Следом за ней, с нами попрощались Алекс и Том, девочка, которая занимала стул рядом с Лизи и Трент. В итоге за столом остался только Крис, который развалился на стуле, словно имеет собственное королевство, закинув руку на спинку стула Трента и раскинув ноги в разные стороны. Мой придурок друг и отличный спутник по загулам, жаль, с нами нет Билла, но мы и вдвоём неплохо справляемся.
— Как себя чувствуешь? — с довольной ухмылкой проворковал он, смотря на меня.
— Что? — вскинул я брови, — с каких пор тебя интересует моё здоровье?
— Я про яйца, — загоготал он.
— Ты где-то поцеловал стену головой? — выгнул я бровь.
— Да ладно, Картер, — продолжал Крис, — ты весь вечер и весь обед на неё пялишься, у тебя слюни на полу уже замочили мои кроссовки. Кстати, купишь новые.
— Я могу тебе двинуть, чтобы вправить мозги на место, — закатил я глаза и усмехнулся, чтобы отогнать предположения друга.
— Кому ты рассказываешь, Картер, ты запал на неё, — слишком довольно улыбался он, шевеля бровями.
— Заткнись, — покрутил я головой, — у тебя башка дерьмом заполнена.
— Точно запал, — гоготал он, на что я показал средний палец и, поднявшись со стула, зашагал на выход из столовой.
— А меня подождать, Ромео!? — крикнул Крис мне вслед, на что я снова показал ему средний палец и открыл дверь.
Хренов придурок знает меня слишком хорошо. Он прав. Я действительно в какой-то степени поехал, ещё толком не зная эту девочку. Она влечёт меня абсолютно всем: смехом, телом, взглядом, ходьбой и улыбкой. Мне хочется провести рукой по шоколадным волосам и дотронуться её губ, и не только губ. Я хочу её полностью. Всю без исключения и будь я проклят, если не получу своё. Я ещё ничего так не желал, как девушку, занимающую стул напротив или девушку, путь к которой мне закрыт.
7 лет спустя
Ранним утром, я пересекал аэропорт им. Джорджа Кеннеди с очередной победой в кармане. Эти четыре дня моего отсутствия в Нью-Йорке превратились в нескончаемый ад, который я так хотел покинуть, чтобы вернуться в дом, наполненный вечно бегающими Мэдисон и Мэйсоном, а также к любимой жене, которая успевает готовить нам самые лучшие завтраки и ужины перед и после работы. Я каждое утро просыпаюсь в раю, где есть любимые объятия Лизи и прыгающие по нашим головам в выходные дни двум заводилам в виде собственных детей. Обычно к десяти утра она уходит на работу и возвращается назад к началу седьмого, пока весь день я сижу с нашими горошинами, потому что мой график не так забит. Свои тренировки я провожу ранним утром и не каждый день, остальное время я посвящаю семье.
Пять лет назад я терзался себя мыслями, что Лизи перенесёт меня на второй план, посвятив себя детям, но она не соврала, когда говорила о том, что её хватит на всех. Её действительно хватает. Она успевает везде и меня это пугает. Спустя пять лет я чувствую, что меня любят также, да и не только чувствую, я вижу, как она смотрит и это всё тот же взгляд, который принадлежал мне в университете. Кстати, его она тоже окончила без академического отпуска, в этом заслуга её мамы и моей, которые прилетали на помощь и даже какое-то время жили у нас. Мы легко справлялись со всем: бессонные ночи из-за колик у Мэди, потому что Мэйс не перехватил подобную хрень у своей сестрёнки, он даже не просыпался, в то время как во второй кроватке происходила симфония криков.
Я вылетел из Лас Вегаса самым ближайшим рейсом, который был, потому что сегодня у наших горошин мини юбилей в виде пяти лет. Десятое декабря — это день, когда пять лет они разукрашивают нашу жизнь лишь своим присутствием в ней. Все крики, слёзы, усталости, недосыпы, бессонные ночи, истерики в магазине и прочее — лишь пыль на фоне того, как маленькие ручки обвивают шею и говорят о том, как любят. Это день я любой ценой должен был провести с ними, что и сделал.
— Папа! — послышался звонкий голос Мэди и Мэйса одновременно, от чего я вздрогнул и резко повернул голову с левую сторону, обнаружив Лизи и двух бегущих в мою сторону малышей, с широкими улыбками, на каждой из которых были мои ямочки.
Подхватив их в воздухе, я прижал к себе два родных человечка, которые взамен крепко обвили мою шею. Это ещё не всё, чего я хотел, потому что, подняв глаза, я встретился с блестящим взглядом Лизи, которая шагала в нашу сторону с не менее счастливой улыбкой, чем у тех двоих на моих руках.
— Можно я обниму маму? — обратился я к ним.
— Можно, — одновременно кивнули они.
Заключив моё лицо в свои ладони, Лизи встретилась со мной губами, разжигая пожар в моей душе. Ей будет удаваться это на протяжении всей жизни, потому что я её личный бензин, к которому нужно лишь поднести спичку. Я без сомнения могу заявить, что наша семья самая счастливая на планете, потому что в ней есть абсолютно всё, и самое главное — два человека, которые любят друг друга не меньше, чем семь лет назад.
— Почему не сказали, что встретите? — улыбнулся я, подтряхнув на руках парочку любимых задниц.
— Это был сюрприз, — улыбнулась сквозь слёзы Мэди, которой передалась эмоциональная составляющая Лизи в виде излишней эмпатийности.
— А стол уже накрыт? — выгнул я бровь, смотря на дочь, которая крутила шоколадные хвостики пальцем.
— Ещё же рано, папа, — хмыкнула она, блеснув голубыми глазами, которые каким-то образом достались ей, в то время как у брата были мои тёмно-карие, — мама не даёт нам тортику.
— Одно местно слипнется, — засмеялся я.
— Какое? — вскинула она брови.
— Потом узнаешь, либо спроси у мамы, — кивнул я, на что Лизи захихикала и закатила глаза.
— Мама, какое место? — повернула Мэди личико к Лизи.
— То, которое упирается в руку папы, — засмеялась Лизи, снимая её с моих рук, — спрыгивайте, у папы руки отвалятся. Вы же уже большие.
— А почему ты говоришь, что мы маленькие, когда не даёшь смотреть мультики? — нахмурилась Мэди, в то время как брат с интересом ожидал ответ мамы.
— Потому что в такое время вы уже должны спать, а не смотреть мультики, — сказала Лизи, протянув ей ладонь, которую Мэди с удовольствием приняла.
— А папа нам разрешает! — заявила моя маленькая предательница, пока её мама выстрелила в меня невидимой пулей.
— Это же была наша тайна, — смеясь, сказал я.
— Болтунья, — нахмурился Мэйс, — теперь папа тоже не даст нам смотреть мультики.
— Дам, только не будем говорить об этом маме, — прошептал я, на что Лизи улыбнулась.
Поставив на ноги второго оболтуса, я взял его ладонь и ещё раз успел оставить поцелуй на губах Лизи. Приобняв её за талию, наша четвёрка направились к выходу, ловя на себе улыбчивые взгляды людей. Наверно, видя подобную семью вроде нашей, я бы тоже улыбнулся, это ведь мечта каждого.
Закинув рюкзак в машину, мы усадили детей по креслам и заняли свои. Вырулив на дорогу, я переплёл наши пальцы и поцеловал тыльную сторону ладони. Я скучаю по ней всеми фибрами души, как только она скрывается за входными дверями или я улетаю на очередной бой. Я бы с удовольствием забирал их с собой, но Лизи прикована работой, да и Мэди с Мэйсом слишком малы для подобных зрелищ, хотя я знаю, что они вместе смотрят каждый бой. Особенно Мэй, который занял позицию продолжить моё детище, но больше всего он похож на Лизи. Для него ничего не стоит вместе с ней или без неё идти и танцевать, над чем мы постоянно смеёмся, Мэди же больше похожа на меня, потому что любит смотреть на это со стороны, но периодически подключается к брату. В нашем доме не бывает тихих и спокойных вечеров, обычно вокруг шум и гам. Мы можем все вместе танцевать посередине гостиной, а можем беситься и бороться друг с другом, после чего запыхаемся, с красными лицами и взъерошенными волосами. Со временем я начал понимать Лизи, которая укладывала детей, либо это делал я, а она уходила на кухню, чтобы просто побыть в тишине. Обнаружив её смотрящей в стену и с дымящейся кружкой в руках первый раз, я всерьёз напугался, но после того, как присоединился к ней и тоже вкусил это тихое время, теперь постоянно присоединялся к ней. Мы оба молча пили чай в десять или одиннадцать часов ночи, а порой и в двенадцать. Если бы кто-то зашёл к нам в дом в это время и обнаружил нас в таком положении, то легко мог принять за наркоманов под кайфом, которые решили добить себя чаем.
