чего ты рыдаешь? Радоваться надо, ты чистейшая душа! – попыталась я урезонить и отвлечь Эфу. – Что будет-то, если в жертву тебя принесут?
– Я избрана в жертву темному богу, чтобы сделать его верховным богом, – ответила Эфа. – И чем мучительнее и дольше я буду умирать, тем больше силы ему дам, ослабив светлого бога. И в момент моей смерти он будет настолько силен, что сможет победить светлого бога и захватить весь мир, – дрожащим голосом поведала нам Эфа.
«Звучит, конечно, внушительно, но как-то малореально», – подумалось мне.
– Насколько вообще все это достоверно? – скептически поинтересовалась я.
Эфа даже рыдать передумала, с удивлением глядя на меня.
– Боги не врут, – ответил Дэнэль вместо, кажется, впавшей в ступор девушки.
– Даже темный? – не поверил Костя.
– Даже темный, – подтвердил дроу.
– Не хилые у вашего темного бога замашки, – протянула я, наконец, осмыслив все услышанное. – И ведь последователей нашел, и лапши им про апокалипсис навешал. А может и не навешал? Если он придет к власти, то для всех, кто поклоняется светлому, вполне реально может наступить конец света. Сомневаюсь только, что сектанты эти какие-то привилегии получат. Хотя, может быть, за такую большую услугу чего-нибудь им и перепадет. А уж как перепадет, если они меня, вместо тебя в жертву принесут!
– Не говори так! – воскликнула Эфа, в ее голосе звенели прорывающиеся снова рыдания.
– Да чего ты так переживаешь-то? Тебя же чистейшей душой назвали, а не грязнейшей! Радоваться надо!
– Я ключ к полному краху мира! – всплеснула руками девушка.
– Так и к его же спасению! – воскликнула я ей в ответ. – Вернадж сказал, что жертву надо принести через три дня. Так, что все, что нам нужно сделать, это продолжать прятаться еще пару дней. И никакого апокалипсиса не будет!
– Будет, – тихо и очень уверенно произнесла Эфа.
– Да почему? – возмутилась я, хотя самой стало страшно от ее слов.
– Потому что так сказал бог, – ответила Эфа. – Понимаешь… Простые предсказатели, которым открывается завеса будущего, могут ошибаться. Они могут неправильно трактовать или нечетко видеть, да они просто могу видеть лишь один из многих вариантов будущего. Но это не относится к божественным видениям. Если боги их посылают, то так оно и будет. А это было именно оно…
– Погоди! Но Вернаджу показали на алтаре меня, а не тебя! А для апокалипсиса нужна твоя душа, – указала я на явную нестыковку.
Над столом повисла тишина. Удивленное лицо Эфы, нахмуренное Кости и бесстрастное Дэнэля выражали так же разную степень задумчивости. Надо полагать, мое выражение лица мало чем отличалось. Если все так, как говорила Эфа, то ситуация выглядела очень и очень странно. Как такое возможно?
«Я в любом случае буду принесена в жертву, – мысленно проговорила я, пытаясь осознать фразу. – Это было божественное видение, и оно не может не сбыться. Я окажусь на алтаре через три, точнее уже два дня. Но я не Эфа! Я не начну апокалипсис и…»
– Но боги не посылают ложных видений, – через довольно продолжительное время, робко изрекла Эфа.
– Никогда? – уточнила я еще раз, прежде чем выдать свое, довольно безрадостное объяснение происходящему.
– Никогда… – ответила Эфа, глядя на меня несчастными глазами.
Мне понадобилась вся моя воля, сжатая в кулаке, чтобы озвучить то, о чем я думала.
– Значит, я должна лечь на этот чертов алтарь, чтобы предотвратить конец света, – как можно тверже сказала я. – Если бы мы не поменялись телами, то это пришлось бы так или иначе сделать тебе, и конца света было бы не избежать. Но по какой-то причуде судьбы пророчество воплощать придется мне, а тебе нужно спрятаться как можно лучше.
– Нет, – всхлипнула Эфа.
Костя все еще смотрел на меня недоуменно, а вот взгляд Дэнэля, которым он меня одарил, был слишком сложный. В нем было и понимание, и тревога, и недоверие и… страх. Боялся ли он апокалипсиса, того, что я не смогу его предотвратить, или же боялся за меня?
